Журнал «Если» 2010 № 3 - Резанова Наталья Владимировна - Страница 31

• Предыдущая
• 31/75
• Следующая

Конечно, можно было бы вернуться к Оси и предпринять вторую попытку, но, как говорили хуторяне, жившие возле моего замка, дурное дело никогда не опаздано. Сперва нужно обдумать и понять хотя бы часть увиденного.

А еще я почувствовал холод. Руками я упирался в ледяную стену, и их попросту свело, холод пробирался сквозь легкую накидку, которую я привык носить последние годы. Придворные и поэты называли ее мантией, и она вполне меня устраивала. Теперь я обнаружил, что удобная мантия совершенно не защищает от мороза, а сунув руку за пазуху, нащупал вместо заячьей шкурки щепоть шерсти, словно артефакт, гревший меня последние дни, во мгновение ока съела моль.

Разгадка проста: и шкурка, и Ось обладают природной магией — они сродни друг другу, и подобно тому, как могучий поток без остатка поглощает случайную каплю, так и Ось смыла простенькое волшебство шкурки. И теперь давно ставшее непривычным чувство холода коснулось меня.

Я, как мог, растер онемевшие пальцы, ухватился за веревку и полез наверх. Не хватало еще замерзнуть здесь, в полушаге от источника недоступной силы. Ледоруб вместе с сумкой я оставил наверху и теперь проклинал себя за непредусмотрительность. Вернее, не проклинал, а ругательски ругал. Проклятия волшебника — не та вещь, чтобы разбрасываться ими в сердцах и особенно в таком месте. Ни я, ни остальные маги не возьмутся решать, как отреагирует Ось на прозвучавшее проклятие.

Хорошо, что склон воронки был не слишком крут, по вертикальной стене я бы влезть не смог. А так — благополучно дополз наверх, встал на трясущиеся ноги, поднял сумку и ледоруб, брошенные там, где я вмораживал в ледник конец веревки. По счастью, артефакты, не коснувшиеся Оси, уцелели. Умница-фляжка напоила меня горячим молоком, и я слегка ожил. Зажал в кулаке дурацкий лесной амулет и — скок-поскок! — попрыгал к убежищу Растона, где в обмен на рассказ о великих тайнах мироздания надеялся получить немного тепла и покоя.

Кристаллоид Хрусть, вчера Растон между делом обронил, что великана зовут Хрустем, торчал на страже у входа в пещеру. Обнаружив меня, он принялся методично приседать, зазывая войти или просто приветствуя. Разумеется, я последовал приглашению, ибо, в противном случае, и сам мог заледенеть не хуже кристаллоида.

В прошлый раз Растон встретил меня в холодной галерее, но теперь я дошел до самых дверей в теплые комнаты и постучал костяшками пальцев. Руки промерзли так, что, казалось, от стука пальцы разлетятся на части, словно сбитые с крыши сосульки.

— Входи, — разрешил голос из-за двери.

Я зашел, окунувшись в живое тепло, словно в воду. Растона не было и здесь, зато возле стола стоял хозяичек и смотрел на меня круглыми кошачьими глазами.

Хозяичек — еще одно существо класса големов. Их иногда путают с домовыми и другой деревенской нежитью. Настоящие домовые обитают только в человеческом жилье — колдунов, даже самых ничтожных, они боятся пуще огня. Поэтому волшебники, чтобы дом не пустовал, заводят себе хозяичеков. Хозяичек бродит по дому, что-то делает, хотя ни настоящей помощи, ни серьезных проказ от него не дождешься. Они даже разговаривать умеют, так что войти мне разрешил именно хозяичек.

— Где хозяин? — спросил я.

— Тут.

Более подробной информации от хозяичека не добьешься, разве только ему поручено что-то передать, и тогда он повторит сказанное слово в слово.

— Растон! — крикнул я.

Ответа не было.

Лезть без разрешения в галерею я не стал и уселся возле очага. Обломки бревен в очаге уже прогорели, но от каменной стены и кучи углей, подернутых пеплом, шло ровное тепло. Сидеть так можно было долго, тем более что фляжка на этот раз предложила глинтвейн, позволяющий скоротать у огонька хоть весь вечер.

Не нужно быть мудрецом, чтобы понять: Растон устраивает мне проверку, смотрит исподтишка, не начну ли я обшаривать комнату, выведывая секреты и тайны владельца. Тайна тут может быть одна: каким образом удалось обустроить все это благолепие под боком у Оси Мира? Но вряд ли ее удастся раскрыть, роясь в чужих вещах.

— Как тебя зовут? — спросил я хозяичека.

— Тюпа.

— Ты давно здесь живешь?

— Всегда.

Конечно, какого еще ответа следует ожидать от Тюпы? Хозяичеки домов не меняют, тут он явился на свет, тут и обитает. Даже если Тюпа создан, пока я ходил к воронке, для него это всегда.

— И все-таки, Тюпа, где хозяин?

— Тут.

— Он ничего не велел мне передать?

— Нет.

Сижу дальше, вспоминаю, что успел увидеть за то мгновение, пока касался Оси. Это не может быть видение, я действительно видел всю Землю разом и при этом в мельчайших подробностях. Теперь я вызывал в памяти эту картину, и она послушно возникала, так что я мог рассматривать весь мир, каким он был всего лишь час назад. Правда, не весь разом, а фрагмент за фрагментом. Почему-то я был уверен, что, касаясь Оси, видел мир в движении, просто за то мгновение, что всевидение было доступно мне, почти ничего не успело произойти.

Я не торопился пристально взглянуть на Истельн, боясь потерять ровное расположение духа. Да и что могла мне дать мгновенная картинка? Одни только догадки о происходящем. Всевидение и всеведение — вещи разные. Зато я заглянул на Медовый Нос и обнаружил там с полсотни магов средней руки, которые рылись среди обломков, пытаясь сыскать что-то уцелевшее.

Я пожал плечами. Кто я такой, чтобы осуждать их? Для начинающего или слабого волшебника всякая вещь, побывавшая в руках великого мага, драгоценна. Так что не следует называть этих искателей мародерами, всякий добывает свой хлеб, как умеет.

Но где же все-таки мой хозяин? Тюповское «тут» может означать все, что угодно. Взглянуть, что ли, на убежище Растона, каким оно было пару часов назад, чем занимался Растон в ту секунду, когда Ось отшвыривала меня? Нет, не надо. Не следует сразу пользоваться новым умением для решения важных вопросов. Сначала хотелось бы освоить его, обкатать на мелочах, иначе можно обмануть самого себя, а это худший из обманов.

— Тюпа, где хозяин брал дрова? А то ведь угли скоро погаснут, дом начнет выстывать.

— Хозяин нигде не брал дрова, — личико Тюпы подвижное, но мимика совершенно не соответствует сказанному, так что оттенки смысла ускользают, и порой становится невозможно понять, что имеет в виду говорящий. Хотя Тюпа ничего в виду не имеет, он просто говорит. И раз я не понял — значит, плохо задал вопрос. Попробуем спросить иначе.

— Когда я был здесь в прошлый раз, в очаге горели дрова. Откуда они взялись?

— Их принес Растон.

Так, это уже интересно. Лгать, во всяком случае по собственному хотению, хозяичеки не умеют. А мы видим явное несоответствие. Растон принес дрова, но хозяин дров не приносил. Получается, что хозяином здесь кто-то другой, мне покуда не известный. Очень мило.

— Где Растон?

— Ушел.

— Куда?

— Не знаю.

— А хозяин где?

— Тут.

— Хозяин — это кто?

Не хотелось задавать этот вопрос, тем более что я уже знал ответ. И все же вопрос я задал и ответ получил:

— Хозяин — ты.

Некоторое время я сидел молча, ни о чем не думая. Угли медленно истлевали под пеплом, и больше ничто не указывало на течение минут. Наконец я спросил:

— Растон ничего не велел мне передать?

Хозяичек повернулся и, в точности копируя голос Растона, произнес:

— Я рад, что ты остался жив. Думаю, ты еще не раз вернешься к Оси. Поначалу она необычайно притягивает. Это действительно интереснейшая штука, только она не любит торопливых. А я провел здесь не одну сотню лет, и мне все обрыдло, даже Ось Мира. Остаток жизни я бы хотел прожить простым человеком. То, что здесь есть, мне не нужно, а тебе может пригодиться. С хозяйством разберешься, это не так сложно. За занавеской, которую ты вчера так внимательно рассматривал, начинается туннель, выводящий прямо к Оси. Это гораздо удобнее, чем каждый раз бегать по морозу. Желаю тебе удачи. Да, чуть не забыл… я собираюсь воспользоваться твоей лодкой. Можно было бы наколдовать что-нибудь получше, но я не стал тревожить Ось, пока ты был рядом, а иного колдовства, кроме собственного, Ось не потерпит. Да ты и сам это знаешь.

• Предыдущая
• 31/75
• Следующая