Нежная королева (Хельви — королева Монсальвата) - Елисеева Ольга Игоревна - Страница 45

• Предыдущая
• 45/103
• Следующая

Она очнулась. Дерлок лежал рядом, хрипло дыша. Две тяжелогруженых лошади стояли невдалеке, ожидая их. Откуда взялась у королевы сила, чтобы поднять спутника и перекинуть через седло? Как она сама смогла взобраться верхом? Как миновала смертельно опасный перевал и спустилась в долину, где ее встретили войска д’Орсини? Этого Хельви не знала, и всю дорогу в ней, словно весенний ключ, била необыкновенная жизнерадостная энергия. Точно в ее крови всплывали и лопались разноцветные пузырики смеха, любви, беззаботности и уверенности в победе.

Теперь королева стояла у невидимых ворот Монтаньяра второй раз, но в отличие от первого, твердо знала, что она не войдет в них одна.

— Вон, смотри. — тихо произнес Харвей, поднимая руку и указывая куда-то в снежную пелену. — Город.

Они проехали по опущенному мосту и трижды постучали в ворота. Сверху к путникам склонились воины в золоченых шлемах и, окликнув гостей, распахнули перед ними двери.

Такой красоты Харвей не видел еще ни разу в жизни. Чувство тепла и покоя мгновенно охватило его, как только они проехали кольцо стен и окунулись в веселый поток празднично одетых, поющих и разговаривающих жителей города. Им все улыбались, кивали, как старым знакомым, предлагали фрукты и вино в высоких золотых кувшинах. Лошадей взяли под уздцы и увели куда-то.

— Ну, наконец-то, ты приехала сюда с тем, кого должна была привезти. — сказал Хельви высокий золотоволосый человек в сияющих одеждах и милостиво улыбнулся Харвею.

Королева преклонила колени и поцеловала его руку.

— Для вас я лорд Монтаньяра. — приветливо сказал он молодому герцогу. — Называйте меня этим именем.

Харвей смотрел на него во все глаза и не мог вспомнить, где он видел это спокойное прекрасное лицо, дышащее благородством и уверенностью. Совсем юное, если судить по чертам, и невыразимо древнее, судя по мудрости, сквозившей в небесных очах незнакомца. Герцог не сразу понял, что за спиной у владыки этого места белые крылья. И тогда ему тоже захотелось преклонить колени и поцеловать руку хозяину прекрасного города.

— Я покину вас. — сказал лорд Монтаньяра. — Ведь вы еще должны навестить близких. А после жду у себя на пиру.

Он исчез, и Хельви повела Харвея в один из немыслимо прекрасных замков, как бы сливавшихся с остальными строениями в единое целое, но особенно ярко освещенный для них. Ступеньки у лестниц пели, резные каменные цветы на стенах переходили в настоящие и заканчивались живыми ветками шиповника, свешивавшимися через подоконник.

В одной из больших комнат у окна сидела за пяльцами красивая дама в узком золотом венце. Рядом с ней стоял мужчина благородной наружности. Он протянул королеве руки.

— Здравствуй, Хельви, здравствуй, девочка моя! — его лицо зажглось нежностью.

Женщина тоже улыбнулась.

— Мама, отец. — королева плакала.

Харвей стоял в дверях и не знал, что ему делать.

Король Рэдрик подал ему знак приблизиться.

— Ну, наконец-то, — ласково кивнул он. — Поздновато же ты возвращаешься, мальчик. Ну вижу, вижу, это не легко. Но ты все-таки здесь. И это великая радость. Мы с твоим отцом так и хотели.

— А… — протянул Харвей, не решаясь спросить о том, что его волновало сейчас больше всего. — А мой отец, он тоже здесь?

Лицо короля Рэдрика помрачнело.

— Нет, мальчик, к сожалению, нет. Для этого ты должен стать королем, настоящим королем, ибо сюда попадают только светлые владыки сальвов, каким, без сомнения, был лорд Деми. Но твоя прежняя жизнь… — Рэдрик помедлил. — Скажем так: задержала его душу в пути. И это невероятно прискорбно для нас, он сильный воин и должен попасть в Монтаньяр до срока.

— До какого срока, сир? — осмелился спросить Харвей.

— До срока Последней Битвы, сынок. — снисходительно бросил бывший владыка Гранара. — До тех пор, пока нам не пришла пора снова взять в руки оружие. Монтаньяр ведь — крепость. Военная крепость, мальчик. А ты и не заметил? Здесь собираются силы Света с Великой Сальвской равнины. Все, в ком течет кровь сальвов, рано или поздно приходят сюда.

— А скоро это произойдет? — не выдержал Харвей, понимая всю праздность своего вопроса в месте, где не было времени в человеческом смысле слова.

— Никто не знает, — отозвался король, — но… — он хлопнул молодого лорда Деми по плечу, — ты еще успеешь присоединиться к нам, и Хельви, — Рэдрик подумал, — и ваши дети тоже. Трое из ваших внуков станут великими воинами, и я видел их имена, золотыми буквами записанные на скрижалях славы той последней битвы.

— Разве исход ее известен? — удивился Харвей.

— Конечно.

— Мы победим?

Король Рэдрик улыбнулся ему мягко и чуть печально.

— Проиграем. — он дал возможность удивлению стечь с лица лорда и добавил: — но это не значит, что мы не должны драться. Потом Господь все равно одержит верх.

Хельви целовала мать.

— Теперь идемте. — сказал им король Рэдрик. — Нам пора на пир.

Что они пили? Золотые чаши с золотым вином подносили гостям по приказу лорда Монтаньяра. Потом танцевали необыкновенно прекрасные, величественные танцы, и легкость, с которой пары кружились по залу, напоминала плавный бег листьев на теплом осеннем ветру.

Харвей не помнил, как и когда его, словно на ладони, донесли до кровати и опустили под пышный балдахин из снежно-белого шелка. Он спал глубоко, но с невероятной ясностью видел, как в комнату вошли Хельви и лорд Монтаньяра.

— Ты действительно этого хочешь? — мягко спросил владыка прекрасного города.

— Да. — кивнула королева.

— И именно сейчас? — усомнился белокрылый. — Ты уверена, что тебе самой не нужно, чтоб он страдал? Не нужно жалеть его? Быть ему ближе?

— Я откажусь от этого. — покачала головой Хельви. — Но я хочу, чтоб ему стало легче.

Лорд Монтаньяра кивнул.

— Ты любишь не для себя. — удовлетворенно сказал он. — Так что ему мешает справиться с болью сна?

— Руки. — твердо ответила Хельви.

— Ах, да. — улыбнулся лорд. — Связанные руки. Как я мог забыть!

И тут Харвей узнал его. Однажды, после особенно долгого и ничего не давшего допроса, Свищ так рассвирепел, что приказал тюремщикам отвести лорда Деми не в его камеру, а спустить вниз, в переполненные казематы для воров и убийц. Там заключенных готовили к отправке на каторгу. Там царил такой смрад и такой ад, что ни один случайно попавший туда человек не выходил таким же, как вошел. Тюремщики бросили будущим каторжникам несколько медных монет, которые могли пригодиться им на этапе, а потом швырнули в открытые двери своего упрямого пленника.

— Ломайте, ребята. Свищ приказал.

Харвей не пережил бы и получаса, если б кто-то внезапно не тронул его за плечо.

— Идем. — услышал он властный и вместе с тем ласковый голос и, открыв глаза, увидел это прекрасное, полное сострадания лицо.

— Идем. — повторил незнакомец и, взяв Деми за руку, повел куда-то наверх. Там они застыли, между небом и землей, а когда Харвей попытался оглянуться вниз, где эти подонки творили с его бесчувственным телом что-то невообразимое, белокрылый гость остановил его: — Не смотри.

Деми не знал, сколько прошло времени, прежде чем державший его в объятьях ангел сказал:

— Тебе пора возвращаться.

— Нет, я не хочу. — взмолился Харвей. — Я не могу снова туда.

— Ты должен. — грустно улыбнулся незнакомец. — Тебе еще рано. — и разжал руки. — Не бойся, все уже позади.

На следующий день у пленника началась лихорадка. Потом его посетила королева Этгива, и в конце долгой темной полосы блеснула слабая надежда выжить.

Теперь он лежал на неслыханно мягкой, неслыханно нежной постели, которая сама, будто лодка, покачивалась из стороны в сторону и пела ему колыбельные песни. Окутанный облаками шелкового тумана, Деми слышал то гул прибоя, то чувствовал слабое дуновение ветра, теплой струйкой скользившее по щекам. Было хорошо. Вдруг темная медная дверь в зеленых разводах с тяжелым стуком закрылась за ним, и лорд упал туда, откуда во сне и не выходил.

• Предыдущая
• 45/103
• Следующая