Неопознанный взрыв - Карасик Аркадий - Страница 40

• Предыдущая
• 40/81
• Следующая

Через час древний житель городка, ковыляя на негнущихся ногах, отнесет заполненный бланк на почту. Ничего подозрительного: сибирский старец поздравляет своего подмосковного ровесника. Телеграмма попадет в руки Завирюхи. Тот вчитается в знакомый код, впитает в себя действительное содержание.

«Посылку отправь до востребования Ожидай моего приезда в Подмосвокье Опасайся предательства Пудель»…

За день до допроса Взятка старший лейтенант Салова заболела. Поднялась температура, появился сухой, отрывистый кашель. Вызванный на дом врач не стал особенно утруждать себя, все понятно без простукиваний и осмотров — ОРЗ, острое респиративное заболевание… Ничего страшного — три дня старший лейтенант проведет дома, попьет чай с малиной, поглотает теблетки. Будет, как новенькая.

Присутствующий при осмотре занемогшей супруги, майор забеспокоился. За всю совместно прожитую жизнь Стелла ни разу не болела. И — вдруг… Полночи провозился на кухне, отвергнув предложенную Таней помощь. Ужин и завтрак приносил на подносе к постели жены. Утром, перед уходом на работу, напоил её гороячим молоком с медом и сливочным маслом — отвратительное пойло, но при простудах — незаменимое.

Во время отсутствия майора обязанности сиделки взяла на себя гостья.

Витька получил строгий отцовский наказ: сидеть в своей комнате и не высовываться. Сначала Салов хотел взять сына с собой, как делал это почти ежедневно, но почему-то воспротивилась больная. Нет, нет, сына она не отпустит, хватит ему целыми днями находиться в прокуренных до тошноты кабинетах! Пусть посидит дома, поможет Тане приготовить обед.

Пришлось подчиниться.

До десяти часов — именно в это время должен начаться очередной допрос Взятка — Стелла не находила себе места. Взяла со стеллажа первую попавшуюся книгу, пролистала — раздраженно отбосила. Принялась штопать вечно дырявые штаны сына — исколола пальцы, пришлось оставить и это занятие. Включила телевизор и сразу же выключила.

— Легла бы подремать, — сочувственно посоветовала Таня. — Больному человеку сон на пользу…

Стелла отмахнулась от доброго совета. Сейчас ей не поможет тройная доза снотворного — нервы натянуты до предела, вот-вот лопнут гитарными струнами.

Ровно в десять набрала номер телефона кабинета начальника райотдела. Салов не ответил. Значит — на допросе.

Второй звонок — дежурному.

— Корнеюшка, здравствуй. Салова.

— Привет, Стеллочка. Как чувствуешь себя?

— Плохо, Корней, очень плохо…

— Да?… Эх, мне бы поболеть, — размечтался усталый дежурный. — Отоспаться, побалдеть под жениным крылышком…

— Где Семен Сидорович? — прервала Стелла разговорившегося лейтенанта.

— На допросе бандюги, которого повязали на прошлой неделе.

— Попроси его срочно позвонить домой… Срочно…

— Сделаю.

Салов позвонил прямо от дежурного.

— Что-нибудь случилось?

— Да, Сема… приезжай. Только поскорей…

Голос слабый, с частыми остановками и кашлем. Стелла с детства чувствовала в себе артистический талант, подпитываемый восторгами подруг. Сейчас Семен, небось, представил себе умирающую жену и сына-сироту. Прибежит, обязательно прибежит!

Отлично!

Выждав несколько минут, «больная» набрала данный ей Васиным номер.

— Вас слушают, — ответил грубый мужской голос.

— Мне бы — Ивана Ивановича…

— Номером ошиблась, бабонька…

Частые гудки напоминают тяжеловесная ругань в адрес бабы-растерехи. Ну, и черт с ним, пусть матерится, главное — она выполнила просьбу Петеньки.

Татьяна настороженно следила за непонятными маневрами Саловой. Сейчас та меньше всего походила на страдающую больную — энергично бегала по квартире, ни разу не кашлянула. Непонятные разговоры по телефону, какой-то Иван Иванович… Умирающий голос во время беседы с мужем… Просьба срочно приехать… За всем этим стоит нечто непонятное, даже опасное. Что именно, Татьяна не знала… Был бы рядом с ней Андрюшка — мигом бы разобрался…

Майор поручил следователю продолжить допрос и, не обращая внимания на удивленных прохожих, побежал домой. Использовать машину не хотелось — горючки в райотделе осталось «на донышке», лучше использовать её для оперативных поездок.

Уже возле знакомого подъезда услышал за спиной приглушенный взрыв. Позабыв о больной жене, бросился назад.

В здании — паника. Бегают сотрудники, пожарники. Дежурный терзает телефон.

— Что произошло?

— Взрыв в комнате, где проводится допрос…

— Жертвы?

— Ни одного живого… По стенем размазало… Смотреть страшно…

Салов в изнеможении опустился на стул…

— Значит, тебе все же понадобилось наше подхалимистое дерьмо? Забавно!

Генерал сидел, как обычно, во всеоружии. По левую руку — стакан с остывшим чаем, по правую — телефоны, стопка чистой бумаги и фломастеры.

— Понадобилось, — пряча ехидную улыбку в носовой платок, подтвердил Ступин. — Если уж генералу «дерьмо» по вкусу, почему им должны пренерегать другие сотрудники?

— И что же ты собираешься делать с «колокольцем»? Поручишь сидеть за монитором, или копаться в газетках?

Прессу Сергеев не только не любил — презирал. Как только он не именовал настырных журналистов! Звонари, тупицы, лжецы, подхалимы. При любом удобном случае журналисты платили дерзкому генералу той же монетой, только более изощренной, внешне — приглаженной до неузнаваемости.

— Задание простое, как обкаканная младенцем пеленка. Только исходить оно будет, якобы, от вас. Меня Колокольчиков не послушается — слишком маленькая фигурка.

— Подробней задания не изложишь? — Можно и подробней. Нужно покопаться во внутренностях одного человека. Сам бы эту операцию проделал, но вот незадача — знает меня этот мужик, как говорится, снаружи и с изнанки. Не подступиться.

Сергеев иронически ухмыльнулся.

— Думаешь, Колокольчик справится, не испортит тебе дела?

— Должен справиться. — уверенно отмел Ступин недоверчивость генерала. — Во первых, внешность, внушающая доверие. Чистый ангелочек. Во вторых, рвется в бой, мечтает о наградах и поощрениях. Такие люди — старательны и настырны. И — последнее: ничего особенного от парня не требуется. Пообщается — все дела. Как и что — проинструктирую. Естественно, от вашего имени.

— А почему бы тебе не взять другого сотрудника? Более умного, что ли.

— Сказал же: морда у Колокольчика — поросячья, кажется все выхрюкает. В данном случае, достоинство немаловажное.

Генерал отпил чай, кивком на самовар предложил Ступину последовать его примеру. Тот отказался.

Аркадий Николаевич утаил от Сергеева главный замысел, связанный со странным выбором исполнителя — этакую ось, вокруг которой завертится хитроумный план освобождения Иванчишина. Базировался этот план на сравнительно простых рассуждениях. Можно даже сказать, примитивных.

Что показало убийство Натальиной? Некто, связанный с институтом с одной стороны и бандой, похитившей генерала — с другой, по неизвестным пока обстоятельствам стал «совладельцем» бумаги с написанными на ней четырьмя фамилиями. Преступник отлично понимает, что сыщики переберут всех четверых, отсеют абсолютно чистых и тем самым выйдут на затаившегося в институте его агента. Что ему остается делать? Ясно, как чистое небо в безоблачную погоду: охранять всех четверых, что по большому счету сделать невозможно. Или — ликвидировать.

Схватить бандитов на месте преступления, расколоть их, заставить признаться и вывести следствие на главную фигуру — вплотную приблизиться к решению основной задачи: освобождение Иванчишина.

В этой профессионально разработанной операции роль генеральского лизоблюда сведена до уровня примитивной наживки…

Генерал не нарушал настороженного молчания — понимал, что сейчас в голове бывшего подчиненного — полная неразбериха. Вот и старается Ступин навести «порядок», выстроить мятущиеся мысли по ранжиру. Не нужно ему мешать.

И все же Сергеев не выдержал.Отставил стакан, склонил голову на плечо. На подобии птицы, высматривающей жирного червяка.

• Предыдущая
• 40/81
• Следующая