Выбери любимый жанр

Неопознанный взрыв - Карасик Аркадий - Страница 28


Изменить размер шрифта:

28

А у таежников банька не просто помывка — некий обязательный ритуал гостевания, без которого не обходятся в любой семье. Сесть за стол, не смыв предварительно с себя грехи, не отпарив кости, считалось позором для хозяина, принимающего гостя.

Вот и пришлось улечься на полок под безжалостный хозяйский веник. Семен старался изо всех сил: то охаживал Пуделя хлесткими ударами, то щекотал распаренную кожу. И часто плескал квасок на раскаленные камни.

— Ты не особо старайся. — задыхаясь, просил распятый на полке гостенек. — Я тебе не чучело — живой человек…

— Еще живей станешь после баньки, — приговаривал Семен, воинственно размахивая веником. — Пар костей не ломит, веничек не нами придуман — от Бога подарунчик. Вот и терпи, Артемка, набирайся силенок.

О каких-таких силенках твердит баламутный мужик? Последние выхлестал своим палаческим веником!

Отдыхая от пережитого то ли блаженства, то ли пытки, Пудель попросил.

— Пришли мне сюда Завирюху. Прежде всего, парню тоже отмывка требуется. И еще, не стану скрывать, побазарить нужно…

— Тебе дома мало? — обиделся таежник. — Или я мешаю? Могу погулять вместях со старухой, девок с собой прихватим…

— Сказал же: отмыть хочу помощничка, чтобы бегал пошустрей!

Поверив гостю, или сделав вид, что поверил, Семен выбрался из тесного предбанника и отправился разыскивать боевика. Нашел он его в теплой боковушке в окружении своих дочерей. Возбужденный видом недоступных девичьих прелестей, Завирюха отводил душу привычной трепотней.

— Иду, значит, я по Москве, а вокруг народу — тьма. Люди почему-то глядят на меня и перешептываются. В чем, думаю, дело: одежа порвана или мотня расстегнулась? Зашел в обчественный туалет, заплатил, огляделся…

— За что платил-то? — несмело спросила старшая девка, та самая, которая обломала об ухажера крепкий дрючок.

— Как за что? В Москве нынче, прошу прощения, без платы не пописаешь… Так вот, огляделся — все в норме. Ну, думаю, засекли меня, вот-вот появятся менты с браслетами. И потихоньку двигаюсь к Москва-реке…

— Хватит, паря, трепаться, — перебил Семен рассказчика на самом пиковом месте. — Хозяин требует в баньку. Похоже, пожелал отдраить блудливый твой язык.

Недовольные неожиданным появлением отца, девки возмущенно зашептались.

— Цыц, щалавы! Снег во дворе не разгребен, скотина не обихожена, а они об мужика трутся… Марш к матери, кому говорено?

Дядя Семен раскорячился на пороге, закинул за худющую спину сухие руки.

Пришлось подчиниться. Девки разбежались, Завирюха, втихомолку поругиваясь, поплелся в баньку.

— Раздевайся, лезь на полок. Заодно побазарим, — сухо приказал Пудель, отхлебывая из ковшика терпкий квас.

Парень послушно сбросил одежду, забрался в парилку. Следом — Пудель. Нахлестывая по снине шестерки веником, тихо инструктировал его.

— Здесь ожидать меня не будешь. Утром раз»едемся: я — по маршруту, ты — на аэродром и — в Москву… Дам тебе маляву — за ночь заучишь наизусть, что привезти Иванчишину. Маляву возвратишь — сожгу. Штырь соберет посылочку — привезешь. На все тебе — неделя, не больше. Заодно разведай, что и как…

Сидорчук ожидал командира боевиков в гостинице. Вообще-то, двухэтажная бревенчатая развалюха ничем не напоминала гостиницу. Незрячие запыленные окна гасили дневной свет, превращая его в предвечерние сумерки. Прогнившие полы угрожающе поскрипывали под ногами постояльцов, угрожая шляпками гвоздей и коварными занозами.

Дежурная, пенсионного возраста бабуля, сморщенная, будто печеное яблоко, одетая в нечто среднее между затрапезным халатом и платьем, позаимствованным у предков, проснулась только после третьего постукивания в стекло, отделяющее её от посетителей.

— Что нужно, — прокукарекала она, не открывая окошечка. — Местов нету, окромя общежития на чердаке…

— В каком номере живет Федор Иванович Сидорчук?

Глухая старушенция традиционным жестом приложила согнутую ладошку к уху.

— Повтори, милай, не слышу.

Пришлось прокричать. Так, что задребезжали стекла.

— Говорю, где найти Сидорчука?

После поездки в древнем автобусе и нескольких часов, проведенных в прокуренном железнодорожном вагоне Васин устал до невозможности. Болели, мышцы, гудела голова. Раздражение выплескивалось наружу, на подобии перебродившей браги. С трудом сдерживал желание оглушить бабку крепкими матюгами.

— Так бы и сказал, милай… Поднимись по лесенке — пятая комната о правую руку… Аккурат туда и поселила твово дружка…Токо шагай, сторожко — прохудились ступеньки, провалиться недолго…

Прохудились — не то слово, прогнили так, что впору за стену держаться.

— Войдите, — визгливо ответил Сидорчук на просительное постукивание. — Открыто.

Комната напоминает медвежью берлогу. И по виду, и по запахам. Против обыкновения Федор Иванович не мечется от окна к двери и обратно, а устало сидит на стуле с газетой в руке.

— Зечем вызвал? — раздраженно спросил Пудель, не поздоровавшись. — Думаешь, мне легко добираться из своей норы? На лыжах, автобусом, поездом… Что случилось?

Сидорчук отложил газету, поправил очки.

— Мне тоже не сладость летать в таежную глухомань.

— Почему не связались по рации?

— В целях вашей же безопасности… К тому же, по рации многого не скажешь… Присаживайтесь, попьем чайку, поговорим…

Привычным усилием воли Пудель погасил раздражение. Снял дубленку, небрежно швырнул её на кровать, отправил туда же пыжиковую шапку.

— Покрепче чая ничего не найдется? Я тебе не воспитанница института благородных девиц…

Взял поданную Сидорчуком бутылку, придирчиво оглядел её. Трехзвездночный азербайджанский коняьк — пойло для пацанов. И этой дрянью угощают человека, поставляющего партии громадные средства, без которых она захирела бы, как проклюнувшийся росток, лишенный живительного полива?

Пудель презрительно отставил в сторону коньяк, извлек из дипломата бутылку «брынцаловки», любимого им напитка.

— Закусить найдется? Или прикажешь мне ползти вниз по гнилой лестнице?

К счастью, закуска нашлась. И довольно сносная. Выпили. Пудель — водку, Сидорчук — клоповий коньяк. Закусили.

— Выкладывай свои паршивые инструкции. Падло буду, если не услышу сейчас завываний о пустой партийной кассе.

Пудель вел себя намеренно грубо, знал — его не одернут, не поставят на место. Он не испытывал терпения вежливого собеседника — показывал свою власть, демонстрировал независимость.

Действительно, Сидорчук проглатывал грубость и блатные выражение, пропускал мимо ушей оскорбительные выпады.

— И деньги — то же. Предвыборная компания поглощает все, чем мы располагаем. Одна надежда — на вас… Но я прилетел не только за деньгами… Как дела с Иванчишиным?

Вот оно — главное, насторожился Пудель. Похоже, отпущенный ему скудный срок Радоцкий решил сократить. Ну, что ж, Пудель ожидал этого и соответственно подготовился.

— Никаких дел с мозгляком в генеральских погонах у меня нет. Говори, что нужно?

— Настало время пустить в ход генеральское изобретение… Нужно немного взбудоражить общественное мнение, повернуть его против нынешней власти…

Либерал говорил долго и нудно, пуская в ход привычные ораторские ухищрения, помогая себе резкими жестами. Будто он не инструктировал командира боевиков, а выступал на многотысячном митинге.

Пудель лениво вертел в пальцах граненный стакан, думал о своем. Добывать деньги с каждым днем становилось все трудней и трудней. Таежная глушь — не московскте раздолье с десятками сверхбогатых банкиров, сотнями магазинов и магазинчиков, ресторанов и бистро. Ну, что можно получить, очистив кассу того же леспромхоза? Десяток кусков в лучшем случае. А Пуделю для партийной мошны и для пополнения своих зарубежных счетов необходимы десятки миллионов.

— … наша задача не завоевывать государственные посты, а заботиться о благополучии народа…

До чего же надоело пустозвонство! Напудренные и подкрашенные ветхие заявления о «благе народа» набили оскомину. Пудель резко перебил оратора.

28
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело