Красуля - Карасик Аркадий - Страница 53
- Предыдущая
- 53/64
- Следующая
Тревога не проходила. На всякий случай, Свистун завилял по окрестным дорогам, мчался вперед, будто на пожар, долго простаивал под прикрытием домишек либо кустарника.
Он не знал, что его пасут. Умело, меняя машины. Что занавоженный водитель самосвала — оперативник уголовки, салатового цвета «жигуль», который минут десять висел на хвосте «оки» — из того же ведомства, что и сменившая его черная «волга». Работала никогда не подводившая парня интуиция. Он не предполагал, что километров за двадцать от Клина ему удалось уйти из-под наблюдения сыскарей. За что они схлопотали выговорешники.
В десять вечера «ока» прижалась к плетенному забору Усача. Свистун опасливо оглядел двор. Вроде, спокойно. В кухонном окне горит свет, наверно, хозяева вместе с гостьей ужинают.
Валерка представил себе уютную кухню, накрытый стол, кастрюлю с исходящим неземным ароматом варенной картошки, непременную бутылку самогона, тарелку с малосольными огурчиками… К желанию повстречаться с любимой девушкой прибавился сосуший голод — ведь целый день всухомятку, без горячего.
И все же чувство тревоги не оставляло парнишку. Крадучись, он открыл калитку, подошел к задернутому шторой окну, прислушался. На кухне тихо, слышно позвякивание посуды, иногда — мелодичный голосок хозяйки.
Решившись, Свистун открыл незапертую дверь в прихожую… * * *
На кухне действительно ужинали. Как принято, во главе стола орудовал ложкой Усач, по обе стороны от него сидели гости: Федоров и Поршень. Хозяйка вместе с Викой сидели с краю. Они то и дело вскакивали — подрезали хлеб, подкладывали на опустевшие тарелки закуски, следили за стоящей на плите сковородой с жаркоем.
— Матери, конечно, ничего не сообщила? — тихо говорил Федоров. — А ведь она волнуется, ищет тебя… До чего же жестокая нынешняя молодежь.
— Понимаю, поступила нехорошо, — согласилась Вика, глядя в тарелку. — Вот поженимся с Валеркой — напишу, приглашу в гости…
— И куда ты собираешься ее пригласить? — скривился в насмешливой улыбке Усач. — В тюрягу, куда обязательно упрячут твоего хахаля?
— В Южную Америку! — вызывающе вскинулась Вика. — Валерка сказал: поднакопит денег — улетим… Не верите? Ради Бога, не верьте, ваше дело, главное — чтобы я верила и ждала! Вот так!
— Не успеет накопить, — поддержал хозяина Михаил. — Как бы веревочке не виться, кончик будет. Посадят женишка, что будешь делать? К матери возвратишься или останешься здесь нахлебницей?
Вика задохнулась от возмущения. Прежде всего, никакая она не нахлебница, будущий муж сполна оплачивает хозяевам и кров и еду, к тому же гостья помогает по хозяйству, стирает, гладит, готовит пищу. Разве этого мало?
Хозяйка согласно кивала, смотрела на Федорова с неодобрением. Как он может так говорить, откуда берет злые слова, оскорблящие не только бедную девочку, но и приютивших ее хозяев?…
Стукнула дверь в прихожей.
— Валерка!!!
Вика вскочила, бросилась навстречу и повисла на шее вошедшего парня.
Свистун не обнял ее, не поцеловал — огорошенно смотрел на поднявшихся из-за стола мужиков: на Поршня и Федорова. Ну, Поршень, ладно, его появление в доме Усача можно было предугадать, а вот старый недруг, отставной офицерик, когда-то едва не задушивший его под аркой, откуда взялся?
— Проходи, друг, садись ужинать, — хмуро пригласил Усач, приглаживая неопрятную бородку. — Кстати и поговорим… А бабы погуляют по улице, посудачат, не след им слушать мужскую беседу.
Хозяйка взяла Вику под руку, оторвала от парня и повела во двор.
— Идем, девонька, пусть мужики о своем поговорят. Да не трепыхайся, не с"едят твоего парня, ведь не злыдни, не львы с тиграми.
После ухода женщин Валерка немного пришел в себя. Вызывающе сел рядом с Федоровым, положил на тарелку духмяной картохи, налил в рюмку самогона.
— О чем базар?
— Не ершись, кореш, не изображай героя, — посоветовал Поршень. — Хавай и слушай. Сердца на тебя не держу, за аванс рассчитаюсь, дай срок. Базар о другом…
— Зачем голову девчонке кружишь? — перебил киллера Федоров. — К чему забиваешь мозги несбыточными мечтами? Пусть возвращается к матери.
— Почему, несбыточными? — возмутился Свистун. — Что ожидает Вику у Красули? Либо превратится в занюханую проститутку, либо — в бандитку, такую же, как мать… Не позволю, век свободы не видать, чтобы она была несчастной! Вот заработаю еще сотенку тысяч…
— Заработаешь или награбишь?
— Мораль читаешь, падло офицерское? В гробу я видал твою мораль! Главное — вызволить девочку, дать ей счастье, остальное — дерьмо. Понадобится — буду грызть зубами, душить, грабить…
Свистун находился на грани истерики, вот вот рванет на груди рубаху, завоет одиноким волком, набросится с кулаками на «моралистов».
— Усохни, малявка! — угрожающе поднялся Поршень и навис над разбушевавшимся парнем. — Продолжишь качать права — мигом в чувство приведу. Вот этим «лекарством», — показал он кулак размером в среднюю тыкву. — Ишь ты, вздумал слезу пущать…
— Я что, я ничего, — забормотал испуганный Свистун.
— Вот и давай побазарим об этом самом «ничего», — как ни в чем не бывало добродушно проворчал Поршень, усаживаясь на место и наливая всем самогон. — Что там удумал твой вшивый босс? Западло! Ты в больнице все сказал или утаил?
Маловразумительный разговор о будущем Вики переметнулся на совершенно другую тему. Потом снова вернулся к будущему молодых. Через каких-нибудь полчаса Усач, Поршень и Федоров стали сочувствовать влюбленным, изобретать способы помочь им. Соответственно отмяк и настороженный Свистун, он уже смотрел на двух бывших зеков и на своего недруга с надеждой и благодарностью.
— Чем приманивает тебя Жетон, какую сулит выгоду? — озабоченно спросил Федоров, накладывая на тарелку парнишке куски жаренного сала. — Говори откровенно, никто не собирается тебя подставлять…
— Базарит: солидное дельце привалило, через полгода можно прилично прибарахлиться, сколотить капиталец. Встретил босс старого дружана, который шестерит у высоких людей…
Еще через полчаса окончательно разомлевший Свистун выложил друзьям все, что ему стало известно от Жетона.
Федоров слушал и все больше и больше удивлялся. Перед ним открылся новый мир, мир убийств, грабежей, пыток. И в это болото он мало того, что окунулся сам — погрузил собственную жену и семью Фимки, армейского своего друга… Точно так же, как Валерка тащил туда свою подругу… Слава Богу, кажется, опомнился и теперь пытается вытащить.
— Вот что скажу тебе, кореш, — поднялся с места и заходил по кухоньке Поршень. — За бугор не нацеливайся — зряшное дело, там таких как ты и твоя телка — тысячи, если не миллионы. У моей супруженницы Тамарки на Амуре сеструха живет, муж ее рыбачит, она вкалывает на рыбозаводе. Писать ей не стану — поезжай с девкой, передашь привет от Ивана Засядько. Пристроят на работу, помогут. Там вас ни один босс не достанет…
— А почему сам не едешь? — подозрительно спросил Валерка. — Тебя ведь собираются замочить…
Поршень задумался, На самом деле, почему, что держит его в Москве? Вопросительно поглядел на отставника. Дескать, что ответить, как об"яснить?
Пришлось Федорову вмешаться.
— Через месячишко мы тоже прилетим к вам… Слишком горячо сейчас в столице, утром проснешься и не знаешь доживешь ли до вечера… Так что, не сомневайся, бери Вику и лети к ивановой сеструхе. Готовь там место для нас…
Говорил, убеждал, а в голове крутились опасливые мысли. Черт его знает, на самом деле Свистун решил завязать или играет заранее заготовленную хитрую роль? Иногда «раскаявшийся» предатель намного опасней «действующего». Лучше не называть срока появления на Дальнем Востоке, ограничиться легким намеком.
На самом деле, Федоров твердо решил покинуть Москву. Вместе с Поршнем. Чем скорей, тем лучше. Ибо они оба находятся на «ничейной» земле, между преследующими их бандитами и насторожившимися сыскарями. Потом, после того, как он обживется на новом месте, вызвать к себе Оленьку с детьми и семью Савчуков.
- Предыдущая
- 53/64
- Следующая
