Красуля - Карасик Аркадий - Страница 19
- Предыдущая
- 19/64
- Следующая
Разморенному жарой «муниципальщику» не хотелось утруждать мозги, значительно лучше болтать с молоденькими торговками. Сверив наклеенную в паспорте фотографию с оригиналом, бегло изучив трудовую «ксиву», он разочарованно почесал в затылке и отошел к вертлявой бабенке, торгующей семячками.
Оленька вышла с территории рынка, поставила на асфальт громоздкие сумки, набитые овощами, молоком, дешевой требухой. Вытащила носовой платок, промокнула лицо, вытерла шею.
В это время и подошел к ней «пай-мальчик», по всему видно — в школе еще учится, отличник. Не то, что современные хулиганы. Доброжелательное отношение усилилось едва уловимым сходством Свистуна со старшим сыном Оленьки. Такой же щуплый, видимо, плохо питается, с такой же прической и наивными глазами неудачника.
— Тяжело же, тетенька, — посочувствовал он, попробовав поднять одну из сумок. — Надорваться недолго… Вам куда идти?
В голове Федоровой — ни капли подозрения. Решили ограбить? А что взять с бедной женщины, кроме запаха пота и жалких грошей, оставшихся в кошельке после покупок? Да и внешний благообразный вид «помощника» подкупает. По ее мнению, преступники должны выделяться из среды честных людей особым «запахом», тупой физиономией и узким лбом. Поэтому она показала в сторону многоэтажных домов, из одного из которых час тому назад вышла.
— По дороге! — «обрадовался» Свистун. — Разрешите… Не бойтесь, тетенька, я не ворюга, просто увидел вас и пожалел.
Он подхватил одну сумку, смешливо наклонился в сторону — не годится, придется, дескать, для равновесия прихватить вторую. Женщина раздвинула в улыбке сухие губы, глаза еще больше подобрели. Может быть, старший сын в Прибалтике тоже помогает женщинам и старикам.
По дороге они оживленно беседовали. «Носильщик» ненавязчиво спрашивал, не ожидая ответов, рассказывал о себе. Федорова все больше и больше открывалась. Все, без исключения, женщины по своей природе — болтушки, кто меньше, кто больше, но любят поговорить, посплетничать. Оленька — не исключение. К тому же, угрюмое молчание мужа, короткие слова, которыми он обрезал любое откровение жены, любую ее попытку пооткровенничать, создали в доме предгрозовую атмосферу — невероятную духоту и напряженность.
И вот рядом с ней идет внимательный собеседник, милый молодой человек, в меру разговорчивый и любознательный. Как не открыться, не поговорить, не пожаловаться на судьбу?
— Однажды видел вас с мужчиной-здоровяком. Он шел впереди, а вы плелись за ним. Простите, будто обиженная несправедливым наказанием собаченка… Наверно — муж?
— Да… Вы верно подметили — собаченка… Разными бывают семьи, у кого как сложатся отношения, — пытаясь оправдать мужа, забормотала Федорова. — Да и у супруга — сплошные переживания. Он с другом покупает фирму. Деньги — ужасные, а тут еще — рэкетиры…
Свистун внимательно выслушал давно известную ему историю вторичного наезда рэкетиров, убийства прежнего ее владельца. Сочувственно поддакивал, жалостливо морщился.
— Вдова — совсем еще девчонка, хрупкая, беззащитная…
— Кажется, я как-то видел ее вместе с вашим мужем в «мерседесе». Какая же она молоденькая и хрупкая! Лет тридцать, не меньше. Но красивая, ничего не скажешь, фигуристая…
Женщина вспомнила девичью фигурку «продавщицы», с едва развитой грудью и мальчишескими бедрами. И «мерседеса» у вдовы тоже не было — приезжала, по ее словам, на общественном транспорте. Значит, Валерий видел мужа не со вдовой, с другой женщиной! С богатой «благодетельницей», не иначе.
Они остановились на перекрестке. Оленька со слезами на глазах призналась в своих подозрениях. Все сходится к тому, что муж ей изменяет. Скорей всего, не по велению сердца — по необходимости. Бинесменша просто-напросто купила себе за огромные деньги сожителя, вот и приходится Михаилу возвращать долг натурой.
Она и обвиняла и оправдывала мужа. Без денежной подпитки приобретение фирмы осталось бы неосуществленной мечтой, а сыновья подрастают, их необходимо одевать-обувать, кормить-поить, да еще учебу сделали платной…
— Бывает, тетенька, — рассудительно прокомментировал Свистун. — Такая уж у нас мерзопакостная житуха. И все же лично я поведение вашего муженька не одобряю. Ежели не одумается, уезжайте к родителям. Не навсегда — хотя бы для вида. Пусть поймет…
— Спасибо, дорогой юноша, — расчувствовалась Оленька. — Может быть я и последую вашему совету…
Вечером Свистун выложил на стол босса добытые сведения.
— Значит, офицерик клеится к Красуле, — задумчиво прокомментировал Жетон. — Придется мочить, — поставил он «резолюцию». — Не хотелось бы, конечно, еще раз попадаться на крючок к рыбакам, но еще больше не хочется упускать из рук красулину «территорию»… Хорошо бы мочкануть чужими руками, так, чтобы — ни малейшего следа в нашу сторону… Подумать надо. Ты тоже думай… * * *
Надежда Савельевна засыпала поздно и трудно. Бессоница — главная ее болезнь, которая не поддавалась лечению. Ничего не помогало — ни таблетки, ни микстуры, ни вечерние прогулки в обществе Петеньки и Хвоста. А отказаться от просмотра увлекательных телевизионных фильмов сексуальной направленности она не могла.
Именно в этих фильмах дорогостоящий доктор видел основную причину бессоницы пациентки.
Вот и сегодня, возвратившись с об"езда своих «предприятий», Сотова плотно поужинала, отпустила на отдых телохранителей и улеглась в постель перед экраном телевизора.
Передавали чудовищную смесь секса и убийств. Главный герой расправлялся с преследующей его мафией, обнимался в постели сразу с двумя женщинами, при этом об"яснялся в любви по телефону третьей. Кровь текла рекой, секс демонстрировался со всеми подробностями.
Надежда Савельевна извертелась на простынях, представляя на месте сопостельниц героя себя. Так явственно, что по телу бегали мурашки. А герой походил на отставного офицера — такой же белозубый, широкоплечий, с прищуренным взглядом серых глаз и крупным, выступающим подбородком.
Господи, зачем ей такая мука? Несколько раз женщина направляла на телеэкран пульт — погасить будоражащие сознание картины чужой любви, но каждый раз медлила и откладывала пульт в сторону. Вот досмотрит этот фильм до конца, а с завтрашнего дня — все, конец, завяжет!
Думала, твердо решала, но подсознательно уверена: ничего не изменится, «завязать» можно только в том случае, когда она будет спать не одна — рядом на огромной мягкой постели появится сильный симпатичный мужчина. С серыми глазами и выступающим подбородком.
Странно, но ей виделись не только картинки любви — мысленно она разговаривала с Федоровым, слушала его рассказы о службе на берегах Амура, о стройках, армейских буднях. В свою очередь описывала далекое детство в Ярославской области, вспоминала родителей. В промежутках между рассказами — опьяняющие об"ятия…
В одинадцать в дверь спальни постучали. Тихо, нерешительно, будто извиняясь. В квартире — один Петенька. Сколько раз, измученная борьбой с неукротимыми приступами желания, Красуля была готова поманить к себе «верного оруженосца». Как легко это сделать! Распахнуть халатик, улечься поверх простыней и несколько раз повести полусогнутым пальчиком.
Что— то мешало Сотовой решиться на последний шаг. Она знала много женщин, покинутых мужьями, которые наслаждаются в об"ятиях своих телохранителей, слуг, секретарей. Жирные, с расплывшимися фигурами, вялыми грудями, не рассчитывая на любовную взаимность мужчин своего круга, они просто покупают сеансы секса, как на рынке приобретают овощи. На вес или количество.
После появления в ее жизни Михаила, рыжеволосый красавец решительно отвергнут. В конце концов, она не самка и не сексуально озабоченная баба!
Вторичное постукивание в дверь оторвало женщину от раздумий.
— Можешь войти.
Петенька вощел, заранее отводя загоревшийся взгляд от прозрачного, ничего не скрывающего, халатика.
— Прости, хозяйка, офицер пришел.
— Проводи в гостиную. Сейчас выйду.
Обычные, официальные слова. Никому не дано узнать, что стоит Надежде Савельевне спокойное их произнесение, сколько невысказанных желаний завихрилось в ее душе. Наверно, Мишенька таинственным образом подслушал мысли женщины, вот и появился в такой поздний час.
- Предыдущая
- 19/64
- Следующая
