Красуля - Карасик Аркадий - Страница 16

• Предыдущая
• 16/64
• Следующая

— Отправляйся в уголовку, найди Сергея Тимофеевича. Пусть немедленно, слышишь — немедленно, летит ко мне.

Пока исполнительный водитель мчался на машине к уголовному розыску, пока правдами и неправдами разыскивал сыскаря, Надежда Савельевна, покусывая припухшие губки, меряла нервными шагами домашний кабинет.

Серега должен помочь, обязательно поможет, не посмеет отказать, словно заклинания, твердила она пересохшими губами. Время от времени опрокидывала рюмочку коньяка и снова бегала от стола к двери, от двери к окну, и обратно.

Удивительно, но даже сквозь охватившее ее беспокойство проглядывало мужское лицо с выпирающими скулами, одновременно, наивными и дерзкими серыми глазами. Сразу исчезали мысли об похищенной дочери, женщину охватывала предательская слабость и голова начинала медленно кружиться. Еще ни один мужчина так не волновал Надежду Савельевну. Кажется, обычный «приступ» превратился в устойчивое желание. Если это любовь, то она — не ко времени, к тому же, любовь и занятие криминальным бизенесом малосовместимы, часто одно напрочь исключает другое. Насколько все же лучше примитивный секс, не налагающий на партнеров особых обязанностей. Типа собачьей случки…

Через сорок минут возвратился Петенька.

— Сказал: сейчас буду…

«Сейчас» Сотову не устраивает — мгновенно, максимум через пять минут.

— Ты сказал — срочно?

— Трекнул, как приказано, хозяйка. Да ты не волнуйся, не штормуй — появится слизняк. Только боюсь, толку с его появления не будет.

Никому не позволяла Надежда Савельевна разговаривать с собой в подобном тоне. Только один Петенька пользовался такими правами, но и он опасался слишком часто «банковать».

На этот раз Красуля постаралась пропустить мимо ушей дерзкие рассуждения слуги. Ей было не до воспитания приближенного — все мысли заняты предстоящим непростым разговором с ментом.

Видимо, его либо задержало начальство, либо — подчиненные. Приехал только через час.

— Что случилось? — без приглашения, усаживаясь в кресло, с беспокойством спросил он.

Надежда Семеновна заставила себя подавить гнев. Даже приветливо улыбнулась, скрывая за улыбкой недовольство.

— Мне необходима твоя помощь, Сереженька. Без нее — впору повеситься.

— Сделаю все, что в моих силах… Какие проблемы?

— Похитили дочку…

Не называя имени похитителя, Сотова изложила самую суть. Вечеринка на даче студента-сокурсника. Наезд бандитов в масках с автоматами. Грабеж. Похищение Вики.

Купцов поднялся с кресла.

— Сейчас позвоню своим ребятам. Организуют поиски. Ты напишешь заявление, приложишь фотокарточку дочери…

— Подожди, — загородила Надежда Савельевна телефонный аппарат, даже руку положила на трубку. — Не торопись. Официальный поиск приведет к убийству Вики. У меня — другая, более безопасная и поэтому эффективная идея. Порекомендуй меня своему самому расторопному… сыщику, — едва не обмолвилась, не сказала — сыскарю. — Пусть поработает, так сказать, в частном порядке… Все расходы оплачу. Не через кассу — из рук в руки.

Наивный дурачек округлил голубые глазки, беспомошно замемекал. Дескать, сыщик находится на государственной службе, получает заработную плату и вдруг — в частном порядке? Да и что может сделать один человек без экспертов, лабораторий, альбомов с «пальчиками», фотороботов и фотографий известных авторитетов?

— Уверяю тебя, Сергунька, так будет лучше. Короче, твоя задача свести меня с нужным человеком, остальное беру на себя… Благодарность за эту услугу будет безграничной, — загадочно улыбнулась женщина, разводя руками, будто готовясь заключить благодетеля в об"ятия. — Поверь, в долгу не останусь.

Ага! Дошло! Покраснел голубчик, будто красная девица, к которой впервые прикоснулись жадные мужские руки. Что же с ним будет, когда освободит Вику и дело дойдет до обещанной «благодарности»? Только бы не инфаркт — потерять такого агента Красуля не хотела. Мало ли что ожидает ее на тернистом пути криминальной бизнесменки.

Надежда Савельевна обещающе улыбалась, но думала о другом. Во всяком случае, не о подполковнике-сыскаре. Перед мысленным взглядом стоял, ходил, радовался и хмурился другой мужчина. С выступающим подбородком и серыми глазами. Плохо замаскированные любовные обещания, которыми она осыпала Купцова, мысленно адресовались Федорову.

А сыщик колебался. В нем боролись тяга к обаятельной женщине, обещающей ему рай на земле, и привитое долгими годами службы чувство долга. Да, он догадывался о настоящем бизнесе любимой женщины, мало того — почти знал о нем. Но догадываться и знать — одно, а помогать и учавствовать — совсем другое. Сыщик чувствовал себя червяком, насаженным на острый крючок, — не сорваться, не освободиться. Разве только вырваться, оставив на металле внутренности…

— Боюсь, ничего не получится, — вяло пробормотал он, отводя в сторону страдающий взгляд. — Слишком опасно… Грубейшее нарушение… Меня не поймут ни подчиненные, ни начальство…

Огоньки в глазах Надежды Самельевныт погасли, она смерила гостя презрительным взглядом. Будто оттолкнула. Зачем он нужен, если отказывается выполнить пустяковое задание?

— Значит, не поможешь?

Неожиданное похолодание заставило бедного Купцова смягчить отказ.

— Не знаю… Постараюсь… Сама должна понимать… Нужно подумать…

После того, как подполковник покинул квартиру, в кабинет заглянул Петенька. Без вызова.

— Что у тебя? — устало спросила Сотова, наливая полный фужер бренди. — Как думаешь — сделает?

— Слизняк, — убежденно поставил диагноз слуга-водитель. — Ушатый фрайер. Мы с Хвостом сами управимся.

— Нельзя вам с Хвостом. У Жетона знают вас, зря пойдете под молотки.

— А этот? — мотнул рыжей гововой Петенька. — Этот разве не попутает ромсы? Знаешь, хозяйка, из двух фрайеров, что тебя осаждают, я выбрал бы офицерика…

Надежда Савельевна, взбодренная солидной порцией спиртного, мечтательно улыбнулась…

Оформление разнообразных бумаг, справок, лицензии, платежных документов заняло массу времени. Компаньоны до того уставали — к вечеру с трудом передвигали ноги. Но эта усталость — сладкая, ибо является преддверием будущей обеспеченной жизни.

Через две недели они разделились. Савчук остался в офисе — формировал аппарат, принимал претендентов на роли плотников, маляров, обойщиков, плиточников. Федоров зачищал оставшуюся документацию.

В последние дни у Михаила отчаянно чесалась спина. Будто по ней мурашами бегали чьи-то назойливые взгляды. Сыщик из отставника — как из только-что родившегося телка взрослый бык. Но не привитые жизнью качества с лихвой восполнялись книгами и телевидением, где — и выслеживания, и погони, и схватки.

Кажется, его пасут.

Отставник научился, идя по улице, неожиданно останавливаться; рассматривая витрины, исподволь оглядывал тротуар; завязывая шнурки на туфлях, изучал прохожих. Короче постигал азы сыщицкой науки.

Вроде, все благополучно, ни одного подозрительного человека. Вот только девчонка-скромница бросает на него заинтересованные взгляды да бомж-алкаш пытается выманить деньги на бутылку отравы. Нет, от этих людей чуткая спина чесаться не станет.

Доморощенный детектив продолжил наблюдения за окружающими его людьми.

И вот однажды твердо убедился — липучие взгляды исходят от юркого бодрячка с хитрыми глазками. Ходит следом, почти натыкаясь на выслеживаемого. Стоит под окнами, с блаженством выкуривая сигарету за сигаретой. В автобусе притирается вплотную, будто ощупывает карманы жертвы.

Короче — пасет. Бесстыдно, безбоязненно, отлично зная — никто не осадит, не придерется, ибо нигде не обозначен закон, запрещающий слежку. А если преследуемому не по вкусу «общение» с топтуном — ради Бога, пусть привыкает, обижаться или не обижаться — его проблемы. Свистун отрабатывает немалый «гонорар», которое посулил ему Жетон.

Этим сказано все.

А уж в смысле выслеживания жетоновская шестерка — мастак. Не зря знающие его кореши прозвали парня Мегре. Валерий искусно менял внешность, превращаясь то в наивного школьника, то в горюющего пенсионера. Для этого хранил в специальном чемоданчике множество париков, бород, усов, грима.

• Предыдущая
• 16/64
• Следующая