Тысяча и одна ночь - Автор неизвестен - Страница 45
- Предыдущая
- 45/747
- Следующая
И когда он был у могилы своего отца, вдруг подошёл к нему еврей, с виду как будто меняла, с мешком, в котором было много золота, и, приблизившись к Хасану басрийскому, спросил его: «О господин мой, что это ты, я вижу, расстроен?» – «Я сейчас спал, – ответил Бедрад-дин, – и видел моего отца, который упрекал меня за то, что я его не навещаю. И я встал испуганный и побоялся, что день пройдёт, а я не навещу его и это будет мне тяжело». – «О господин мой, – сказал еврей, – твой отец послал корабли для торговли, и некоторые из них прибыли, и я хочу купить у тебя груз первого из прибывших кораблей за эту тысячу динаров золотом». И еврей вынул мешок, полный золота, отсчитал оттуда тысячу динаров и отдал их Хасану, сыну везиря, и сказал: «Напиши мне записку и приложи к пей печать».
И Хасан, сын везиря, взял бумажку и написал: «Пишущий это, Хасан, сын везиря, продал Исхаку, еврею, весь груз первого из кораблей его отца, который придёт, за тысячу динаров и получил плату вперёд». И еврей взял бумажку, а Хасан стал плакать, вспоминая, в каком он был величии, и произнёс:
И он горько заплакал, и его застигла ночь, и Бедр-аддин приклонил голову к могиле своего отца, и его охватил сон; и взошла луна, и голова его скатилась с могилы, и он лежал на спине, и лицо его блистало в лучах месяца.
А в могиле обитали правоверные джинны, и одна джинния вышла и заметила спящего Хасана и, увидав его, изумилась его красоте и прелести и воскликнула: «Хвала Аллаху! Поистине, этот юноша должен быть из детей рая!»
И она взлетела в воздух, чтобы полетать кругом, как обычно, и увидела летящего ифрита, который её приветствовал, и спросила его: «Откуда ты летишь?» – «Оттуда», – ответил ифрит. И джинния сказала: «Не хочешь ли отправиться со мною, взглянуть на красоту юноши, что спит у могилы?» И ифрит молвил: «Хорошо». И они полетели и спустились у могилы, и джинния спросила: «Видал ли ты в жизни кого-нибудь прекрасней этого юноши?»
И ифрит посмотрел на юношу и воскликнул: «Хвала тому, на кого нет похожего! Но если хочешь, сестрица, я расскажу тебе о том, что я видел». – «Что же это?» – спросила джинния. И ифрит сказал: «Я видел девушку, подобную этому юноше, в стране египетской: это дочь везиря Шамс-ад-дина. Ей около двадцати лет жизни, и она красива, прелестна, блестяща и совершенна, и стройна станом. И когда она перешла этот возраст, о ней услышал султан в Каире и призвал везиря, её отца, и сказал ему: „Знай, о везирь, до меня дошло, что у тебя есть дочь, и я хочу посватать её у тебя“.
И везирь ответил: «О владыка султан, прими мои извинения и сжалься над моими слезами. Тебе известно, что мой брат Нур-ад-дин уехал от нас, и мы не знаем, где он, а он был моим товарищем по везирству; и причина его отъезда – гнев, потому что мы сидели с ним и говорили о браке и о детях, и он из-за этого рассердился, а я дал клятву в тот день, как её родила мать, около восемнадцати лет тому назад, что не выдам свою дочь ни за кого, кроме сына моего брата. А недавно я услышал, что мой брат женился на дочери везиря Басры и от неё родился сын, – и я ни за кого не выдам свою дочь, если не за него, в уважение к моему брату. Я записал, когда я женился, и когда моя жена понесла, и время рождения моей дочери, и она предназначена сыну своего дяди; а девушек для господина нашего султана много».
Услышав слова везиря, султан сильно разгневался и сказал: «Подобный мне сватает у подобного тебе дочку, а ты не отдаёшь её мне и приводишь жалкие доводы! Клянусь моей головой, я выдам её замуж лишь за ничтожнейшего из моих слуг наперекор твоему желанию!» А у султана был конюх – горбатый, с горбом спереди и горбом сзади, – и султан велел его привести и насильно написал его брачную запись с дочерью везиря и приказал ему войти к ней в ту же ночь и чтобы ему устроили шествие. И я оставил его среди невольников султана, которые зажигали вокруг него свечи и издевались над ним у дверей бани. А дочь везиря сидит и плачет среди нянек и прислужниц, и она больше всех похожа на этого юношу. А отца её заключили под стражу, чтобы он не пришёл к ней. И я не видел, сестрица, никого противнее этого горбуна. А девушка – она красивей юноши…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала двадцать вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда джинн рассказал джиннии, что султан написал брачную запись дочери везиря с горбатым конюхом и она „величайшем горе и что не найдётся подобного ей красотою, кроме этого юноши, джинния сказала: „Ты лжёшь! Этот юноша красивее всех людей своего времени“. Но ифрит возразил ей и воскликнул: „Клянусь Аллахом, сестрица, девушка красивее его, но никто не подходит к ней, кроме него, ибо они похожи друг на друга, как родные брат и сестра. Горе ей с этим горбатым!“ – „О брат мой, – сказала джинния, – давай поднимем его на себе и понесём его, и полетим с ним к той девушке, о которой ты говоришь, и посмотрим, кто из них красивее“. – «Слушаю и повинуюсь! Это правильные слова, и нет мысли лучше той, что ты высказала. Я понесу его“, – сказал ифрит и понёс Хасана и взлетел с ним на воздух; а ифритка полетела рядом, бок о бок с ним. И они опустились в городе Каире и положили юношу на скамью и разбудили его.
И Хасан пробудился от сна и увидел себя не в Басре и не на могиле отца. Он посмотрел направо и налево, и оказалось, что он действительно в другом городе, не в Басре; и он хотел крикнуть, но ифрит двинул его кулаком. Потом ифрит принёс ему роскошную одежду и надел её на него, и зажёг ему свечку, и сказал: «Знай, что это я принёс тебя, и я сделаю для тебя кое-что ради Аллаха. Возьми эту свечу и ступай к той бане и смешайся с толпой, и иди с нею до тех пор, пока не достигнешь помещения невесты, и тогда опереди всех и войди в помещение, никого не боясь. А как войдёшь, стань справа от горбатого жениха и, когда к тебе станут подходить служанки, певцы и няньки, опускай руку в карман – ты найдёшь его полным золота, – забирай полной горстью и кидай всем. И всякий раз, когда сунешь руку в карман, ты найдёшь его полным золота. Давай же горстями всякому, кто к тебе подойдёт, и ничего не бойся. Уповай на того, кто тебя сотворил, – это все по велению Аллаха».
И, услышав слова ифрита, Бедр-ад-дин Хасан воскликнул: «Посмотри-ка, что это за девушка и какова причина такой милости!»
И он пошёл и зажёг свечу и подошёл к бане, и увидел, что горбун сидит на коне, и вошёл в толпу в этом наряде, прекрасный видом (а на нем была ермолка и тюрбан и фарджия, вышитая золотом). И он шёл в шествии, и всякий раз, как певицы останавливались и люди кидали им в бубны деньги, Бедр-ад-дин опускал руку в карман и находил его полным золота, – и он брал и бросал его в бубны певиц и наполнял бубны динарами. И умы певиц смутились, и народ дивился его красоте и прелести.
- Предыдущая
- 45/747
- Следующая
