Рыбалка у медной горы - Дельвиг Полина Александровна - Страница 29

— На какой еще мед? — Даша старательно прятала глаза.

Ксюшка снисходительно качнула головой.

— Он высказал предположение, что, возможно, у тебя аллергия на мед. Естественно, я подтвердила — что мне оставалось делать? Тогда он сказал, что тебя надо срочно везти в больницу.

— А на каком он языке разговаривал? — Даше было очень стыдно, она готова была провалиться сквозь землю, горы и озера вместе взятые.

— На немецком, разумеется. Я переводила.

— А… Ах, ну да…

От перенесенного волнения Даша даже забыла, что сестра прекрасно говорит по-немецки.

— Но все-таки при чем здесь мед?

— Неужели ты еще не поняла? Он просто не хотел тебя компрометировать. Одно дело — напилась как свинья и упала в снег, а другое — случился коллапс от сильного аллергена. Я же говорю, Сергей очень деликатный человек.

— Деликатный, как же… — пробормотала Даша.

Ей было совершенно не понятно, что же все-таки произошло вчера вечером на даче. Неужели Михаил решил таким идиотским образом всех разыграть? Но тогда почему она упала в обморок? Что бы ни говорили остальные, особенно Полетаев, она почти не пила и ни на какой мед у нее аллергии никогда не было.

Даша появилась на пороге номера полковника, словно Медный всадник, разве что без коня и шпор.

— Полетаев, ответь мне на незамысловатый вопрос: почему я упала в обморок?

— Потому что я передавил тебе сонную артерию, — не отрываясь от телевизора, сообщил полковник. Он был поглощен хоккейным матчем.

Даша побледнела.

— Что ты сделал?

Она закрыла дверь и прошла в комнату. Сев напротив хозяина, попыталась заглянуть ему в лицо:

— Повтори, что ты сейчас сказал? — Полковник нехотя оторвался от экрана.

— Я пережал тебе сонную артерию. — Даша смотрела не понимая.

— Ты хотел меня убить?

— Я хотел спасти тебе жизнь.

— Оригинальный способ.

— Единственно верный в тот момент. Поняв, что матч досмотреть не удастся, Полетаев с сожалением щелкнул пультом.

— Вместо того чтобы сделать вид, будто ничего особенного не произошло…

Даша молча таращилась на полковника.

— …Какие, однако, у тебя выразительные глаза, — заметил Полетаев и продолжил: — Ну так вот, вместо того чтобы повести себя как нормальный зрелый человек, ты вдруг начала орать, что они убийцы, рваться выяснять отношения, кричать, что ты всех посадишь… Что мне оставалось делать?

— Да все что угодно! — попыталась возмутиться Даша.

— Нет, моя дорогая, все, что угодно, только ты можешь позволить себе делать. У меня же была одна-единственная цель — как можно быстрее увезти с этой дачи тебя и Ксению. На меня тебе в общем-то начхать, но ты в своем праведном гневе почему-то напрочь забыла, что на даче находится еще и маленькая девочка, твоя сестра.

Только сейчас Даша поняла, какой чудовищной опасности подвергла жизнь сестры. Если родители узнают — они убьют ее. И будут правы.

— Но… — слабо пискнула она. — А… а почему они все-таки нас отпустили? Поверили, что я умираю?

— Нет. — Полетаев смотрел на нее большими добрыми глазами. — Ты не поверишь, совершенно неожиданно они оказались не наемниками-убийцами, не террористами, а абсолютно нормальными, обыкновенными людьми, со своими недостатками и представлением о том, что такое весело.

Даша сидела не в силах произнести ни слова. Она не могла разобраться в своих чувствах. Не знала, радоваться ли ей, что осталась в живых, или пойти и застрелиться из-за того, что превратила себя в ходячее посмешище. В произошедшем было нечто странное, нелогичное, а значит, требующее разъяснения.

— То есть ты утверждаешь, что после стрельбы ты видел Михаила живого и здорового?

Полковник поднял палец:

— Я видел, как к нему подбежал Артур и Олег, они повозились, а потом все втроем сели и над чем-то громко ржали.

— Но ты к ним не подходил?

— Разумеется, нет! Передо мной стояла совершенно другая задача: как можно быстрее перебраться в более людное и безопасное место. С этой целью я обездвижил тебя и попросил Ксюшу сказать остальным, что у тебя аллергия на мед, а я лично видел, как ты пила водку на меду, и тебе требуется неотложная медицинская помощь.

При всей неприязни, которую Даша в данный момент испытывала к уверенному, безупречному в манерах и поступках полковнику, она не могла не отдать должное в верности принятого им решения.

— И что они?..

— Они очень испугались. Совершенно реально испугались. Великолепный Леша тут же предложил свою машину…

— У него была здесь машина? — быстро спросила Даша. — Он же в командировке. Полетаев тяжело вздохнул.

— Он взял ее напрокат. Чтобы из заводской гостиницы ездить кататься на лыжах.

Даша молча кусала ноготь. Она испытывала почти детскую обиду. Ее прекрасная версия о том, что рыбаки и гальваники — преступники, собравшиеся для покушения на президента, разлетелась в пух и прах.

— Ты уверен, что они не убили Михаила? — на всякий случай спросила она.

— Детка, — видя ее неподдельное горе, полковник старался говорить мягко, — оставим на секунду Мишу в покое. Ты знакома с таким понятием, как логика?

— Допустим.

Больше, чем иронию в свой адрес со стороны полковника, она ненавидела его сочувствие.

— Подумай сама, будь это профессиональные преступники, разве стали бы они напиваться до положения риз и палить из ружей по товарищам? Наемные убийцы в основном люди непьющие. Хоть с этим ты согласна?

Даша неуверенно кивнула.

Видя, что возражений не будет, Полетаев продолжил:

— Кроме того, я видел, как они стреляют. Уверяю, даже ты в школе делала это лучше.

Даше вдруг стало тоскливо. Наверное, и вправду, с возрастом люди мозгами каменеют.

— И что теперь будем делать?

Полковник вопросительно приподнял бровь.

— Ты это в каком смысле интересуешься? В глобальном или по поводу ближайших трех часов?

— Да все равно. — Она устало поднялась. — Как-то нескладно все получается. И гостиница дрянь, и погода хуже некуда, да и женихов никаких.

Полковник рассмеялся.

— А как же Артур? И красавец хоть куда, и тебе вроде приглянулся.

— С чего ты взял?

— Да видел я, как ты ему двумя глазами подмигивала.

— Никому я не подмигивала! — вспыхнула Даша. — К тому же его Ольга неусыпно пасет. Да к нему ближе чем на пять метров и подходить-то страшно.

Полетаев сочувственно кивнул:

— Угу. Жаль. Себя мне предлагать вроде как неудобно, подумаешь, что напрашиваюсь.

— Не подумаю. — Она вздохнула тоскливо-тоскливо. — Слушай, а может, мне и правда за тебя замуж выйти?

Возмущенный взор был ей ответом.

— Я что, просроченный товар в бакалейной лавке? — Даша увидела шанс отыграться за перенесенное унижение.

— Ну что не первой свежести, так это точно. — Полковник набычился.

— Извини, хоть это и не в моих правилах — я обычно не выставляю женщин из своего дома, но… В общем, ты будешь первой. — Он встал и широким жестом указал на дверь. — Всего хорошего!

У Даши не было сил ни возражать, ни сопротивляться. Вяло махнув лапкой, она побрела к двери.

— Всего хорошего…

Со спины она напоминала побитого бассета. Ну разве что уши короче.

Обратно в номер идти совершенно не хотелось. Не хватало только выслушивать сейчас еще и нотации собственной малолетней сестры. Она взглянула в окно. Судя по мотающимся из стороны в сторону кронам деревьев, погода на улице стояла отвратительная.

«Вот и хорошо, — с обреченной тоской решила Даша. — Может, простужусь и помру».

Выйдя на улицу, бедняжка побрела к озеру. Для нее этот укрытый глубоким снегом водоем с самого приезда был каким-то сакральным местом. Спотыкаясь и поскальзываясь на обледенелой тропке, она дошла до того, что, судя по буклетам, летом является набережной. Дорога как дорога, разве что огорожена чугунной решеткой. Пряча от ветра лицо в ладонях, Даша прошлась туда-сюда вдоль ограды и, обнаружив лестницу, даже спустилась к самому озеру по витым гулким ступеням. Но дальше идти побоялась — неизвестно, какой глубины тут сугробы, можно и по уши в снег зарыться. Потоптавшись на последней ступеньке и не найдя вокруг ничего занимательного, она вскарабкалась наверх. Солнце слепило так, что различить, где озеро, где просто снег, а где небо, практически было невозможно. Ни на что нельзя было смотреть без слез. Сильные порывы ледяного ветра насмерть примораживали слезы к коже, превращая в общем-то и без того унылое мероприятие в форменное мучение. И тем не менее Даша терпела. С одной стороны, она словно схимник наказывала себя за собственную глупость, а с другой — просто не знала, куда идти. Ей казалось, что сейчас любой, кто ее встретит, начнет тыкать в нее пальцем и смеяться.