Дети шпионов 2008 - Гусев Валерий Борисович - Страница 22

• Предыдущая
• 22/28
• Следующая

– Садимся на хвост, – весело сказал Васек и тоже тронул машину.

Я думал, что «ехать хвостом» – это означает пристроиться почти вплотную к багажнику преследуемой машины и повторять все ее маневры. Но оказалось, все совсем не так. Хвост хвостом, но ведь водитель, за которым ведется преследование, не должен этого заметить.

Васек то нагонял «Форд», то обходил его, то прятался за попутные машины, то, как мне казалось, безнадежно отставал, но Славика мы ни на минуту не теряли из виду. Куда ни посмотришь – вперед, назад, в сторону – везде маячит красивая красная машина.

Но вот когда мы влились в плотный поток на Рязанском шоссе, ситуация изменилась. Васек «повертелся» меж попутными и встречными машинами, а потом сказал:

– И что мы вертимся? Он же в Малаховку едет, факт. И куда он денется? Лучше мы его там подождем. Леха, нет возражений? Что нам будущее показывает?

– Я согласен, – важно кивнул Алешка. – Идем на обгон.

На обгон мы не пошли. Васек свернул куда-то, покрутился между домами, нашел какое-то узенькое пустое шоссе и газанул по нему:

– Огородами проберемся. Тайными тропами.

– А вам больная нога не мешает? – спросил я.

– Когда я за рулем или за штурвалом, мне ничего не мешает.

– Не дергайся, – вдруг сказал Алешка и шлепнул себя по карману.

– А я и не дергаюсь, – удивился Васек.

– Это я не тебе. Это я еще одному своему человеку.

...Будущее показало: в Малаховку мы приехали раньше шпиона Славика. Машину с Васьком мы оставили на стоянке, а сами помчались к мостику.

По осеннему времени, по близости к вечеру, здесь оказалось довольно безлюдно – спрятаться было негде. Хорошо еще, что на краю моста топтались оба коммерсанта: бабуля с семечками и дед с шустрыми раками. Они бурно беседовали, наверное, об Америке: водятся ли там раки и почем семечки?

Мы их обошли, поздоровавшись, и пристроились позади. Если не особо приглядываться, не больно-то нас и заметишь. Но Славик как раз будет приглядываться особо. И сразу нас опознает. И весь наш «Перехват» свалится с моста и уплывет в дальние края.

Что было делать! Мы отошли подальше и прислонились к отдельно росшему дубовому дереву лиственной породы. Отсюда нам хорошо было видно, как бабуля кормит раков семечками, но четвертый столбик перил просматривался слабовато.

– Это не страшно, Дим, – сказал Алешка. – Главное – чтобы он приехал.

Славик приехал. Подогнал машину почти вплотную к мостику.

– Боится, – прошептал мне Алешка. – Смотри как следует!

Славик вышел из машины, надел шляпу и прошелся по мостику, купил семечек. Пошел обратно. У четвертого столбика остановился и защелкал семечками, сплевывая шелуху в воду. Это продолжалось довольно долго.

– Он что, – зашипел Алешка мне в ухо, – за семечками приехал?

Не за семечками. Славик нервно заозирался. Потом рывком вытащил из столбика затычку (обертку «Аленки»), что-то сунул в дырку и вернул Аленку на место. И быстро зашагал к машине. И тут же уехал.

Мы отделились от лиственного дерева и дунули на мост. Алешка обогнал меня. И проделал ту же операцию. Выдернул «Аленку», что-то выхватил изнутри, что-то впихнул внутрь и вернул «Аленку» на место.

– Все, – сказал он, обернувшись ко мне.

Ловушка захлопнулась. Я вас умоляю! А в засаду я своего человека посадил.

Теперь оставалось самое сложное. А именно: уловить тот момент, когда мистер Игл сподобится вынуть донесение Славика из «заначки». Не могли же мы сутками сидеть на мосту! Задача немного упрощалась тем, что «выемка писем» предполагалась два раза в неделю – во вторник и четверг с шести вечера до половины седьмого. Это уже легче.

Можно было бы приезжать в Малаховку в эти дни и по полчаса шляться возле моста. Но это не только время, но и деньги. Если со временем у нас еще так-сяк, то с деньгами – полный облом.

– Дим, – успокоил меня Алешка, когда я проверил все наши карманы. – Ноу проблемз.

– По-моему, этих проблемз у нас выше крыши.

– Я тебя умоляю! У нас же персональное авто! А скоро, Дим, и самолет будет. И подводная лодка. И...

– Может, хватит пока?

– Да, Дим, – вздохнул Алешка. – Ты погряз в серых буднях. Мама правильно о тебе говорит, что у тебя нету полета фантазии.

Я помню, как это мама сказала. Совсем в другом смысле. Она, при одном случае в нашей жизни, схватилась за голову и воскликнула:

– Боже мой! Эти Лешкины фантазии! Они сведут меня с ума! И не только меня! Слава богу, что Дима у нас не дает полета фантазиям!

Фантазии, фантазии... Шпионы вокруг... А у меня сочинение по «Войне и миру».

– Да напишу я тебе и про войну, и про мир, – пообещал Алешка. – Сколько раз, Дим, ты за меня уроки делал! Помнишь, ты мне написал изложение про русскую природу? Маму тогда еще в школу вызывали, сказали, будто я списал это описание у Тургенева. Помнишь? А ты у кого списал? Неужели ты думаешь, что я – неблагодарный младший брат? Я, Дим, благодарный младший брат. Я тебе такое сочинение напишу – все ахнут!

То, что все «ахнут», я не сомневался. Даже если это сочинение напишет не Алешка, а я сам. Поэтому, когда Алешка изложил свой план, я даже немного обрадовался.

– Мы с тобой, Дим, будем, знаешь, что делать? Мы будем патрулировать американское посольство. И как только наш мистер сядет в машину, чтобы ехать в Малаховку...

– Постой! А как мы узнаем, что он собирается ехать в Малаховку, а не в Нью-Йорк?

– Догадаемся. Или у кого-нибудь спросим.

И это «у кого-нибудь спросим», как вы узнаете позже, себя полностью оправдало. Но об этом потом.

– Мы с тобой, Дим, будем ходить вдоль посольства по очереди. Чтобы не примелькаться. Сначала ты туда, а потом – я сюда. А потом – наоборот.

– А с книгой в руках патрулировать можно? – спросил я Алешку.

– Дим! Смотря с какой. У папы есть книга «Смерть шпионам!» – не вздумай ее взять, все посольство распугаешь.

– Я возьму «Войну и мир».

– Клево. Очень солидно. Никто на тебя не подумает, что ты за кем-то следишь. Ты как будто студент-двоечник.

– Почему двоечник? – обиделся я.

– Ну, ботаник! Какая разница? Главное, ты не только в книгу смотри.

– А куда еще? На светофоры?

– Заучился, – вздохнул Алешка. И придвинул мне книгу. – На! Входи в образ. А я пока позвоню. – И он скрылся в папином кабинете.

Сначала он говорил тихо, потом голос его зазвучал громче. Но слов я разобрать все равно не мог – они прямо-таки сливались в один непрерывный визг. А потом: «Будь готов!» – и бряк трубкой.

– Ваську звонил? – спросил я, когда Алешка вернулся в комнату – красный и взъерошенный. Мама о нем, таком, всегда говорит: «Воробьишка после драки».

– Нет, еще одному. Полковнику. А он – генералу.

Ни фига себе – деловые связи! Не то что у нас, рядовых. Хотя у меня тоже есть знакомый полковник, даже близкий родственник – наш папа. Но он у меня в душе как-то полковником не воспринимается.

– Где б мобильник достать? – спросил Алешка.

– А твой где?

– Там, – Алешка неопределенно махнул рукой.

– Любаша отобрала?

– Еще чего! Я сам отдал. Она на каком-то уроке сказала: «Отдай сейчас же!» – я сейчас же и отдал.

Понятно...

– Давай у Маринки попросим, – предложил Алешка. – Только ты попроси, ладно? Ты ей, Дим, нравишься. Она, Дим, от тебя без ума.

Интриган!

– Марин, на пару часиков мобильник свой не дашь?

– Я тебя умоляю! (У меня их пять штук, какой тебе надо?)

– Какой попроще. Я сейчас подойду к подъезду.

– Я тебя умоляю! (Минут через пятнадцать, мне надо глазки подрисовать).

Так, еще одну проблему решили. Кажется, можно заступать на вахту.

И мы заступили. Я, с раскрытой книгой в руках, шел мимо посольства. Навстречу мне, азартно подгоняя пинками пустую банку из-под пива, скакал Алешка. Поравнявшись, мы окидывали друг друга взглядами. Я осуждающе взглядывал на дребезжавшую по асфальту банку, Алешка с усмешкой косился на толстый том в моих руках.

• Предыдущая
• 22/28
• Следующая