Остров Панданго - Капица Петр Иосифович - Страница 18

• Предыдущая
• 18/37
• Следующая

Солнце уже склонялось к горизонту, когда майор Чинч, слегка прихрамывая, прошелся вдоль живой непроницаемой ограды и остановился. Было тихо. Издали доносился невнятный рокот прибоя. Чинч взглянул на часы, откашлялся и громко произнес:

– Без четверти семь!

Из колючего кустарника донесся негромкий, но четкий голос:

– Эс сто семнадцатый докладывает!

– Вы точны, как обычно, – отметил майор, доставая записную книжку. – Говорите, поблизости никого нет.

– Каторжник восемь тысяч шестнадцатый проболтался о перевозке нелегальщины в трюме «Сириуса». У них была создана специальная сеть по транспортировке запрещенной литературы. Все это происходило около года назад. Установить личность соучастника нетрудно: какой-то рыжий кочегар с «Сириуса». Записали, сеньор майор?

– Он у нас из рыжего серым станет, – ответил Чинч. – Вот уж истинно: язык – враг простофили. Потопил ведь дружка! Эти болтуны для нас просто клад.

– К номеру две тысячи девяносто девять необходимо подослать сотрудника из третьего барака, – продолжал шпион. – Задумывается, грустит, депрессия в разгаре. Он, кажется, коммунист. В подобном состоянии наверняка проболтается. Следует поторопиться, пока не повесился. Учтите: нужен тонкий подход.

– Дошел, значит. Вот что делает моя система! – не без гордости сказал майор, записывая донесение.

Разведчику это, видимо, не понравилось, и он напомнил Чинчу:

– А не ошиблись ли вы, сеньор майор? Мне кажется, что действующую систему ввел полковник Луис. Прошу записать: заключенный пять тысяч сто семь оскорбительно отозвался о вас. Считаю полезным выпороть перед строем.

– А что он сказал? – полюбопытствовал Чинч.

– Этот нахал назвал вас хромающей жабой. Надеюсь, он раскается. Перехожу к главному. На острове как будто готовится побег. Я случайно нащупал нить; она ведет к первому бараку. Но там ко мне относятся недоверчиво. Нужно…

– А вы не учите меня. Я сам знаю, что нужно делать, – перебил шпиона разозлившийся майор. – Какой там еще побег? Вы столько служите на острове и не знаете, что на эту дешевку даже новички не попадутся. Каторжники смертным боем лупят тех, кто заводит речь о бегстве. И правильно делают! Нужны новые приемы в работе, а это слишком старо и примитивно…

– Сеньор майор, а если в их разговорах есть что-то серьезное? – настаивал шпион.

Чинч презрительно отмахнулся:

– Ерунда! В первом бараке работает отличный разведчик С-122, он сообщил бы… Ведь это не ваш сектор наблюдения. Уж не напоролись ли вы на своего? Занимайтесь только намеченным бараком, а то путаница происходит, а мне разбирайся потом. Что еще у вас? – спросил Чинч, поглядывая на часы.

– На сегодня все, – ответил голос из куста. – Попросил бы напомнить полковнику: срок моей стажировки кончается. Меня необходимо скорее убрать… хотя бы на Бородавку.

– Трусите? – произнес Чинч. Он неодобрительно покачал головой и закурил сигарету с золотым ободком. – Еще не прибыла замена… Ох, уж эта современная молодежь! Поживите рискованной жизнью, отполируйте нервы, зато вернетесь к новеньким погонам. А как приятно получить повышение в чине!

– Еще бы! – отозвался голос из куста: – Мой новый мундир уже ожидает меня. На нем будут нашиты погоны такие, как у вас.

«Хоть в шпионы переходи, – огорчился Чинч. – Любой молокосос майором становится… и в генералы пролезет, а тут кисни на острове. Вот ловкач, мундир заранее заказал. Эх, Санта Мария, не везет же старым кадровикам!»

– Сеньор майор, одолжите будущему коллеге парочку сигарет. – Вновь послышался голос шпиона. – Полковник Луис говорит, что вы непревзойденный знаток виргинских табаков. Вообще он всегда очень мило о вас отзывается.

Услышав это, Чинч с готовностью полез в карман; майор рад был поделиться сигаретами с приятным собеседником. Ловким жестом открыв портсигар, он просунул его в кусты.

– Прошу, берите про запас! Да, мы с полковником старые боевые кони! Вместе наступали в России. Вспомнишь прошлое и загрустишь.

Отпуская разведчика, майор любезно добавил:

– А насчет так называемого «побега» – не рискуйте. На эту удочку они нас не поймают.

Чинч закурил сигарету и уселся в шезлонг.

Вскоре на дорожке появился медик с пластырем на носу, возвращавшийся после обхода бараков.

– Трое отправились к праотцам, – доложил Вилламба. – Наказанный вами утром – тоже не жилец, подохнет ночью. А так, ничего особенного. Ну, пятеро больных…

– Чем? – осведомился майор.

– Чем? Хм! Знаете, это меня самого заинтересовало. Но кто их поймет! Может, лихорадка, а может, еще что?.. Болезней ведь много, всех не запомнишь. Да и не к чему это здесь. Больной и так протянет ноги.

– Так-то оно так, – согласился Чинч. – А вдруг чума или желтая лихорадка?

– Ну, в чуме-то я разберусь, – хвастливо уверил медик.

– Итак, на острове, значит, тишина и спокойствие? Приятно слышать! Прошу заглянуть вечерком, у меня для вас отыщется бутылочка малаги. Мой фронтовой друг, полковник Луис, не забывает… прислал еще ящик.

– Малага, солнечная малага! Сколько воспоминаний связано с этим превосходным городом. Там была пылкая любовь, намечалось даже счастье. Вы представляете себе виллу из белого камня и мрамора? И понимаете, все пришлось бросить. Проклятые красные обвинили меня в отравлении женщины. Но ничего! По окончании контракта я обвенчаюсь с некой совершенно умопомрачительной дамой. У нее тоже вилла! Влюбилась с первого взгляда. Это вдова майора Гаудильо, скончавшегося от белой горячки. Но прежде я был красив, а теперь мой нос на полсантиметра короче. Как она примет меня?

– Примет, перенесет старушенция! – успокоил Чинч. – Я ее давно знаю. Кроме того, учтите, ваше увечье – почетное, вроде фронтовой раны.

На дорожке показался капрал. За ним следовали автоматчики и двое заключенных с носилками. Капрал приказал опустить ношу на землю и отрапортовал:

– Сеньор майор, разрешите доложить… заключенный повесился на дереве… только что сняли. Господин доктор, прошу взглянуть: он мертвый или живой?

Медик нехотя покосился на носилки и строго произнес:

– Вы глупы, Варош. Раз повесился, – значит, покойник. И нечего носить таких ко мне. Передвиньте носилки к свету, а то уже ни дьявола не видно!

Заключенные молча переставили носилки в другое место. Лунный свет упал на труп человека в полосатой одежде. Медик дотронулся до его холодного лба и определил:

– Готов, конечно; чего тут смотреть. Несите акулам на закуску.

Ветер качнул ветви деревьев. Лунные блики заколыхались на присыпанной песком дорожке. Майор, чтобы прервать наступившую тишину, громко откашлялся и спросил:

– А вы обыскали его, Варош? Записки нет?

– Простите, сеньор майор… Сейчас проверю.

Капрал нагнулся и стал обыскивать карманы повесившегося.

– Ложка… обрывок тряпки, – бормотал он. – Интересно, в кармане две сигареты. Где он их добыл?

– Что? Сигареты? – испуганно спросил Чинч и протянул руку. – Дайте-ка их сюда!

Сигареты были виргинскими с золотыми ободками, те, что майор отдал шпиону! Начальник лагеря провел ладонью по лбу и почувствовал неприятный озноб.

Медик вновь вгляделся в труп и, пораженный неожиданным открытием, сказал:

– Он не сам повесился, его задушили. Вот следы насилия.

Чинч посмотрел на носилки. Лунный свет мерцающими пятнами колебался на посиневшем лице шпика.

– Он словно что-то хочет сказать, – произнес автоматчик и, пятясь, отступил от носилок.

– Оказывается, спокойствие обманчиво, – шепнул медик майору. – Они вовсе не на коленях.

Чинч, приказав доставить тело на пристань, заковылял к выходу. Медик поспешил за ним.

На ходу майор дрожавшими пальцами теребил рыжеватые бакенбарды и, как бы недоумевая, бормотал:

– Выходит, заказать новый мундир – еще не значит надеть его. Удивительно не повезло. А ведь как хотел получить повышение!

Начальник лагеря почувствовал себя в безопасности лишь за электропоясом, когда увидел у пристани катер, вооруженный крупнокалиберными пулеметами. Но он все еще не мог успокоиться: «Что же творится на нашем острове? Этак они и меня скоро повесят. Какие-то совершенно непонятные и загадочные истории».

• Предыдущая
• 18/37
• Следующая