Ночь Стилета-2 - Канушкин Роман Анатольевич - Страница 36

• Предыдущая
• 36/82
• Следующая

— Постой-постой, — пробубнил Коля.

Одновременно внутри Колиной головы высветилась какая-то фраза, то ли из фильма, то ли еще откуда: «Умри достойно», — но Коля так и не успел понять, что все это значит. Потому что его мозг уже занялся анализом: конечно, этот скромненький серенький дяденька мог оказаться вовсе не опером, а каким-нибудь знакомым или родственником Беспалого. Но к чему вся эта гребаная конспирация?

Опер зашел в кабинку Беспалого, и вот прошло уже больше десяти минут, а его все не выперли оттуда пинком под зад. Следовательно, Коля Бочкарев оказался свидетелем запланированной встречи.

Сердце Коли вдруг учащенно забилось. Словно он подошел к какой-то тайной червивой не правильности, подтачивающей шарниры, на которых крепился мир.

Этого не может быть…

Беспалый до конца доверял лишь своему немому терминатору Рябому. Так говорили люди. Возможно, по этой причине Беспалый отсек даже собственную охрану (мало ли что!), а заодно пустил пыль в глаза ростовской братве с этим казино (действительно: мало ли что!).

А часом, не… В горле Коли Бочкарева вдруг все пересохло.

А часом, не стукачок ли наш великий Кеша Беспалый?

Такого не бывает. Грозные идолы не падают так низко. Случайная встреча, какой-то старый знакомый или родственник… Или «свой опер»… Или…

Но к чему все эти тайны мадридского двора?

Сердце Коли Бочкарева продолжало биться все так же учащенно. Ну и ну:

Беспалый сменил тачку и приехал сюда на запланированную встречу. И никто его здесь не заметил. Будний день, на стоянке, видать, лишь тачки сотрудников. И Коля Бочкарев ничего бы не увидел. И ни о чем не догадался, если бы ему не указали это место заранее.

Ну и ну!

— Постой, — с некоторым содроганием в голосе произнес Коля, — Кеша Беспалый — стукач?

Вот наши четыре загнутых пальчика, вот и все наши вопросы!

Этого не может быть. А если это никакой не опер?

— Черт, ну и нажарили мы грибков, — пробубнил Коля.

Это была еще одна из его фраз — конечно, не такая емкая, как «постой!» или «до хера желающих», и выражала скорее замешательство, но именно поэтому вполне годилась.

Вот и все дела! Вопросов с четырьмя загнутыми пальцами больше не возникало.

Кеша Беспалый — стукач.

Поразительно, Холмс, элементарно, Ватсон, помашем ручкой!..

Великий и ужасный Кеша Беспалый.

Его вычислили. Этот заказ — не просто разборки. Коля Бочкарев вдруг ощутил прилив какого-то нового, незнакомого чувства. Он вдруг на мгновение увидел себя в зеркале с пистолетом в руках.

— Ба-м-м-с…

— Клоц…

Беспалого вычислили. И это не просто разборки. Братва, серьезная братва решила сегодня казнить стукача. И кто-то вспомнил о Коле: мол, есть один скромный, простой пацанчик, но работает — мало не покажется! Грамотно, четко и не оставляя следов.

Коля приподнял свои солнечные очки и через зеркало заднего обзора вгляделся в непроницаемую темноту собственных глаз. Это совсем другой расклад.

Колю признали, и он занял свою нишу. И подвинуть его оттуда будет очень сложно.

А если кто решит попробовать…

— До хера желающих, — жестко выговорил Коля и сплюнул в окно, где начинали сгущаться сумерки. И тут же почувствовал себя спокойно и даже некоторым образом снисходительно к этим абстрактным «желающим», которых так «до хера» и которые лезут из всех щелей, мешая Коле нормально жить.

— А паренек-то наш — стукачок, — ухмыльнулся Бочка. Грозного идола больше не существовало. Коля почувствовал прилив эйфории. Он потянулся, выпрямив руки и ноги. За окнами угнанной им «восьмерки» дул приятный теплый ветерок.

И с востока наваливалась на донские степи Тьма.

Коля продолжал ждать.

Тьма навалилась с востока, заставляя закат окраситься кровавым огнем.

Последний закат Кеши Беспалого.

И не только его.

Чуть более чем через девять месяцев стареющий подполковник Прима из Батайского отделения внутренних дел так же будет вглядываться в эту сгущающуюся за окнами Тьму. Но настроение его будет резко отличаться от опрометчивой беззаботности Коли Бочкарева. Валентин Михайлович Прима будет чувствовать опустошающую ватную слабость в районе собственного желудка и бороться со смутным ощущением, что он стоит у какой-то невидимой черты, очень плохой черты, переступать которую ему вовсе бы не следовало. А события будут развиваться. И в один из дней на стол Примы лягут два рисунка, выполненные городским дурачком Алексашкой, и некий странный факс. Вот тогда уже и появятся бешеные звери, выползшие из этой Тьмы, звери, превратившие ту самую невидимую плохую черту во все более сжимающийся круг Безумия.

Но это произойдет более чем через девять месяцев, когда шедевр-кошмар Санчеса, его «метафизический ребенок», уже родится и когда уже сложно будет что-либо изменить. А пока еще Санчес даже не предполагал, что ему придется оказаться в маленьком городке Батайске, и страшные сны еще не мучили Валентина Михайловича Приму. Пока они еще бродили где-то далеко. Только невидимые силовые линии уже тянулись к одной точке, подталкивая ни о чем не догадывающихся участников предстоящих событий друг к другу. И с востока на донские степи наваливалась непроницаемая Тьма.

Приближающаяся ночь радовала Колю Бочкарева. Он наблюдал за дверями кабинки, где скрылся Кеша Беспалый, и продолжал ждать. Коля полагал, что ночь — его время. И себя он, возможно, и не без основания, считал одним из самых свирепых хищников, владеющих этой ночью. Естественно, он об этом не кричал на каждом углу, но любому человеку с не до конца отшибленными мозгами это и так ясно.

Наблюдение за наблюдающим.

За Колиной спиной располагался въезд на автомобильную стоянку, чуть правее — металлическая будка с охранником. В ней какой-то лох — Коля видел это в зеркале заднего обзора — с упоением читал книжку, видимо, приличный боевичок.

В натуре лох, мимо него пару раз на стоянку заехали тачки, а он даже бровью не повел. Утрамбуют его хозяева за такую работу. А вот от глаз Коли Бочкарева ничего не ускользнет.

Только что дверь в кабинку открылась. Коля почувствовал охватившее его возбуждение, обычно сопровождающееся тем, что у него холодели пальцы рук.

Но тревога оказалась преждевременной. Это был пока лишь терминатор Рябой. Он быстро сел в «750-ю» «бэху». В принципе Коля был готов к любому повороту событий, но Рябой эффектно, с прокруткой и визгом (эх, тачка-ласточка!), рванул с места — лох в будке на секундочку оторвался от своего занятия, чтоб посмотреть, что это там творится у задней стороны ресторана, — потом «бэха» чуть притормозила у трассы и повернула в сторону Батайска.

— Постой, — проговорил Коля. Несмотря на затемненные стекла, Коля видел, что Рябой уехал один. Кеша Беспалый оставался в ресторане. Со своим ментом. Поэтому пока туда заходить не следует. Что ж, Коле не в падлу и еще подождать. Он бросил взгляд на зеркало заднего обзора — лох в будке, потревоженный рванувшей с места «бэхой», не вернулся к своему чтению и сейчас смотрел на Колину «восьмерку».

— Ну что, тебе очень интересно? — проговорил Коля и мысленно добавил:

«Давай лучше читай свой боевичок. Скоро здесь действительно будет интересно. Но тебе, от греха подальше, лучше на меня сейчас не пялиться. А то знаешь, как бывает — когда каток проходит, он трамбует все, что попало».

Когда стрелки наручных Колиных часов показали десять минут девятого, Коля снова ощутил охватывающее его беспокойство. «Бэха» с Рябым вернулась.

Рябой сгонял до Батайска и обратно. Но теперь появился сюрприз — в машине на заднем сиденье находился еще кто-то. Коля смог различить лишь темный силуэт.

Что-то во всем этом было неприятное. Вся эта суета лишь могла усложнить дело.

Коля отодвинул водительское сиденье до отказа — на полу под сиденьем лежал укороченный «АК-74» с металлическим складывающимся прикладом. Коля заблаговременно извлек его из сумки и спрятал под сиденьем. Хороший автомат.

• Предыдущая
• 36/82
• Следующая