Мир под крылом дракона - Гетманчук Людмила - Страница 12
- Предыдущая
- 12/68
- Следующая
Во-вторых, зачем мне столько мяса?
На самом деле охота — это довольно утомительное занятие, требующее не только времени, но и знаний. Нужно уметь читать следы, знать повадки зверей, находить звериные тропы и отличать медвежье дерьмо от оленьих орешков.
Иногда попадались заросли поздней малины, усыпанные сладкими ягодами. Я набрал немного малиновых листьев, из них получается замечательный чай, хорошее средство от простуды. Еда закончилась на пятый день. Пришлось идти к людям.
Деревню я нашел ближе к вечеру, по многоголосому собачьему лаю, далеко слышному в тихом осеннем воздухе. Два десятка крепких домов, со своими дворами, вытянулись вдоль реки, на которой в самом начале стояла водяная мельница. Колесо находилось в постоянном движении — урожай в этом году был обильным, и во дворе стояло несколько подвод с мешками зерна, укрытыми брезентом от дождя. Я подошел к мужикам, сидевшим на бревне в ожидании своей очереди. Поздоровался и спросил, где можно переночевать и подкупить провизии.
Они отправили меня к Марфе, местной знахарке. Живет одна, детей нет, хозяйство справное — поделится продуктами и от денег не откажется.
Марфа, симпатичная женщина лет тридцати, крепкая, как спелое яблоко, коса ниже попы, провела меня в дом, накормила, напоила свежим чаем. Говорить нам было не о чем, я о себе не мог много рассказать, а о ней и так все было ясно.
Сказал, что после ранения еду домой, служил на границе.
Ночью я не мог заснуть, перина с непривычки казалась слишком жаркой, и я вышел на кухню попить воды. Она стояла на фоне окна, тонкая ночная рубашка, ставшая почти прозрачной в лунном свете, не скрывала восхитительную женскую фигурку. Тонкая талия, широкие бедра и пухлые покатые плечи. Я подошел к ней со спины, вдохнул аромат ромашки и понял, что попал.
— У меня больше года никого не было. Если ты скажешь нет, я уйду.
— Не уходи, — еле слышно прошептала она и повернулась. Я прижал ее к себе, и мир перевернулся.
Утром я обнял ее и сказал,
— Прости, я не могу остаться.
— Я понимаю.
— И не могу взять тебя с собой.
— Я знаю.
— Прощай, милая, и спасибо тебе.
— Прощай, — сказала она и вернулась в дом.
Я продолжил путь в прекрасном настроении. Если все будет хорошо, завтра я увижу свой новый дом. Я уже ехал по отрогам Драконьих гор.
Где- то там, за горами, накрытая магическим защитным куполом, преодолеть который могут только сами драконы, находится колыбель нашего мира. По легенде, мы все — дети драконов, по какой-то причине не захотевшие быть подобными им и утратившие эту способность навсегда. Иногда они покидают свою родину и живут среди людей. Моя бывшая жена утверждала, что ее мать, дракон, подкинула ее отцу, брату эльфийского правителя, и улетела. Что-то пошло не так, когда она преображалась в первый раз, и больше она не пыталась обернуться. По крайней мере, я ее никогда не видел в образе дракона.
Мой конь споткнулся, и пришлось спешиться и осмотреть его ногу. Вывиха не было, но подкова болталась. Искать кузнеца пришлось до темноты. В следующей деревне кузня стояла на отшибе, но мне повезло, кузнец еще не ушел и не отказался помочь. Заплатив кузнецу за работу, я поехал дальше. Мне предстояло последний раз ночевать в лесу, если все будет в порядке, завтра путешествие закончится.
На следующий день я, наконец, добрался. На дом было наложено заклятие для отвода глаз, если точно не знать, где он находится — в жизни не найдешь.
Стоящий на склоне горы, окруженный столетними дубами и соснами, дом и прилегающие к нему постройки заросли диким виноградом и плющом, и это замаскировало его лучше любых заклинаний.
Я завел лошадей в довольно большой сарай, с запасом сена и овса, расседлал, напоил и накормил, и отправился осматривать дом. С фасада он казался двухэтажным, но на самом деле склон, на котором стоял дом, настолько крут, что впереди в подвал дома вела обычная дверь на уровне земли, а сзади дома подвал уходил под землю. Жилой этаж, шагов пятнадцать на пятнадцать, состоял из просторной гостиной с камином из дикого камня, двух маленьких спален, кухни и веранды, откуда открывался замечательный вид. Рядом бежал ручей, после недавнего дождя превратившийся в маленькую бурную речку, весело несущую желтые листья в озеро, еле видимое сквозь листву. Меня порадовал полный шкаф одежды, удобная мебель в гостиной и плита с вытяжкой на кухне. Крутая лестница вела из кухни в подвал, где я обнаружил целый склад продуктов, надежно укрытых и защищенных заклинаниями от порчи, мышей и насекомых. Я также нашел бочонок бренди, табак и трубку. Не помню, давал ли я распоряжение на этот счет, но, все равно, спасибо тому, кто об этом позаботился.
Я шел из комнаты в комнату и открывал окна, чтобы избавиться от затхлого воздуха много лет стоявшего закрытым помещения. На дом сразу после постройки наложили немало бытовых заклинаний, от пыли, от сырости, от грызунов и насекомых — так что внутри он выглядел, как новый, несмотря на то, что ему уже двенадцать лет.
Таких домов было построено ровно тридцать, во всех концах страны для службы безопасности. Во всех жили, постоянно или временно, люди, работающие на корону. Знали о них очень немногие.
Этот дом я оставил для своих нужд, уничтожив все упоминания о нем в документах. Надеюсь, что здесь меня никто не найдет.
Солонина мне порядком надоела, и, хочешь — не хочешь, а придется идти с утра на охоту. Когда я еще сидел на троне мы часто устраивали королевскую охоту в честь приезда каких-нибудь именитых гостей. В окружающий летнюю резиденцию лес выпускали заранее отловленного оленя, натравливали на него свору собак, а потом верхом гордо выезжали охотники, и в бедное животное летела сразу дюжина стрел. Смешно вспомнить!
Проснувшись засветло, я отправился ставить силки на кроликов, которые водились в лесу в изобилии. Петлю из толстой шелковой нити я прикрепил к верхушке гибкой ветви, затем нагнул ее до земли и зацепил самым кончиком за рогатку, предварительно воткнутую мной в грунт. Присыпал петлю прелыми листьями и ловушка готова. Справившись с этим делом, взял удочку и решил на рыбалку.
Когда нас с Шоном по приказу отца стали учить верховой езде — нам было года четыре, не больше — в дворцовой конюшне служил старый конюший.
Вот он и научил нас простым житейским мудростям. Теперь я понимаю, что все происходило по приказу отца, но тогда нам было удивительно интересно убегать из дворца и жить в лесу. К двенадцати годам мы с Шоном уже знали, что в лесу не пропадем. Мы ходили на рыбалку, отслеживали следы зверей, искали яйца птиц в гнездах. Мы научились ставить силки, строить шалаши из камыша и спать зимой в лесу. Дед Наум научил нас пить свежую оленью кровь, есть строганину, жарить змей на углях. Кстати, змеи съедобные все, кроме морских. Мы ловили крабов и собирали мидии на скалах в море, готовили салат из крапивы, одуванчиков и дикого чеснока. Дед учил нас, и всегда приговаривал.
— Не думайте, что королевским детям это не пригодится. Нужно все знать и уметь. Жизнь иногда может так повернуться, что ой-ой-ой! Учитесь детки, вдруг вам это однажды спасет жизнь.
И отправлял нас купаться в проруби. Вот и пригодилась мне твоя наука, старый конюх.
Жаль, что своим детям я не уделял достаточно внимания. Все время занят был, а дети незаметно выросли, и оказалось, что я опоздал на целую жизнь.
И сижу здесь теперь один, как дурак, с удочкой. И времени у меня теперь навалом, вот только дети далеко и не со мной.
О, клюёт! Я подскочил с поваленного дерева, на котором сидел, и в этот момент удочка с такой силой рванулась из рук, что я свалился в воду. Хорошо, что там было по грудь. Я намотал леску на руку и начал подтягивать рыбу. Осетр, рвался с лески, натянув ее до предела. Перчатка на правой руке треснула, когда осетр дернул особенно сильно. Я тянул рыбину и боялся поскользнуться на илистом дне. Наконец я отвел правую руку с леской вверх и, дотянувшись, схватил осетра за жабры. Рыба билась в руках, я вышел на берег, положил ее на песок и, найдя круглый камень, несколько раз стукнул ее по голове. Она сразу успокоилась, и я с облегчением плюхнулся рядом. На ветру в мокрой одежде стало прохладно. Пора домой. Я срезал и заострил крепкую ветку, воткнул ее в рыбью голову, закинул ветку на плечо, и так, с уловом за спиной, стал подниматься вверх по склону. Свалив осетра на кухонный стол, решил переодеться. Скептически посмотрел на то, что я с себя снял — все в мокрых разводах, в песке и зеленой ряске. Придется стирать, а этого-то я как раз и не умею.
- Предыдущая
- 12/68
- Следующая
