Тайна Крикли-холла - Герберт Джеймс - Страница 4

• Предыдущая
• 4/128
• Следующая

На втором этаже, как и было обещано, оказалось достаточно спален, и Эва с девочками осмотрели их, памятуя о первоначальной идее Гэйба. Как ни странно, Лорен не стала жаловаться, что ей предстоит делить комнату с Келли, и Эва предположила, что дочь тоже немного ошеломлена размерами Крикли-холла. В первый обход они не стали карабкаться на самый верх, но Гэйб говорил, что под крышей, судя по всему, была когда-то детская: там до сих пор стоят остовы детских кроваток, а сквозь накопившуюся на окнах мансарды пыль и грязь почти не проникает свет. Видимо, те помещения не использовались уже много-много лет.

Большая часть мебели в Крикли-холле была старой, но не антикварной, и Эва молча порадовалась этому открытию: дети и собаки — не слишком хорошее соседство для драгоценных предметов антиквариата. В общем, еще один повод для беспокойства исчез.

Последней частью дома, оставшейся не исследованной, был подвал, где, по словам Гэйба, находились паровой котел отопления и электрогенератор. Видимо, в этих местах частенько случались перебои с подачей электроэнергии, и генератор установили, чтобы иметь под рукой автономную систему света и тепла. О, там есть еще кое-что, способное удивить всех, намекнул Гэйб, но это может и подождать, пока они не устроятся как следует.

Вчетвером они быстро разгрузили машину, перетащив в дом весь багаж. Им пришлось бегать туда-сюда под надоедливым мелким дождем, сохраняя равновесие на предательски влажных досках моста. Девочки возбужденно смеялись и визжали, шлепая по лужам. Никто не бросил дела, пока в дом не занесли все до последней вещи. Потом Лорен принялась таскать наверх подушки и простыни, ей понадобилось подняться по ступеням трижды, чтобы устроить постели для себя и сестры. А Гэйб тем временем разжег огонь в большом камине холла, а затем отправился в подвал разбираться с котлом отопления.

Честер спал беспокойным сном на своем любимом одеяле, расстеленном в углу кухни, куда его заманили любимым лакомством — куском жареного цыпленка.

Эва достала из картонных коробок фаянсовую посуду и кухонные принадлежности, замочила все в двух глубоких раковинах, наполнив их горячей мыльной водой. Бойлер, похоже, работал отлично. Окна над раковинами и кухонным столом выходили на лужайку перед домом и речку. Эва могла видеть качели, висевшие на ржавых цепях, — их деревянное сиденье блестело от дождя — и мост через торопливую реку. Пока она трудилась, перемывая и без того чистые тарелки, так и не распаковав тонкие резиновые перчатки (а ведь год назад и представить было невозможно, чтобы она опустила голые руки в горячую мыльную воду), мысли — дурные мысли — одолевали ее.

Виной тому были качели, слегка раскачивавшиеся под старым, почти облетевшим дубом. Эта невинная картинка оказалась последней каплей и дала волю чувствам. Ведь Камерон, которому было всего пять лет, как сейчас Келли, очень любил ярко раскрашенные качели в местном парке.

Эва ссутулилась над раковиной, ее руки, опущенные в воду, сжались в кулаки, голова склонилась. Одинокая слезинка упала в раковину, и вокруг разбежались едва заметные круги. Кэм, ее прекрасный малыш, с золотистыми пшеничными волосами, чуть светлее, чем у отца, но с такими же удивительными голубыми глазами… Эва напряженно выпрямилась. Она должна остановиться. Она не может позволить, чтобы горе вновь нахлынуло на нее. Уже два месяца она не плакала на глазах близких, и сегодня, когда они готовятся к новой жизни, она не должна проявлять слабость. Лишь сильные успокоительные и чувство ответственности по отношению к семье — она не могла позволить им тоже упасть духом — заставляли Эву сохранять видимость спокойствия. Безграничная любовь Гэйба, Лорен и Келли помогла ей преодолеть самые трудные дни… по крайней мере, внешне это выглядело именно так. А теперь ей хотелось стать такой же сдержанной, как Гэйб, научиться прятать горе глубоко внутри. Ведь она ни разу за все время тяжких испытаний не видела, чтобы он смахнул слезинку, хотя случались моменты, когда Эва знала он едва сдерживается. Но она понимала, Гэйб крепится ради нее и дочерей, прячет боль в себе, чтобы помочь семье перенести горечь утраты. Да, он сильный, но ведь в отличие от нее он ни в чем не был виноват…

Что-то на мгновение загородило свет. Странное движение отразилось в воде. Испугавшись, Эва вскинула голову. Снаружи, под дождем, появилась странная фигура в капюшоне. Глаза скрыты в тени, но они смотрели на нее через окно… Негромко вскрикнув от страха, Эва отступила на шаг назад.

Гэйб, силясь разглядеть в темноте датчик топлива, включил фонарик: шкала показывала, что резервуар на четверть заполнен. Он нажал кнопку выключателя, но мотор лишь хрипло рыгнул в ответ. Влажный запах пыли и плесени преследовал Гэйба, пока тот осматривал это сомнительное чудо техники в тусклом освещении лампочки, висевшей над головой. Гэйб сейчас намеревался лишь предварительно осмотреть генератор, чтобы оценить его повреждения и как можно скорее ввести в строй. Батареи, конечно, были слегка подсажены, но вряд ли это главная проблема. Вполне возможно, горючее пришло в негодность за десять лет простоя агрегата, ведь агент по недвижимости предупреждал Гэйба, что он первый арендатор за долгие десять лет. Да и сбои с электричеством в этих краях случаются часто, так что в один из таких моментов генератор мог окончательно сдохнуть. Наверное, зажигание не помешает прочистить, размышлял Гэйб, сидя на корточках перед агрегатом в темноте подвального помещения. И фильтры для топлива тоже надо проверить — наверняка, если генератор не приводили в порядок много лет, там полно грязищи. Да и вообще, похоже, им долгое время пренебрегали, учитывая тот слой пыли, которым была покрыта машина.

Примерно такие мысли проносились в голове Гэйба — Габриэля Вирджила Калега, — который по профессии был инженером-механиком и прибыл в Англию шестнадцать лет назад, в возрасте двадцати одного года. Причиной тому стала политика американской инженерной корпорации — АПСУ, обменивавшейся служащими с дочерней британской компанией.

Руководство корпорации посчитало, что перемена обстановки и новый опыт будут полезными для Калега. Немалую роль в решении руководства сыграло и то, что Калег, будучи всего лишь младшим инженером, не понимал своей скромной роли и фонтанировал собственными идеями. Вплоть до того, что часто с ним бывало трудновато справиться, словно юноша инстинктивно сопротивлялся приказам. Однако Гэйб обладал немалым талантом, и большинство инженерных задач щелкал как орехи (вот только химическое оборудование ему не давалось), и руководство вынуждено было признать перспективность Калега. Корпорация, хоть и устала от молодого сотрудника, все же не желала терять человека с такими данными.

По правде, идея отправить Гэйба за границу, туда, где традиционная вежливость и хорошие манеры могли бы приглушить взрывной характер молодого служащего, возникла у управляющего тем филиалом, в котором работал Калег, — управляющий не только смотрел на Британию сквозь розовые очки, но также увидел в Гэйбе много такого, что напомнило ему о собственной юности. Босс изучил биографию молодого инженера. Гэйбу повезло в том, что этот руководитель искренне интересовался людьми, находившимися под его началом, особенно молодыми и проявлявшими способности; любой другой начальник мог просто уволить нахального юнца, сделав три положенных предупреждения. И управляющий оказался прав. Его идея принесла плоды.

Поначалу Гэйб был ошеломлен новизной обстановки и благожелательностью новых коллег, а вскоре он как будто отогрелся и быстро растерял шипы с колючками. Раз в неделю молодой человек посещал курсы повышения квалификации и быстро сдал экзамены на высшую ступень инженерного дела, а вскоре стал и сотрудником Института строительного машиностроения. Постоянно накапливая опыт, он со временем добился солидного положения, много раз давал интервью в газеты, рассказывая о новейших технологиях и материалах. Поднимаясь по лестнице успеха, Гэйб встретил Эву Локли и моментально женился на ней. А через шесть месяцев после свадьбы на свет появилась Лорен…

• Предыдущая
• 4/128
• Следующая