Афанадор - Гаркушев Евгений Николаевич - Страница 9

• Предыдущая
• 9/64
• Следующая

– Что же тогда вы в нее играете? – спросил Галкин. – Вы ведь не пахальцы?

– Удержаться трудно, – признался Надир. – Но за мраззл наказывают, если поймают.

Это Дима понять мог. Если в интернате ребят ловили за игрой в карты, то тоже наказывали.

– Магометов, шли бы вы отсюда жужжать в другое место, – предложил рыжий паренек, который обозвал Диму “ушлепком”. Он проиграл и был не в духе.

– Тебя забыли спросить, – огрызнулся Надир, но все же предложил Диме:

– И правда, давай уйдем. Можно в читальном зале посидеть. Или на балконе. Там, правда, холодно, зато никого нет.

– Ладно, – согласился Дима.

“Балконом” Надир назвал огороженный участок крыши. С одной стороны торчала будка, в которой был обустроен выход на крышу, с другой – большой металлический купол обсерватории, в которой, по утверждению нового друга Галкина, стояло несколько мощных телескопов – чтобы можно было попрактиковаться в выполнении домашних заданий. Было уже поздно, в небе тускло поблескивали звезды.

С крыши было видно только небо. Взлетную площадку, на которой стояли дисколеты, и высокое здание министерства скрывали сосны. Сквозь деревья прорисовывался только силуэт кубического четырехэтажного здания.

– Академия, – пояснил Надир.

– Там будем учиться? – спросил Дима.

– Там. За тебя кто платить будет? – поинтересовался Магометов.

– Платить? – удивился Галкин. – Не знаю. Дермидонтов меня пригласил после тестирования, а об оплате он ничего не говорил. Не знаю, смогут ли отец и мама что-то платить…

– Они ведь у тебя пахальцы? – спросил Надир.

– Да что это значит? – воскликнул Дима. – Ты объясни толком…

– Ну, пахальцы – это люди, которые не работают в Организации. Их большинство, поэтому ничего стыдного в том, что у тебя родители-пахальцы, нет. А платить за тебя они точно не смогут – откуда у них уксы?

– Что-что? – переспросил Дима.

– Уксы. Универсальные кредитные символы. Электронные деньги.

– Наверное, у них таких нет, – согласился Галкин.

– Точно нет. У пахальцев уксов не бывает. А за тебя департамент заплатит. Я чувствую. Еще и стипендию Дермидонтов может положить, если будет в хорошем настроении. Тогда вообще будешь как сыр в масле кататься. За меня-то отец платит. Он и отдал меня сюда. В Тегеране и Багдаде учиться сложнее – проблемы с языком, а в Новосибирске и Ростове преподаватели не такие сильные… Уксов карманных с этой оплатой совсем нет. Ни дисколет напрокат взять, ни домой лишний раз слетать… Ни диск с новым мраззлом купить. Тускло, одним словом.

Над общежитием с низким свистом прошел огромный дисколет черного цвета.

– “Супер-Гелиос”, – объявил Надир. – Не иначе, к Дермидонтову гости пожаловали. На таких аппаратах только большие люди из правительства летают.

– Из Кремля? – простодушно спросил Дима.

– Из какого Кремля? – удивился Магометов. – Из Учкубасу.

– Это где?

– В Южной Америке. Главная столица «продвинутых». Тебе, я смотрю, еще учиться и учиться.

– Точно, – согласился Дима, провожая взглядом дисколет, садящийся за сосны. – Вот ты меня и научи, пока за меня учителя не взялись. Выходит, «продвинутые» – тайная организация?

– Тайная? – хитро улыбнулся Надир. – Можно сказать и так. «Продвинутые» о себе не кричат, но управляют всем миром.

– А какой смысл скрываться, если в руках власть? – спросил Дима. Это никак не укладывалось в его голове.

– Да из-за махальцев, будь они неладны, – ответил Надир. – Хотя, с другой стороны, мне даже больше нравится, что наши дела в тайне остаются. Работа у психологов интереснее. Живет себе пахалец, и не знает, кто на самом деле его жизнью управляет. Жаль только, что я пока не психолог. А здесь мне учеба трудно дается.

Сбоку раздался гнусавый голосок:

– Трудно дается! Скажи лучше, что ты вообще тупой!

Надир обиделся почти до слез, а Дима бросил рыжему, собиравшемуся вылезти на крышу:

– Слиняй отсюда, ушлепок!

Рыжий удивленно открыл рот и скрылся, захлопнув за собой дверь.

– Сейчас, наверное, бить меня придут? – спросил Галкин.

– Да ну, – улыбнулся Надир. – У нас почти не дерутся. За штрафуют немилосердно. Драка – занятие для пахальцев.

– Хорошо, – заметил Дима, вспомнив, что в интернате редкий день обходился без стычек. Он немного обиделся за пахальцев. И потом вдруг осознал, что организация «продвинутых» не может объявить о себе и полностью взять власть в свои руки из-за махальцев. А он махалец и есть! Сложно все и непонятно…

– Блескальцева ты не знаешь? – спросил Галкин.

– Не, – ответил Надир. – Это кто – препод?[3]

– Начальник какой-то…

– Тогда не знаю. Я, кроме Дермидонтова и нашего декана,[4] никого не знаю из начальства.

– Он меня усыпить хотел, – признался вдруг Дима.

– А, тогда, наверное, это попечитель вашего округа, – равнодушно заметил Надир. – Только он может приказ об усыплении пахальца давать.

– Я не пахалец, – возразил Дима и осекся. Рассказывать Надиру о том, что он махалец, наверное, не стоило.

– Конечно, теперь не пахалец, – быстро согласился Надир. – Теперь ты наш. Конечно, экзамены еще не сдал, но с покровительством Дермидонтова сдашь, можешь не сомневаться. Пойдем спать, поздно уже!

Мальчики спустились по лестнице и по безлюдному коридору разошлись по комнатам. Оказалось, что Надир живет через три двери от комнаты Димы.

Соседка Галкиных, Раиса Кравцова, так торопилась, что не заметила лужи посреди улицы. Так и промчалась по ней, выпачкав в грязь новые туфли.

– Наталья! – закричала она с порога. – Ты слышала, что твой учудил?

– Кто мой? – встревожилась Наталья Ивановна, мать Димы. Она только что вернулась с фермы, где работала ветеринарным врачом, и поставила на огонь кастрюлю – варить борщ. Дима, конечно, должен был оставаться в интернате, но мог и прийти домой.

– Да сынок же, сынок, – затараторила Раиса.

– Нет, не слышала, – замерев, ответила мама Галкина.

– В другую школу его забирают! – с торжеством объявила Раиса.

– Ну, это половина беды, – вздохнула Наталья Ивановна. – А зачем и куда? И ты откуда знаешь?

Раиса Кравцова поражала соседей своей осведомленностью. Попросту говоря, она была великой сплетницей и женщиной весьма пустой. Чужими делами Раиса интересовалась гораздо больше, чем своими собственными. А рассказать матери о проделках ее ребенка было для нее высшим из доступных удовольствий.

– К сестре ездила, в город, – захлебываясь, начала рассказ Раиса. – Ее подруга – мать одноклассника твоего Митьки. Носикова ее фамилия. Вчера вернулся Андрюшка – сам не свой. Я, говорит, скоро большим человеком стану…

– Какой Андрюшка? – спросила Наталья Ивановна, от волнения плохо улавливающая нить повествования.

– Да сын же Зинаиды, – всплеснула руками Кравцова. Она даже покраснела от возбуждения. – Он в одном классе с твоим учится… Так вот, говорит, что сдал он какие-то там экзамены, и будет учиться в Ростове, в спецшколе. А Митю твоего вместе с ним на экзамены возили, и еще даже не привезли. Наверное, еще выше пойдет! Бросит тебя, будет в Москве учиться!

Мама Димы развела руками.

– Главное, чтобы ему лучше было. Только пойдет ли на пользу московская учеба? Он и из интерната по два раза в неделю домой бегает… Заскучает…

– Так ты что, не знала, что он уехал? – глаза Кравцовой загорелись волчьим огнем.

– Не знала. Наверное, неожиданно забрали…

– Конечно, – поджала губы Раиса. Он просто говорить тебе не хотел. Все дети такие – неблагодарные. Воспитываешь их, воспитываешь – а они только и думают, как бы из дому сбежать!

Кравцова, видимо, выводы делала по наблюдениям за чужими детьми – своих у нее все еще не было. Наталья Ивановна внутренне с ней не согласилась, но спорить не стала. А сердце кольнуло – ну, как права Кравцова? Может быть, и правда Дима только и смотрит, как из дома сбежать? Не слишком ли она с ним строга?

• Предыдущая
• 9/64
• Следующая