Проделки Рози - Вуд Алекс - Страница 4

• Предыдущая
• 4/30
• Следующая

К вечеру за Уолтером заехал Пэтти Сильверстоун и повез его в клуб ужинать. Пэтти считался лучшим другом Уолтера, если, конечно, допустить, что у затворников могут быть лучшие друзья. Тем более такие.

Пэтти был полной противоположностью Уолтера: невысокий, склонный к полноте, он не мог жить без общества, а общество не могло жить без него. Пэтти знал обо всем, что творится в городе, читал все новинки, присутствовал на всех театральных премьерах и был поочередно влюблен в каждую лондонскую красавицу.

С Уолтером Алистером его связывала давняя школьная дружба, которая, как известно, крепче всего на свете. Они вместе учились в Винчестере, вместе изучали изящную словесность в Оксфорде. Вместе влипали в различные истории. Вернее, влипал один Пэтти, а Уолтер выручал его из беды и читал нотации. Не один и не два раза Уолтер платит мировому судье штраф за Пэтти. Так уж сложились жизненные обстоятельства молодого Патрика Сильверстоуна, что в его кармане редко водились купюры крупнее пятифунтовых. Благосостояние Пэтти целиком и полностью зависело от расположения богатого дядюшки, который вряд ли бы расстался хоть с одним пенсом, чтобы вытащить дорогого племянника из тюрьмы.

Впрочем, время от времени Пэтти и Уолтер менялись местами, и уже Пэтти выступал в роли старшего умудренного опытом друга. Он считал, что Уолтер зря тратит свою молодую жизнь на книги и бильярд, и пытался приобщить его к шумной богеме.

Как, например, сейчас, когда он практически насильно усаживал Уолтера в свой автомобиль, чтобы отвезти в «Дубы», клуб для молодых аристократов, пользовавшийся бешеной популярностью.

– Уолли, ты ведешь себя как столетний старик! Мой прадедушка Гринвуд в десять раз активнее тебя. Подумать только, решил все воскресенье посвятить бильярду. Сколько тебе лет, Уолтер?

– Ты прекрасно знаешь, сколько.

– Знаю. – На широком добродушном лице Пэтти нарисовалась досада. – И это меня убивает. Ты состарился раньше времени.

– Но-но!

– Да, о грустном не будем. У меня для тебя потрясающая новость.

Пэтти залихватски подмигнул. Уолтер вздохнул. Любая потрясающая новость Пэтти Сильверстоуна была чревата неприятными неожиданностями.

– Сегодня вечером нас ожидает обворожительная Марго в новой постановке Уитта Колбена. Я проведу тебя к ней в гримерку, если хочешь.

– Кто такая Марго?

– Ты не знаешь, кто такая Марго? – Пэтти резко крутанул руль. – Ты дремучий человек, Уолтер Алистер. Маргарет Уиверс, блистательная звезда, взошедшая недавно на небосклоне лондонской театральной сцены. Я впервые увидел ее два месяца назад. Она гениальна, если хочешь знать. А сколько трудов мне стоило попасть в ее гримерку, ты даже себе не представляешь, Уолли!

Уолтер покосился на друга. Судя по всему, «обворожительная Марго» была последним завоеванием ветреного Пэтти. Несмотря на неказистый вид, тот очень нравился женщинам.

– Меня мало интересуют актрисы и их гримерки, – заметил Уолтер.

– Вот именно! А почему? Потому что ты – ненормальный отшельник, и привести тебя в чувство – первая задача любого человека, который к тебе неравнодушен!

– Только не говори, что тебя подослала Вайолет, – простонал Уолтер.

– Уж конечно не Вайолет. Ей бы вряд ли понравилась мысль, что ты шатаешься по гримеркам актрис.

– Ты прекрасно понял, что я имею в виду не актрис, – нахмурился Уолтер. – Хватит шутить. Это Вайолет заставила тебя сегодня вытащить меня из дома?

– Она тут ни при чем.

– Только не сочиняй. У тебя всегда уши краснеют, когда ты врешь.

Пэтти обеспокоенно посмотрел в зеркальце заднего вида, чтобы убедиться, что с его ушами все в порядке. Уолтер расхохотался.

– Вот видишь, сам себя выдал. Рассказывай, что на этот раз задумала твоя сестрица.

Пэтти вздохнул.

– Она считает, что вы должны больше времени проводить вместе.

– О господи.

– И я с ней согласен! Не забывай, что вы теперь жених и невеста.

– Неофициально.

– Да, – кивнул Пэтти. – Пока. Но в любом случае она имеет право на твое внимание.

Уолтер стиснул кулаки. С каким удовольствием он посвятил бы друга в подробности своей неофициальной помолвки с Вайолет Сильверстоун. Но не имеет права. Обещался матери. Да и без обещания ясно, что ему нужно держать язык за зубами, если он не хочет опозориться сам и опозорить Вайолет на весь Лондон.

Потому что взрослому и почти самостоятельному мужчине должно быть стыдно жениться на ком-либо лишь из-за того, что так пожелали его родители.

Леди Элизабет Алистер, мать Уолтера, была помешана на том, чтобы сын сделал достойную партию. Она не верила в либерализм и демократию, равенство людей и классов и одинаковые возможности для всех. Ее предки были аристократами уже при Карле Первом, и леди Алистер не сомневалась, что и в более ранние периоды они были людьми известными и значительными. Сама она вышла замуж удачно, за единственного сына лорда Фонтеноя, и теперь надеялась на то, что ее собственный сын не будет валять дурака и подберет себе жену из родовитого семейства.

Проблема была в том, что Уолтер вообще не хотел жениться.

Он прекрасно ладил с женщинами. Они находили его «душкой» и «красавчиком», но нежные отношения пугали молодого человека до полусмерти. Уолтер предпочитал любви дружбу и искренне не понимал, почему так не может продолжаться всю жизнь.

Конечно, наедине с собой он порой мечтал о кроткой голубоглазой деве из глухой хэмпширской деревушки, непременно дочери какого-нибудь духовного лица или, в крайнем случае, благовоспитанной сиротке. Она будет ласковой, заботливой, обязательно молчаливой и начитанной. Никогда не будет таскать его на приемы и требовать новое платье каждую неделю. С ней можно будет держаться за руки и молча любоваться лунной дорожкой на глади пруда.

Какого пруда, неважно. До таких подробностей Уолтер в своих мечтах не доходил. Вопрос заключался в том, что в его окружении идеала женской красоты и благонравия не наблюдалось, и поэтому Уолтер был обречен на одиночество и постоянные упреки матери.

Однако леди Алистер была не из тех, кто сыплет упреками, но не действует. Она как огня боялась, что Уолтер влюбится в какую-нибудь «простушку» и тайком женится на ней. Лишать наследства в наше время немодно, и денежного рычага в руках заботливой матери не было. Ей оставалось только истово молиться, надоедать сыну и между делом устраивать смотр потенциальных невест. Она не сомневалась, что рано или поздно ее упорство одолеет пассивность Уолтера, и он позволит ей «устроить» его судьбу. А кто лучше матери знает, какая девица подойдет ее умному, красивому и образованному сыну?

Инстинкт не подвел леди Алистер. После двух лет вздохов и намеков Уолтер устал. Понимая, что в ближайшие тридцать лет глухой деревушки с голубоглазой девой ему не видать как своих ушей, он решил уступить. Свое малодушие он оправдывал, в первую очередь, заботой о матери, а во-вторых, робкой надеждой на то, что после свадьбы бойкая леди Алистер оставит сына в покое. Пусть будущая жена не будет соответствовать его идеалу женщины. Зато она будет полностью устраивать его мать, что, по мнению Уолтера, гарантировало уютное семейное счастье.

Получив согласие сына, леди Алистер принялась действовать. Несомненно, в ее лице мир потерял великую сваху. Она обладала редким умением выяснять все, что нужно, не называя вещи своими именами и обходя щекотливые моменты. После месяца кропотливой работы она составила список лондонских невест старше шестнадцати и моложе двадцати пяти. Через две недели список пришлось подкорректировать, потому что оказалось, что кое-кто тайно помолвлен, кое-кто – на грани разорения, кто-то считает семейство Алистер скучными ретроградами, а кто-то – открыто говорил об Уолтере в презрительном тоне.

В конечном виде знаменитый список леди Алистер содержал двенадцать фамилий. Пять из них были подчеркнуты, что означало «обратить особое внимание». Первым стояло имя некой Джемаймы Уилберфорс. Она была самой богатой и, по мнению миссис Алистер, самой хорошенькой из двенадцати. Осторожно прощупав почву, она поняла, что Уолтер ничего против Джемаймы не имеет.

• Предыдущая
• 4/30
• Следующая