Истинная история шайки Келли - Кэри Питер - Страница 4
- Предыдущая
- 4/84
- Следующая
Я думал все мои трудности позади и снова вообразил что на земле нет места лучше того где я живу на Легочной Равнине. Я даже представить себе не мог землю лучше или вид красивше или деревья которые не кривились от ветров. Я часто ходил на болота где целый особый мир с угрями и птичьими яйцами и тигровыми змеями мы пробовали устраивать между ними гонки на Мельбурнской дороге. Потом как-то в прохладное росистое утро я пошел накопать червей и увидел что моя младшая сестра Магги сидит на куче бурых испитых камней которые древние вулканы набросали на равнины Бевериджа. Наш отец часто заставлял нас очищать от них землю таким манером. Эта куча была в зарослях молочая около задней двери и Магги часто восседала на ней как на троне пока выдавливала сок молочая на свои бородавки. Она попросила чтоб я пожалуйста выдавил его на трудное место под локтем.
Я очень любил Магги она всегда была моей любимой сестрой такой же надежной и прямой как эвкалиптовая досточка. Я поставил своих червей и начал капать сок на ее бородавки а она предупредила что отыскала такое что мне не понравится.
Что?
А ты откати эти камни.
Я один раз их сюда прикатил и с меня хватит.
Нет все-таки откати.
Камней было всего 8 и Магги помогла мне откатить их в сторону и я увидел под ними свежую рыхлую землю.
Дохлятина какая-нибудь.
Никакая не дохлятина.
Из молочаев она вытащила старую лопату со сломанным черенком.
Я взял ее у нее и копал пока не откопал что-то твердое и темное 3 фт. х 3 фт. Оно уходило глубже а потому я подсунул под него лопату и нажал и вскоре вытащил на свет дня помятый жестяной сундук. И внутри сундука я нашел то чего лучше бы никогда не находил.
Это было женское платье о. грязное и по подолу шли розы совсем так как говорил сержант О'Нил. И еще маски из красной глины и перьев только я их почти не разглядел все внутри у меня сжалось из-за платья и мной овладел великий гнев.
Я услышал что меня зовет наша сестра Энни и я шепнул что убью Магги если она когда-нибудь заикнется о том что мы видели. Ее темные глазки наполнились слезами.
Энни кричала чтоб я принес дров и шла по тропке очень сердитая сгорбив худые плечи и уперев руки в боки. Если не пойдешь сейчас же не получишь прилагательного обеда.
Дрова-то я наколол да только отнес назад в молочай и сложил из камней очаг.
Что ты делаешь? Не смей этого нельзя. Но все равно она дала мне спички когда я попросил. Она была трусиха и ушла к двери пока я сжигал мерзкое содержимое сундука. К тому времени когда она снова подошла я заталкивал в огонь последние лоскуты платья.
Она спросила меня чего я жгу но все мы дети натерпелись из-за истории О'Нила и она сама знала ответ на свой вопрос.
Говорит Энни
Ты лучше закопай сундук. Щеки у нее были впалые рот плотно сжат от всяких страхов ей было только 11 л. но она уже знала свое будущее наверняка оно было написано у нее на лице у всех на виду.
Во 2-й раз она велела мне спрятать сундук ну я и поволок его за дом и подпихнул под нижнюю жердь лошадиного загона.
Чего это ты?
Я выволок сундук по навозу на середину загона.
Получишь ремня сказала она.
Я-то знал что получу чего-нибудь похуже и когда наш отец 3 дня спустя трусцой направился к дому я приготовился к выволочке такой же неизбежной как проклевка цыплят из яиц.
Поначалу он не увидел сундука потому что оглядывал всходы кукурузы и конечно радовался что его не закололи и не сожгли и он вернулся с деньгами в кармане. Но в конце концов он увидел что его разломанная тайна валяется под открытым небом и пока младшие дети сбежались прося его спешиться он молча уставился на закопченный сундук и его глаза между опухшими веками стали совсем маленькими.
Где ваша мамка?
Маленькая Кейт заболела и она поехала в Уоллен к доктору.
Мой отец спешился а потом понес седло и сумки в дом а я ждал у дверей чтоб получить свое наказание сполна но он даже не посмотрел на меня. А потом пошел в трактир.
Я потерял моего отца из-за тайны так он мог быть унесен разбушевавшейся рекой свалиться в овраг он пропал из моего сердца до того давно что я даже теперь не могу освободить для него место которое он заслужил. С тех пор как я выкопал его сундук он с его рыжей бородой его сильными руками его веснушчатой кожей всем его мужским обликом виделся мне застегнутым в это проклятое платье.
До того часа я был его тенью и никогда не упускал случая побыть с ним. В буше он научил меня узлам которыми я пользуюсь и теперь приторачивая одеяло к седлу и тому как я стою взяв в руки рубанок и тому как ловить рыбу на наживку из свежей шкуры все это точно темные метки в кольцах могучих стволов навеки замкнутые во мне каждодневном.
Не знаю поняла ли моя мать что было спрятано в сундуке она ничего ни разу не сказала и он остался посреди пыльного загона и лошади пили из него после дождей.
Какой-нибудь богач проезжая в бричке мимо нашего дома мог увидеть жестяной сундук в загоне и плети тыквы на крыше пристройки но он и представить себе не мог всех детей моего отца огромное число нас теснящихся за занавесками дышащих одним воздухом храпящих пердящих слепых и глухих друг к другу будто новорожденные щенки одного помета.
Я давно приучил себя не слышать моих родителей но после того как был выкопан сундук я не спал по ночам и слушал как разговаривают мой отец и моя мать.
Про платье я не узнал ничего оказалось мои родители шептались о земле и особенно о Земельном законе Даффи от 1862 г. дававшего мужчине или вдове право выбрать участок от 50 до 640 акров по 1 ф. за акр часть выплачивалась после выбора остальное с рассрочкой в 8 л. Мать была за это отец был против он сказал великий Чарльз Гейвен Даффи был благонамеренный идиот толкавший бедняков на долги и тяжкий труд до конца жизни. Вообще-то он был прав но когда мать обругала моего батю за трусость страшная буря в моем сердце слегка улеглась. Только недоумок сказала она рад вести хозяйство на 20 акрах как мой батя. Я подумал да ну и дурак же ты.
Этот спор о Земельном законе был вопросом жизни или смерти и моя мать заручилась помощью своих родных которые тогда были нашими соседями но занялись покупкой земли далеко на северо-востоке.
Куинны покупали 1000 акров в Гленморе на реке Кинг они были ирландцы и потому пьянели землей и породистыми лошадьми и все былые невзгоды вскоре позабылись. Их женщины приходили в гости с караваями на соде и землемерными картами мужчины были высокими бесшабашными они ругались и пели они дрались со всеми кто им не нравился и ездили на чистокровных лошадях покупать которых им было не по карману. Мой дядя Джимми Куинн был теперь взрослым мужчиной с жутким безумием в глазах точно у лошади которую мучают. Куинны сбросили бы моего отца в колодец узнай они про платье но они наседали и высмеивали и в конце концов убедили его продать все чем он владел в Беверидже и всего он выручил 80 ф.
Но когда мой батя получил эти деньги наличными он не стерпел мысли о том чтоб отстегнуть такую сумму правительству и когда новые хозяева приехали вступить во владение он одолжил фургон и доставил нас на арендованный участок на окраине поселка Авенел. Братья и сестры моей матери отправились обрабатывать 1000 акров целины в Гленморе а мой отец проехал 60 мл. где поселил нас среди английских снобов и там к великому возмущению моей матери медленно просрал 80 фунтов на арендную плату и выпивку. Я был плотью от его плоти и он наверное чувствовал как я все больше и больше от него отдаляюсь но он был гордым и не пробовал вернуть меня.
Упущенная возможность теперь все время тяготела над нами моя мать не уставала напоминать о ней а отец сидел невозмутимо и чесал живот своего большого черного кота. Сейчас я думаю про тот вечер когда он прервал свое молчание.
Твои родные ребята хорошие сказал он наконец.
Если думаешь наговорить о них плохого лучше замолчи вот сейчас.
Я же ничего против них не имею ни против одного.
Еще бы они всегда были с тобой по-хорошему.
- Предыдущая
- 4/84
- Следующая
