Объяснение в ненависти - Владимирский Петр - Страница 32

• Предыдущая
• 32/67
• Следующая

— Милый Янис! Нам с тобой опасно быть любовниками. И если ты этого не понял сейчас, то понял бы потом.

— Что ж такого страшного в желании любить женщину? — Он ехидно скривил рот. — Неужели это такой уж яд кураре или наркотик?

— Вот именно — наркотик, — ответила Вера спокойно.

— Какая ты правильная! — процедил он сквозь зубы. Ему хотелось задушить ее, и одновременно она сводила его с ума одним своим присутствием. — Но ты же сама сказала, что вы расстались. Значит, он недостоин такой женщины!

— Кто может знать, кто возьмет на себя смелость решать, кого мы достойны или не достойны?

— А даже если так! — Он вызывающе смотрел на нее. — Тогда кто имеет право нам запретить?

— Мы сами. В любом случае, я на эту роль не гожусь! И потом, Янис… Рядом с тобой на работе столько прекрасных девушек. Присмотрись к ним повнимательнее. Я знаю по крайней мере одну, влюбленную в тебя по уши.

— Правда? — вдруг заинтересовался Янис. — Кто?

— Не скажу, пока не перестанешь на меня сердиться. Пылдмаа вздохнул.

— Извини. Действительно, немного расстроился. Это из-за проблем на фирме.

И он рассказал ей о безобразной сцене, которую застал в своем кабинете. Признался, что никогда еще не было такого разброда и шатания в его компании. Все разом обрушилось. Столько лет корпоративные правила, как корсет, держали коллектив в форме, и тут — будто сглазил кто-то, честное слово! Одного арестовывают по подозрению в убийстве. Другие секс устраивают в кабинете. Третий, как ему недавно шепнули, взял привычку являться на работу нетрезвым, с этим еще предстоит разбираться… Рассказал и о том, что один милиционер поспособствует скорейшему расследованию.

— Завтра я начинаю тренинг, — сказала Вера. — Ничего не обещаю. Если что-то почувствую, потяну за ниточку, а там посмотрим. А милиционер — это хорошо, но боюсь, ничего такого, явного он не обнаружит… Ну что, до завтра?

— Э, погоди. Кто там в меня влюблен? — Янис улыбнулся. Ему уже не было обидно, что Вера его продинамила. — Или придумала, лишь бы я отстал?

— Кристина Голосуй. Симпатичная девушка, между прочим.

По блеску его глаз Вера поняла: президент «Океана» быстро утешится.

На следующее утро в компании «Океанимпэкс» произошли некоторые изменения. Первым делом кресло со спинкой в виде штурвала, гордость руководителя, перекочевало на склад. В кабинет внесли новое кресло итальянской работы. Кроме натуральной кожи и немалой цены, оно ничем не отличалось от таких же начальственных сидений обычного офисного дизайна.

Сидя в этом новом кресле, Янис Пылдмаа произвел второе изменение. Чтобы дать возможность провинившимся Щербаковой и Бойко оправдаться, он пригласил их в свой кабинет. Но решение принял заранее и почти не слушал, глядя на свой настольный календарь. Да и что тут слушать, какой-то жалкий лепет.

Бойко настаивал, что его в кабинет руководителя заманили: дескать, кому-то из сотрудников срочно — просто немедленно! — понадобилась уникальная книга по маркетингу, о чем ему оставили записку. Он говорил, что обнаружил ее на своем столе поздно, после рабочего дня, когда уже все ушли. И решил действительно сходить за книгой, чтобы назавтра узнать, кому она потребовалась, а заодно и самому кое-что из нее почитать. Записку, правда, предъявить не мог: потерялась где-то.

Всхлипы Щербаковой («Мне позвонили на мобилу! Попросили зайти к вам в кабинет! Это был Костя, ну не знаю, какой-то мужчина! Я не виновата!») Яниса интересовали еще меньше. Он послушал немного, а потом, презрительно скривившись, со слегка усилившимся акцентом предложил им пока заниматься своими обязанностями, сообщив вдогонку, что после обеда они получат другие должности и, соответственно, другие рабочие места.

Ровно за минуту до обеда Бойко и Щербакову пригласил кадровик, и они расписались, что ознакомлены с приказом. Константина Юрьевича Бойко перевели на должность трафик-менеджера. Прощай, сладкая жизнь руководителя маркетинговой службы! Правда, ссылка эта была не навсегда, а на три месяца, так что оставалась надежда на возвращение. Майю же Щербакову понизили до офис-менеджера отдела сбыта. «Скажи спасибо, что не уволили», — утешали ее ближайшие подружки-сотрудницы, узнававшие все новости быстрее, чем если бы их передавали по электронной почте.

Кристину сделали клиент-менеджером — это была должность арестованного Сирика. Голосуй переживала, ведь она заняла не свое место. Но ей сказали, что она девушка очень старательная и разбирается в вопросах работы с клиентами, а дело не должно останавливаться, оттого что кто-то выбыл из строя.

Вакансия директора по маркетингу — им прежде был Бойко — осталась открытой…

Обстановку в отделе маркетинга можно было смело назвать нервной. Смерть Карапетяна и журналистов, вчерашний налет ментов, обвинение Артема в убийстве и его арест — все эти события повергли служащих в смятение. И тут, не успели они толком ничего осознать, как — снова здорово! — приказ о понижении двух сотрудников и повышении одного. Есть отчего занервничать! Обычная текущая работа выполнялась кое-как, все друг друга перебивали и натужно шутили, стараясь выглядеть этакими бодрячками.

Калейдоскоп событий завертелся быстрее, осколки цветных стеклышек сыпались и сыпались, в зеркальцах множились отражения, и ничего не понять — каким будет узор, чего ждать от судьбы.

Дошло до того, что даже тишайший и незаметнейший Хрущинский сейчас орал, брызгал слюной и напоминал сказочного злодея Змея Горыныча. Он извергал такие винно-водочные выхлопы, что догадайся кто-нибудь поднести спичку — и в офисе разгорелся бы пожар. Случай небывалый! Высокий, худощавый и лысый сорокалетний маркетолог Герман Михайлович так агрессивно вел себя впервые за все годы работы в компании. Обычно слабохарактерный мямля, робкий в общении с коллегами и трусоватый перед начальством, никогда прежде даже голоса не повышавший, он впал вдруг в такую ярость, что на представление сбежались все сотрудники офиса. Менеджеры из других отделов столпились в дверях, наблюдая, как Хрущинский потрясал перед бледной Маечкой Щербаковой прайс-листом. Обдавая ее рыжую водолазку брызгами слюны, он истошно вопил:

— И это вы называете прайсом? Кто вас учил? Почему вы позволяете себе допускать такие ошибки?!

— Я… не хотела… — блеяла Майя, не понимая, что происходит.

— Да успокойтесь вы все! — вмешалась бухгалтер Ирина Максимовна.

Но буйный Хрущинский и не думал успокаиваться. Он обернулся к бухгалтеру и ткнул ей под нос прайс, составленный Щербаковой.

— Вот, полюбуйтесь! Это прайс?! Если это прайс, то я китайский император! — Он швырнул листок на стол. На нем значилось:

ООО «Океанимпэкс» — прайс.

Предлагаем рыбу и морепродукты высочайшего качествапо оптовым ценам с доставкой на склад, в офис и на дом.

Наименование:

Форель речная (на льду) охлажденная, потрошеная.

Семга (Норвегия).

Форель (Норвегия):

Осетр, белуга, севрюга.

Филе судака.

Раки живые.

Креветки.

Икра красная (лососевая).

Крабы в с/с (СНАТКА).

Филе семги.

Филе сельди.

Балык.

Бесплатная доставка по Киеву, постоянным клиентам — скидки, отсрочка платежа.

— А где же цены? — сразу узрев в корень опытным бухгалтерским глазом, спросила Ирина Максимовна.

— Вот и я спрашиваю, где же цены, если эта бумажка называется прайсом? — празднуя победу над поверженной Майечкой, воскликнул Герман Михайлович.

В комнате повисла напряженная тишина, все взгляды с осуждением обратились на Щербакову. Майя работала в компании трафик-менеджером первый год, в ее обязанности входило направлять во всевозможные СМИ информацию об «Океанимпэксе». Множество прайсов, объявлений и коммерческих предложений должны были проистекать из ее головы и компьютера, и далее разбегаться полноводными информационными потоками. Эту работу вполне могла выполнять даже старательная пэтэушница. Щербакова же имела высшее экономическое образование. Ей недавно исполнилось двадцать семь. И в последнее время все стали замечать, что Маечка настолько явно интересовалась вопросами взаимоотношения полов, что просто не пропускала ни одного сотрудника-мужчины. Свои чары она пробовала на них так: с разбегу запрыгивала на коллегу и взбиралась на него, как на пальму. У одних это вызывало шок, у некоторых же складывалось мнение о неуемной Маечкиной сексуальной энергии, чем они и старались воспользоваться в свободное от работы время.

• Предыдущая
• 32/67
• Следующая