Кореллианская трилогия-3: Полет над бездной - Аллен Роджер Макбрайд - Страница 8

• Предыдущая
• 8/69
• Следующая

— Лея, мы ничем…

— А вдруг им удается на какое-то время восстановить контроль над ситуацией или замедлить скорость падения настолько, чтобы мы смогли подойти и снять их.

После некоторого колебания Мара согласилась.

— Ну хорошо. Только мы не сможем долго находиться на близком от них расстоянии. Осталось пять минут до входа в атмосферу. Когда же мы войдем в нее, тогда пиши пропало.

Лея понимала это. Не включив защитные экраны, не тормозя двигателями, корабль-конус превратится в метеорит, охваченный пламенем шар, который, прочертив огненную траекторию, врежется в поверхность планеты.

— Я буду держаться поблизости столько, сколько смогу, — пообещала Мара. — Но это будет продолжаться недолго.

— Сделай такую милость, — попросила Лея. Продолжая настаивать, она и сама не понимала, зачем это делает. Неужели ей так уж хочется наблюдать, как заживо горит ее муж?

— Живо! — закричал на Салкулд Хэн, вылезая из люка в командный отсек. — Живо из кресла! Я беру управление на себя.

— Но что вы себе…

— Некогда болтать! — отрезал он. Затем герметично закрыл за собой крышку люка: а вдруг им повезет, и придется беспокоиться о герметичности отсека.

— Я сам должен управлять кораблем. Некогда объяснять, что надо делать и почему. Вылезай! Живо!

Расстегнув ремни безопасности, Салкулд живо вылезла из кресла пилота.

Хэн мигом бросился на освободившееся место и проверил показания дисплеев. Добро. Добро. Репульсоры показывают резерв энергии.

— Включаю репульсорные устройства! — объявил он. С этими словами отрегулировал максимальную плотность пучков и максимальную дистанцию.

— Уважаемый Соло! Репульсоры не могут работать, находясь на столь большом расстоянии от земли! — произнесла на интерлингве Дракмус. — Они эффективны лишь в двух километрах от ее поверхности!

— Знаю! — отозвался Хэн. — Они должны иметь под собой какую-то опору, прежде чем смогут оказать амортизирующий эффект. Но на такой скорости подобное сопротивление производят верхние слои, как бы шапка атмосферы. Знаю, знаю, этого недостаточно, чтобы снизить нашу скорость, зато вполне достаточно для того, чтобы вырабатывать большое количество энергии в контуре рассредоточения обратной связи репульсоров.

— Но какой от этого толк?

— Я вынул узел рассредоточения из контура и соединил кабели через ввод системы запуска с энергетической системой двигателей. Когда мощность достигнет нужного уровня, я переключу пакетник и направлю всю энергию в систему запуска главных двигателей.

— Что?

— Я заведу их с рывка, — объяснил Хэн. — Подобно тому, как заводят автомобиль с подсевшим аккумулятором, толкнув его с горки.

На какое-то мгновение в отсеке установилась мертвая тишина. Неожиданно Дракмус издала стон и закрыла лицо руками.

— Что происходит? — спросила Салкулд по-селониански.

— Я намерен запустить двигатели, саккумулировав энергию обратной связи репульсоров и подав ее на клеммы системы запуска.

— Но такое количество энергии выведет репульсоры из строя!

— А если мы врежемся в поверхность вашей родной планеты, то они и подавно выйдут из строя, — ответил на своем корявом селонианском языке Хэн Соло. — Если мое предложение вас не устраивает, предложите свое. Выдвигайте собственные идеи.

Идея была безумной, и Хэн это понимал. Но еще большим безумством было бы вообще ничего не предпринимать. Даже если есть один шанс из тысячи, надо его использовать.

Он наблюдал за дисплеем, показывающим уровень энергии обратной связи. Чем больше мощность, тем вероятнее возможность повторного запуска двигателей. Правда, есть опасность, что мощность возрастет настолько, что репульсоры сгорят. Чем ближе они окажутся к поверхности планеты, тем большее сопротивление встретят репульсоры и тем значительнее будет объем выработанной энергии. С другой стороны, чем дольше они будут лететь, тем меньше времени у них останется для того, чтобы включить тормозны устройства — разумеется, в том случае, если двигатели заработают.

Хэн отдавал себе отчет в том, что даже максимальный объем мощности, на который он рассчитывает, окажется на уровне минимума, который потребуется для запуска двигателей. Причем у него будет только одна возможность. Сработает этот прием или нет — в любом случае, как репульсоры, так и аккумулятор энергии обратной связи, впрочем, как и все остальные бортовые системы, — все это тотчас выйдет из строя.

Хэн проверил свои расчеты. От верхней части атмосферного слоя придется лететь двадцать секунд. Правда, у этой верхней части есть отвратительная привычка изменять свою высоту — она увеличивается или уменьшается в зависимости от погодных условий, приливно-отливных явлений и уровня солнечной радиации. Но двадцать секунд — это предел. Больше ждать будет нельзя. Вряд ли репульсоры выработают больше энергии, если они вообще «полетят».

Положение чрезвычайно сложное, это все разно, что очутиться между Сциллой и Харибдой или пролезть в ушко иглы.

Хэн проверил приборы, указывающие высоту и ускорение корабля. Корабль-конус с устрашающей скоростью несся к земле, причем скорость эта увеличивалась с каждой секундой. Даже если ему удастся запустить двигатели, можно не успеть замедлить падение и врезаться в землю.

— Уважаемый Соло! Внезапное повышение температуры корпуса! — крикнула Салкулд.

— Слишком высоко расположен верхний слой атмосферы, — отозвался Хэн. — Ну, держитесь!

Попробуем включить движки, посмотрим, что из этого получится.

«Один шанс, — сказал себе Хэн Соло. — Всего лишь один шанс у тебя». В голове его мелькнула мысль о Лее, которая наблюдает за ними с борта «Нефритового огня» не в силах ничем помочь. О трех своих детях, находящихся неведомо где, оказавшихся на попечении Чубакки и дролла Эбрихима. Нет. Нет же. Он не может умереть. Ведь он так нужен им всем. Один шанс. Корабль содрогнулся всем корпусом: он ощутил сопротивление слоев воздуха. Не помогли и инерционные амортизаторы. Один шанс.

Хэн выждал, сколько смог. Затем еще мгновение. Еще. А затем…

Он повернул рубильник, направив всю энергию обратной связи прямо на клеммы узла запуска двигателей. В ту же секунду нажал на кнопку пуска. У него екнуло в желудке: корабль — от вершины до основания конуса — неожиданно содрогнулся от взрыва. Должно быть, сгорели репульсоры. Долго, мучительно долго не происходило ничего. Но тут вспыхнул индикатор с надписью: «ДВИГАТЕЛИ РАБОТАЮТ». Итак, у них в распоряжении три мощных двигателя.

Три? А почему не четыре? Должно быть, один из них был выведен из строя в результате залпа с борта легкого истребителя. Этого Хэн и опасался. Но даже в том случае, если у него на один двигатель меньше, чем он рассчитывал, все-таки это в три раза больше, чем вначале предполагал.

Забыв о собственных рекомендациях, он переключил двигатели на полную мощность. Где-то послышался удар, корпус резко завибрировал, но почти тотчас же вибрация прекратилась. Двигатели продолжали работать. Во всяком случае пока.

Хэн посмотрел на акселерометр, датчик скорости и не слишком надежный высотомер. Удивительное дело, показания приборов были в стандартных единицах, а не в каких-то незнакомых селонианских мерах.

Правда, то, что он увидел, ничуть его не обнадежило. По опыту он понял, что еще не все неприятности у них позади. Самое большее, на что они могут рассчитывать, это аварийная посадка. Рискнув выглянуть из иллюминатора, Хэн завидел, что «Нефритовый огонь» находится совсем рядом. Мара — пилот экстра-класса.

Если б только он мог видеть, куда они летят. К сожалению, корабль летел задом наперед, а кормовая голографическая камера, которая могла бы дать ему возможность хоть что-то увидеть, окончательно вышла из строя в результате всех этих маневров.

Единственное, что его радовало, это то, что за счет сопротивления воздуха скорость осевого вращения аппарата уменьшалась, а затем конус и вовсе перестал вращаться. Теперь управление кораблем стало гораздо проще. И то хлеб.

• Предыдущая
• 8/69
• Следующая