Финт хвостом - Молзберг Барри - Страница 50

Мертвое тело… вернее, лишь кучка пыли… безжизненное, как пустые глазницы.

– Нет!

Невесомая пыль потекла сквозь пальцы, как вода. Плюш закрыла лицо руками и расплакалась. Она плакала до тех пор, пока ее всхлипывания не были прерваны тихим мяуканьем.

Она испугалась, что ей померещилось, но все же осмелилась взглянуть.

Призрак кошки взгромоздился на кровать и принялся вылизывать густую каштановую шерсть. Кошка прихорашивалась, выгибая свой гибкий хвост скрипичным ключом, и урчала от удовольствия. Сейчас она выглядела реально, какой, вероятно, была в тот день, когда строители Данлоп-Хауза обрекли ее на страшную смерть.

Плюш с благоговением созерцала животное. Она столько лет не видела живого существа, кроме как на улице за окном!

Вернее, не совсем живого.

Призрак закончил вылизывать узорчатые лапы и растянулся буквой «S», раскрыв рот в грандиозном зевке. Кошка спрыгнула с кровати, потерлась о ноги и ягодицы Плюш, а затем залезла на живот и потопталась лапами, не выпуская когтей.

– Ступай домой, – прошептала Плюш. – Здесь тебе не место. Иди.

Призрак начал рассеиваться в узорах тумана, а потом прыгнул мимо Плюш…

…в стену.

– Нет. Иди домой.

Плюш протянула руку, чтобы в последний раз коснуться призрака, но пальцы наткнулись на что-то влажное. Она поднесла руку к губам и почувствовала соль и влагу.

Участок стены, который разобрала Плюш, ярко замерцал и, казалось, расширился. Плюш просунула руку в отверстие.

В другом времени или измерении она слышала шум прибоя и морские волны, разбивающиеся о скалистый берег; она ощущала запах морской воды…

…в стене…

…и почувствовала, как сквозь нее прокатилась рябь бесконечного берега, где Муни, Коллин, Джералдайн, и множество других душ переплетались, как нити безграничного ковра, и снова превращались в одно целое.

Просунув руки и голову в отверстие в стене, Плюш окунулась в поток, еще более бурный, чем разъяренное море. Смертельный поток схватил ее и понес в ледяных водах. Души мертвых плыли рядом и сквозь, касаясь души. И тогда Плюш сдалась, утонув в прохладной тьме океана.

– Я помогу тебе, мамочка, – обещала Коллин, приближаясь к матери. – Только держись.

Несколько часов спустя, когда пришла Лорна, чтобы забрать Плюш в новую палату, сестра нашла ее на полу возле разбитой стены. Она неподвижно сидела, и несмотря на дыхание и сердцебиение, обмякла и стихла. Ее слепые глаза не реагировали на свет. Когда ее забрали в больничное крыло и положили на ту же кровать, где умерла Джеральдайн, призрак кошки в последний раз выскользнул из стены и побежал за ней, но не туда, куда унесли тело, а в таинственное царство радости и благоговения, где пустые глаза Плюш видели святость.

Кот из ада[23]

Старик в инвалидном кресле дышал на ладан: явно чем-то болен, до смерти напуган и вот-вот отдаст концы. По крайней мере так казалось Холстону, а у него был опыт в подобных вещах. Смерть была его ремеслом. Бизнесом. Недаром за свою карьеру киллера-одиночки он упокоил восемнадцать мужчин и шесть женщин. Кому, как не ему, знать обличье смерти!

В доме, вернее, особняке, царили тишина и покой. Тишину нарушали лишь тихий треск огня в большом каменном очаге и негромкое завывание ноябрьского ветра за окнами.

– Я хочу заказать убийство, – начал старик дрожащим, высоким, чуточку обиженным голосом. – Насколько я понимаю, именно этим вы занимаетесь.

– С кем вы говорили? – перебил Холстон.

– С человеком по имени Сол Лодджиа. Он сказал, что вы его знаете.

Холстон кивнул. Если посредник Лодджиа, значит, все в порядке. Но если где-то в комнате спрятан «жучок», все, что предлагает старик… Дроган… может оказаться ловушкой.

– С кем вы хотите покончить?

Дроган нажал кнопку на пульте, встроенном в подлокотник кресла, и оно рванулось вперед. Вблизи еще явственнее становился омерзительно-желтый смрад из смеси страха, дряхлости и мочи. Холстона затошнило, но он и виду не подал. Лицо оставалось невозмутимым и неподвижным.

– Ваша будущая жертва у вас за спиной, – мягко пояснил Дроган.

Холстон среагировал немедленно. От быстроты рефлексов зависела его жизнь, и долгие годы риска отточили их до немыслимой остроты. Он молниеносно сорвался с дивана, упал на одно колено, повернулся, одновременно запуская руку за лацкан спортивной куртки особого фасона и сжимая рукоятку короткоствольного пистолета сорок пятого калибра, висевшего в подмышечной кобуре, снабженной пружиной, которая послушно выкидывала оружие в ладонь при легчайшем прикосновении. И секунду спустя Холстон уже целился в… кота.

Несколько мгновений Холстон и кот глазели друг на друга. Холстона, человека без особого воображения и тем более предрассудков, охватило странное чувство. На тот короткий момент, что он стоял на коленях с направленным на жертву пистолетом, ему показалось, что он знает этого кота, хотя, разумеется, если бы видел когда-нибудь столь необычную масть, наверняка запомнил бы.

Морда, как клоунская маска, была разделена ровно пополам: половинка черная и половинка белая. Разделительная линия проходила от макушки плоского черепа, по носу и пасти, прямая, как стрела. В полумраке глаза казались огромными, и в каждом плавал почти круглый черный зрачок, сгусток отсвета пламени, тлеющий уголек ненависти.

В мозгу Холстона эхом отдалась мысль: «Мы старые знакомые, ты и я».

Мелькнула и тут же исчезла. Он убрал пистолет в кобуру и встал.

– Мне следовало бы прикончить тебя, старик. Не выношу шуток подобного рода.

– А я и не шучу, – возразил Дроган. – Садитесь. И взгляните на это.

Из-под одеяла, прикрывавшего его ноги, появился пухлый конверт.

Холстон сел. Кот, свернувшийся было в глубине дивана, немедленно вскочил ему на колени и вновь уставился на Холстона неправдоподобно большими темными глазами с изумрудно-золотистой радужкой, тонким кольцом опоясывающей зрачки. Немного повозился, устроился поудобнее и томно замурлыкал.

Холстон вопросительно покосился на Дрогана.

– Очень ласковый, – вздохнул тот. – Поначалу. Но милая, дружелюбная кисонька уже убила троих в этом доме. Меня оставила напоследок. Я стар, болен… но предпочитаю до конца прожить отведенный Богом срок.

– Поверить невозможно, – пробормотал Холстон. – Вы наняли меня убить кота?!

– Загляните в конверт, пожалуйста.

Холстон молча приоткрыл клапан. Внутри оказалась груда сотенных и пятидесятидолларовых бумажек, по большей части потертых и замасленных.

– Сколько здесь?

– Шесть тысяч. Плачу еще столько же, если предъявите доказательства, что кошка мертва. Мистер Лодджиа сказал, что двенадцать тысяч – ваш обычный гонорар?

Холстон кивнул, машинально поглаживая кота, внутри которого словно работал крохотный моторчик. Свернувшись клубочком, он мирно спал, все еще удовлетворенно ворча. Холстон любил кошек. И, по правде говоря, был совершенно равнодушен ко всем остальным представителям фауны. Но кошки… Всегда гуляют сами по себе. Господь… если таковой существует, создал идеальные, холодно-бесстрастные машины для убийства. Коты – настоящие киллеры-одиночки животного мира, и Холстон питал к ним нечто вроде уважения.