Финт хвостом - Молзберг Барри - Страница 20

Один из пожарных шестнадцатой бригады заливал водой квартиру.

– Что случилось с вашим лейтенантом? – прокричал Эллиот.

Парень не оборачивался.

– Он выбил дверь, не надев полностью костюм. Думаю, огонь вдохнул. Но Рейнольдс вытащил его, а мне нужна помощь. Ты можешь передать им, чтобы подняли давление в рукаве?

– Сукин сын, – ругнулся Эллиот.

Он включил рацию и запросил у диспетчерской «скорую» и подкрепление, всматриваясь сквозь клубы дыма и пара и пытаясь представить масштабы бедствия. Похоже, пожар начался на кухне, и прогорел через потолок на чердак. Такие дома строились в восьмидесятых годах во время бума – скорее всего с нарушением технологии и неэффективными противопожарными стенами. Вода, которую лил этот парень, выталкивала огонь на чердаки других квартир.

– Сейчас вернусь, – крикнул Эллиот.

Он побежал к следующей двери, чтобы оценить распространение огня и попросить Рейнольдса протянуть больше шлангов. Рейнольдс все еще разговаривал с той женщиной. От этого болвана не было никой пользы.

Соседняя квартира вся почернела от дыма; Эллиот подбежал к следующей и выбил ногой дверь.

Хищник ждал внутри в напряженной стойке. Как только он увидел Эллиота, то сразу замяукал.

– Значит, здесь нужно тушить? – спросил Эллиот, оглядываясь. Легкие клубы дыма струились из вентиляционного отверстия.

Кажется, положение вещей в этой комнате должно измениться.

Что он сказал товарищам за обедом? Что они обречены на поражение? Что ж, теперь появился способ это исправить.

На мгновение он увидел ребенка, совсем маленького мальчика с темными круглыми глазами, прячущегося где-то, слушая, как к нему приближается огонь.

– Нет.

Эллиот потряс головой, отгоняя видение. Нет, этот мальчик был где-то в другом месте, сидел на дереве или играл в видеоигру. Картинка поблекла и превратилась в Анни, которая сжала губы на Ритину манеру со словами: «Пожалуйста, зови меня Анной».

– Основная бригада, прием. Дополнительный рукав протянут, – сообщил Туи.

– В трех обысканных квартирах мальчика нет, – серьезным голосом откликнулась Васкиз.

– Мальчишка куда-то убежал, – ответил Эллиот.

Войт подбежал к Эллиоту, чуть не споткнувшись о Хищника.

– Что нам делать?

Эллиот опустил взгляд на кота, который выжидающе на него смотрел.

– Пора менять тактику, – тихо сказал он. – Прости, приятель, но белая пешка бьет черную ладью.

– Что? – закричал Войт. Пот струился по его лицу под стеклом шлема. – Каков приказ?

Эллиот взял его за руку и вытолкнул на лестничную площадку.

Позади Войта Эллиот увидел женщину и дочь, прижавшихся друг к другу внизу лестницы. Лицо женщины было обезображено, и он видел, как трясутся ее плечи, но белый шум бегущей воды заглушал все звуки.

– Будем тушить, – крикнул он, на этот раз громче.

Войт посмотрел на него с недоверием и покачал головой.

– Что?

– Тяни рукав вперед, – прокричал Эллиот, указывая на вход в первую квартиру. – Прижмем ублюдка!

Лицо Войта посветлело. Он схватил шланг и нырнул в дым.

Эллиот обернулся в поисках Хищника, но кота нигде не было. Он догадывался, что скоро появится один из белых. Но ему пора взять на себя командование, поскольку тушить придется долго.

Эллиот повернулся и медленно отступил к лестнице, глядя на расстилающийся хаос.

Добрые друзья[10]

Вот опять «ГОСПОДЬ ЛЮБИТ ТЕБЯ» – до смерти, дорогая! Всегда забываешь, как глубоко и совершенно тебя любят.

Что за прелестная, скажу тебе, абсолютно прелестная шляпка.

Ну не гадкий ли, прямо убийственный дождь? Бедняжка Маффин прямо вся из-за него извелась. Сидит печально у окна и смотрит на эти глупые капли, что хлопаются о террасу, и ну ни слова не желает слушать, когда я пытаюсь ее приободрить.

Вот мы и на месте.

Остановитесь здесь, водитель. Здесь! У того маленького зеленого навеса с толстым швейцаром, черт побери! А теперь мы проехали. Сдачу можете оставить себе, хотя вы этого и не заслуживаете.

Господи, совершенно невозможно поверить, какой сброд сегодня водит такси. Ты видела, какой дрянной взгляд он на меня бросил? Эмигрант поганый. У него, наверное, в багажнике все причиндалы для какой-нибудь идиотской бомбы, взрывчатка, вываренная из навоза наших коров или из чего там еще они ее делают, если верить газетам. Думаю, нам следует благодарить небо, что настоящая взрывчатка этим поганцам не по карману.

Да, Господи Иисусе, пойдем поскорей внутрь, пока мы обе не промокли до нитки.

Ах, дорогая, ну вот, теперь, когда мы вошли и я увидела, что тут творится, я, право, уже жалею, что предложила тебе этот ресторан. Боюсь, он стал слишком модным. Ты только посмотри на этих ужасающих людей, Господи помилуй! Ты хоть кого-нибудь из них знаешь?

Бог мой, ты видишь, какая у нее прическа?

У меня совсем вылетело из головы, что об этом месте уже стали писать в газетах. Кто был с кем, и где они сидели, и что ели, и хорошо ли это было приготовлено, и глядели ли они друг на друга влюбленными глазами, и занялись ли любовью под конец дня?

Самое время, чтобы кто-то появился о нас позаботиться.

Да, здравствуйте, Андре, и я рада вас видеть. Да, много времени прошло. Немало. Да, тот стол нас вполне устроит; вы ведь помните, что он один из моих любимых. Я сяду у стены, а мисс Турнье сядет на стул. Спасибо, Андре.

Как будто он посмел бы предложить неподходящий стол, дорогая. Пусть только попытается, вот увидишь, как пух во все стороны полетит, и можно подумать, он этого не знает!

Господи, как время летит! Мы ведь целую вечность не виделись, правда? А теперь ты ну просто должна рассказать мне все. И ничего, слышишь, ничего не утаивай. Например, это ведь ты его оставила? Правда? Я имею в виду Чарльза.

Молодец! Я так и знала, что со временем ты одумаешься. Ну, просто знала. Ты разумная девушка, Мелани, милочка. Всегда такой была. И плевать мне, что они там говорят.

Да, Жак. Добрый день. Да, я закажу как обычно, но не знаю, на что решится мадемуазель Турнье. Чего бы тебе хотелось, милая? Кир-роял. Слышите, Жак? Нет, меню, думаю, мы попросим потом. Но все равно спасибо.

Просто ушам своим не верю. Ты это видела, милая? Ты видела, как он ну просто навязывал нам это проклятое меню? Правда-правда, здесь теперь все равно что заплеванная греческая забегаловка. У меня такое чувство, будто я сижу у сальной стойки с работягами, Господи помилуй. И не успеешь оглянуться, как обслуга станет расхаживать в подтяжках или, еще того хуже, в передниках. Это уж слишком! Правда-правда!

Ну все, хватит об этом. Это не стоит нашего времени, давай перейдем к тому, что действительно что-то значит. Так что произошло с Чарльзом? Ты сделала это по собственному почину или пришлось вмешаться Цисси?