Жить надо! - Калинаускас Игорь Николаевич - Страница 1

• 1/55
• Следующая

Я сегодня чувствую себя живым классиком. Понимаю, что вообще уже не надо было бы появляться, я только мешаю. Но пока живу еще…

Я не случайно начал с этой полушутки. Существует такая психологическая установка: когда есть книги, ученики, последователи, преследователи, когда уже есть имидж, то сам, собственно говоря, материальный носитель всего этого лучше выглядит в виде памятника или фотографии. Почему? Пока сам с этим не сталкиваешься, не очень и задумываешься.

Вообще живого человека представить очень трудно. А главное – самого себя в качестве живого человека представить тоже очень трудно.

Каждый, кто пытался это сделать, знает, как это трудно. Все время хочется с собой поступить так, как мы в большинстве случаев поступаем с другими и с миром, – вставить в рамку. Причем это такая рамка, в которую помещается только то, что лично для нас приемлемо, нам понятно и соответствует нашему мировоззрению, нашему представлению, нашим знаниям о том, как должно быть.

Человеку трудно обойтись без рамки и по отношению к окружающему пространству, и по отношению к себе, и тем более – по отношению к другому.

Это и есть та тема, которую мы условно назвали психопатологией обыденной жизни. Я не имею в виду медицинский аспект. Речь идет о том, что очень трудно воспринять человека живым.

Давайте и начнем наше исследование именно с этого вопроса: почему человеку трудно воспринимать себя во всей своей полноте, противоречивости и изменчивости, то есть живым?

Во многих традициях высшим духовным достижением считается пережить себя реально, во всей полноте переживания, осознать себя частью человечества. Самым простым считается пережить себя частью космоса. Поэтому сейчас так много людей, которые учатся непосредственно у космоса. Еще больше людей, которые учатся не у всего космоса, а, скажем, у звезды Орион, у двенадцатого или двадцать четвертого уровня реальности. Видите, даже тут вырезаются кусочки, чтобы облегчить себе восприятие безразмерного.

Более сложным делом считается переживание себя во всей полноте частью пустоты. И самым сложным – переживание себя как части человечества!

Почему? Да потому, что живой человек еще труднее поддается какой-либо ограничительной концепции, чем мироздание. Ибо он содержит в себе такой диапазон разнообразия, который принять полностью почти невозможно. Об этом толкует одна из самых парадоксальных притч о буддийском Мастере.

Буддийский Мастер пришел в деревню, и утром ему нужно отправиться в другое селение. Он спрашивает: «Как пройти?» Ему говорят: «Придется идти кругом. Хотя прямая дорога через лес короче, но по ней уже много лет никто не ходит». – «Почему?» – «А там, – говорят, – сидит человек, который поклялся отомстить за убийство брата и убить тридцать человек. Двадцать девять уже убил, и вот уже несколько лет никто там не ходит – боятся. А он тридцатого, последнего, ждет».

Естественно, буддийский Мастер отправился короткой дорогой. Спрыгивает перед ним с дерева страшный убийца и говорит: «Ты – святой человек, неужели тебя не предупредили, что я тут сижу и жду тридцатого? Я дал обет и должен его выполнить. И я вынужден буду убить тебя, святого человека. Что же ты так глупо поступил?»

Ну действительно глупо. Представьте себя на месте Мастера. Вас предупредили об опасности. И вы что, туда пойдете?

А Мастер пошел и говорит убийце: «Я для того и пришел, чтобы ты меня убил и освободился, наконец».

Тут с человеком, убившим двадцать девять невинных, случилось потрясение. Он стал учеником этого Мастера. И впоследствии прославился как один из очень известных буддийских Мастеров.

Как же так? Убийца, сознательно погубивший двадцать девять человек, впоследствии стал буддийским Мастером?

Как же так? Падшая Мария Магдалина стала святой?

Как же так? Многие люди проводили жизнь бурно и часто не совсем пристойно и благостно, а после этого стали святыми?

Мы так к этому притерпелись, что не очень задумываемся. Но ведь в одном человеке всегда живут и преступник и святой, и в человечество входят, с одной стороны, Гитлер и какой-нибудь подзаборный пьяница, а с другой – Христос, Магомет, Учитель Мориа. И все это в каждом из нас – в полном наборе. Если кто-то из вас убежден, что в нем нет чего-то, принадлежащего человечеству, то он находится в сладчайшей иллюзии, то есть старательно засовывает себя в рамку.

Просто еще не было ситуации, условий, руководства, социального внушения, чтобы все это, сокрытое, проявилось. Ведь не все люди, проведшие бурную молодость, становятся святыми, и не все святые могут похвастаться бурным прошлым.

Все есть в нас, ибо все мы по образу и подобию созданы. По одному образу и по одному подобию.

Вопрос в другом!

· Сами мы распоряжаемся этим внутренним богатством или только пребываем в иллюзии, что распоряжаемся?

· Или мы всю жизнь пытаемся доказать, что этого богатства, этой полноты в нас не существует: «этого во мне нет, и этого во мне нет, и этого, и этого»?

Есть, в каждом есть все.

Мы все сделаны из людей, не из чего другого, даже если у нас учителя с Ориона. Это не меняет ситуацию, потому что сами-то мы все равно из людей!

Для того чтобы разобраться со всем этим более или менее профессионально, нужно иметь бесконечное мужество. Легче одному с саблей в руке кинуться на полк врага, чем позволить себе добраться до серьезного ответа на вопрос: что есть человек?

Читая книги разных мудрых людей, ученых и мыслителей, мы видим (если хотим видеть), что почти все авторы сами ставят границу, до которой изучают человека.

А ограничить человека – отсечь у него нечто, ему принадлежащее, – это форма убийства, потому что, как только человек лишается чего-то, он перестает быть живым.

В познании, как и в самосознании, явно или скрыто действует принцип: чтобы исследовать человека, надо его «убить». Надо превратить его в «труп», не обязательно в физическом смысле. Нужно обрезать все лишнее, ненужное, с точки зрения исследователя, а то, что останется, изучать под названием «человек».

Естественно, что в повседневной жизни у нас нет такого мужества, нет такой любви и такого знания, чтобы воспринимать человека полностью живым. Поэтому за свою историю люди создали массу всевозможных приспособлений, которые позволяют уйти от столкновения с живым человеком.

Первое приспособление, чтобы уйти от столкновения с Живым, – это всем известное разделение на Мы и Они.

Попробуйте выяснить у самого себя, кто у вас входит в Мы и где находятся все остальные – Они.

Объем нашего Мы – это и есть та рамочка, через которую мы смотрим и на себя, и на другого человека. Все, что Они, – выпадает.

А ведь критериев определения по отношению к тому, что это Мы или Они, огромное количество.

Они – это те, которые не верят в это, в то, третье, десятое.

Они – это те, которые живут не так.

Они – это те, которые действуют не так.

Они – это те, которые нечестные, такие-сякие. Они, они, они…

Где мы живем? В небольшой компании Мы, а кругом – Они. Какая часть человечества – Мы? Кругом Они. А нас, которые Мы, очень немного. Чем нас меньше, тем больше Я. Таких, как Я, мало, а кругом Они, они, они…

Примеров конфликтов Мы и Они в человеческой жизни много. В мировой литературе, в мировом искусстве существует такая тема: когда он или она силою любви вдруг оказываются связанными с кем-то не из наших. Полюбила врага или как бедный Андрей в повести «Тарас Бульба» полюбил полячку. Полюбил и своих товарищей предал. Что ж это за любовь? Отсечь головы обоим. Обоим: и с той стороны, и с этой, если один из них не перетянул того к нам.

• 1/55
• Следующая