Не устоять перед соблазном - Бэлоу Мэри - Страница 3

Мысль была вполне ясной – в буквальном смысле. Забираясь в постель, Джаспер чувствовал себя так, будто резко вынырнул из глубочайшего опьянения и сразу же перешел в состояние похмелья с прилагающимися к нему тошнотой и головной болью.

В ближайшее время надо бросать пить.

И перестать заключать пари.

И прекратить сеять дурные семена – всякие, какие бы он ни сеял за много-много лет.

В ближайшее время. Но не сейчас – ведь ему только двадцать пять.

И ему надо выиграть пари, а только потом менять свою жизнь. Он же никогда не проигрывал пари.

Кэтрин Хакстебл была счастливейшей из смертных, и она отлично осознавала этот факт, прогуливаясь ранним утром по лондонскому Гайд-парку вместе со своей сестрой Ванессой, леди Лингейт.

Всего два месяца назад Кэтрин со старшей сестрой Маргарет и их младшим братом Стивеном жила в скромном домике в крохотной деревушке под названием Трокбридж в Шропшире. Ванесса, в тот период овдовевшая Ванесса Дью, жила у родственников мужа в соседнем Рандл-Парке. Кэтрин вела уроки в младших классах и помогала директору деревенской школы обучать старших детей. Они жили в благородной бедности, однако Мег все же удавалось откладывать на обучение Стивена.

И неожиданно все переменилось. Виконт Лингейт, абсолютно чужой человек на тот момент, приехал в деревню на Валентинов день и привез с собой потрясающую новость о том, что Стивен стал очередным графом Мертоном и владельцем Уоррен-Холла в Хэмпшире, а также другой собственности, процветающей и дающей немалый доход, и обладателем огромного состояния.

Их судьбы тоже изменились. Первым делом, прихватив с собой Ванессу, они все переехали в Уоррен-Холл, официальную резиденцию Стивена. Затем Ванесса вышла замуж за виконта Лингейта. А потом они все приехали в Лондон, чтобы пройти через церемонию представления королеве и высшему свету и принять участие в мероприятиях весеннего сезона.

И вот они с Ванессой гуляют в парке, как будто в подобных прогулках и заключается смысл их жизни. С одной стороны, такое времяпрепровождение разлагает, а с другой – это так здорово.

Жизнь неожиданно открыла перед ними много нового и замечательного – деньги, модные наряды, множество интересных знакомств и бесконечное количество развлечений, и на то, чтобы насладиться всем этим, не хватало часов в сутках. Перед Кэтрин вдруг открылась перспектива блестящего будущего с одним из многочисленных достойных поклонников, которые уже начали проявлять к ней интерес.

Ей уже двадцать, а ее сердце еще свободно. Когда она жила в Трокбридже, ей так и не удалось уговорить себя влюбиться в кого-нибудь, хотя возможности для этого были. Проблема не исчезла и после переезда в Лондон. Она так ни в кого и не влюбилась, однако испытывала искреннюю симпатию к некоторым из своих воздыхателей.

Недавно на вопрос Ванессы Кэтрин ответила, что среди знакомых ей джентльменов нет ни одного особенного.

– А тебе нужен особенный? – не без раздражения воскликнула Ванесса.

– Естественно, – вздыхая, ответила Кэтрин. – Обязательно, Несси. Он действительно должен быть особенным. Но я постепенно прихожу к выводу, что такого человека, как я ищу для брака, просто нет. Он не существует.

Однако при этом Кэтрин не считала романтическую любовь невозможной. Достаточно примера ее сестры. Ванесса всем сердцем любила своего первого мужа Хедли Дью, и Кэтрин подозревала, что лорда Лингейта она любит не меньше.

– Или, возможно, – возразила себе Кэтрин, – такой человек существует. Просто я не могу распознать его. Возможно, виновата я. Возможно, я не создана для всепоглощающей страсти, или нежной любви, или…

Рассмеявшись, Ванесса ободряюще похлопала сестру по руке.

– Естественно, существует, – сказала она, – и, конечно же, ты узнаешь его, когда встретишь, и почувствуешь все, о чем мечтала. А может, почувствуешь потом, как произошло у меня с Эллиотом. Мы уже были женаты, когда я поняла, как сильно люблю его – или что я вообще люблю его. Я только недавно призналась в этом самой себе и боюсь, что он очень расстроится, если узнает об этом.

– О Господи! – вздохнула Кэтрин. – Все это звучит довольно удручающе, Несси. Однако я уверена, что лорд Лингейт совсем не расстроится.

Они переглянулись и рассмеялись.

Наверное, не раз думала Кэтрин после того разговора, действительно виновата она сама. Возможно, у нее слишком строгие понятия о том, как должен вести себя мужчина ее мечты. Возможно, она ищет любовь не там, где надо. Там, где безопасно.

А вдруг любовь совсем не безопасна?

Этот неожиданный и бередящий душу вопрос пришел ей в голову, когда она однажды прогуливалась по Воксхолл-Гарден.

Маргарет и Стивен только что уехали в Уоррен-Холл. Маргарет – потому что впала в депрессию, узнав, что Криспин Дью, ее давний возлюбленный, женился на испанке, когда их полк стоял на Пиренейском полуострове. А Стивен – потому что в семнадцать лет он еще не мог в полной мере участвовать в жизни высшего света и должен был готовиться к поступлению в Оксфорд осенью. Ванесса и лорд Лингейт поехали с ними, планируя провести несколько дней в Финчли-Парке, их собственном имении, расположенном неподалеку. Кэтрин с радостью присоединилась бы ко всей компании, однако ее убедили провести остаток сезона в Лондоне и повеселиться вволю. Она поселилась в Морленд-Хаусе на Кавендиш-сквер с матушкой виконта Лингейта и его младшей сестрой, Сесилией, которая тоже дебютировала в этом сезоне. Вдовствующая леди Лингейт дала слово, что будет бдительно следить за Кэтрин.

Однако око леди Лингейт оказалось не столь бдительным. Кэтрин пришла к этому выводу однажды вечером, когда они с Сесилией отправились на вечеринку в Воксхолл-Гарден, которую устраивали лорд Битон и его сестра, мисс Флаксли. Их матушка взяла на себя заботу о молодом поколении, и леди Лингейт, воспользовавшись этим, решила себе устроить один вечер отдыха.

В вечеринке участвовало восемь представителей молодежи – не считая леди Битон, – а еще на ней присутствовал сам лорд Монфор!

Когда Кэтрин приехала в Лондон, ее предупредили, что барон Монфор – самый бесчестный и опасный из повес. Предупреждение исходило от одного из его друзей и, следовательно, от человека, который знал его, то есть от Константина Хакстебла, ее чертовски красивого троюродного брата, наполовину грека. Она познакомилась с ним, когда переехала в Уоррен-Холл. Константин проявил любезность и в Лондоне взял ее и свою двоюродную сестру Сесилию под крыло. Он сопровождал их на прогулках по городу и представлял им тех, кого считал достойными. С этой точки зрения он был строже любой дуэньи, хотя Кэтрин подозревала, что он знаком и с менее добропорядочными людьми и даже водит с ними дружбу.

Взять, к примеру, лорда Монфора. Однажды этот господин окликнул их, когда они катались в парке, и поприветствовал Константина как близкого друга. Однако Константин лишь сухо кивнул и проехал дальше, не останавливаясь. Тогда Кэтрин удивила его грубость.

Барон Монфор был до смешного красив – если вообще возможно использовать подобное словосочетание для описания чьей-то внешности. Даже если бы Константин не предупредил Кэтрин насчет него после той мимолетной встречи, для нее было достаточно одного взгляда, чтобы понять: это повеса и от него надо держаться подальше. Кроме красивой внешности, умения с небрежной элегантностью носить дорогую одежду и высочайшего мастерства верховой езды – то есть всех атрибутов, присущих многочисленным джентльменам, с которым она познакомилась за последние несколько недель, – в нем было еще что-то. Нечто примитивное. Нечто такое, чему она не могла найти определения, как ни старалась. Если бы ей было известно слово «сексуальность», она бы не столкнулась с подобными сложностями, потому что именно это слово и искала.

И еще он излучал опасность.

«Если до конца сезона я замечу, что кто-то из вас косится в его сторону, – предупредил Константин после того, как они проехали мимо лорда Монфора и он объяснил, кто это такой и почему не стал знакомить с ним девушек, – я лично препровожу провинившуюся домой, запру ее в комнате, проглочу ключ и буду охранять дверь, пока не придет лето».