Последние дни Помпей - Бульвер-Литтон Эдвард Джордж - Страница 35

• Предыдущая
• 35/50
• Следующая

– Что привело тебя, о дева, – прозвучал тихий, ровный голос, – сюда, в дом незнакомого человека пришельца с Востока?

– Его слава, – отвечала Юлия.

– Какова же она? – спросил он со странной, едва заметной улыбкой.

– И ты еще спрашиваешь, о мудрый Арбак! Разве не говорит о твоей мудрости весь город?

– Действительно, я накопил кое-какие знания, – улыбнулся египтянин. – Но к чему все эти таинства красавице вроде тебя?

– Увы! – сказала Юлия, которая несколько ободрилась, услышав привычную ей лесть. – Разве печаль не ищет утешения у мудрости, и разве тот, кто любит безответно, не знает печали!

– Как! – сказал Арбак. – Может ли безответная любовь быть уделом женщины, столь прекрасной, что ее красота видна даже под складками этих богатых одежд? Благоволи же, о дева, поднять покрывало, чтобы я по крайней мере увидел, так ли прекрасно твое лицо, как и фигура.

Юлия, видно, была не прочь показать свои прелести и вместе с тем надеялась заставить чародея принять в ней участие, поэтому после недолгого колебания она подняла покрывало и открыла лицо, которое показалось бы египтянину и в самом деле привлекательным, если бы не ухищрения цирюльника.

– Ты несчастна в любви, – сказал он. – Вот тебе мой совет: повернись лицом к неблагодарному. Ничего лучшего я не могу тебе посоветовать.

– Оставь эти любезности! Я прошу тебя помочь мне любовными чарами.

– Прекрасная незнакомка! – произнес Арбак не без презрения. – Любовные чары не входят в число тайн, на которые я тратил по ночам масло[144].

– Это правда? Тогда извини меня, великий Арбак, и прощай.

– Постой, – сказал Арбак, который, несмотря на страсть к Ионе, не остался равнодушен к красоте своей гостьи, и, не будь он так слаб, ему, быть может, захотелось бы утешить прекрасную Юлию иными средствами, нежели сверхъестественная мудрость. – Постой. Хотя я признаюсь, что оставил всякие зелья и снадобья тем, кто только этим ремеслом и занимается, все же сам я не безразличен к красоте и в юности, быть может, тоже пользовался этими зельями. Я могу помочь тебе, если ты будешь со мной искренна. Скажи мне прежде всего: ты не замужем, как я могу судить по твоей одежде?

– Нет, – ответила Юлия.

– И, не имея состояния, ты хотела бы пленить какого-нибудь богатого жениха?

– Я богаче того, который меня отверг.

– Странно, очень странно! И ты любишь его?

– Не знаю, люблю ли я его, – отвечала Юлия надменно, – но я хочу восторжествовать над соперницей, хочу чтобы отвергнувший меня был у моих ног и отверг ту, которую предпочел мне.

– Обычное женское тщеславие, – сказал египтянин серьезно, без насмешки. – И еще одно, прекрасная дева, назови мне имя того, кого ты любишь. Неужели есть такой человек в Помпеях, который может презирать богатство или быть слепым к красоте?

– Он из Афин, – потупилась Юлия.

– А! – вскричал египтянин и покраснел. – В Помпеях есть только один молодой и знатный афинянин. Значит, ты говоришь о Главке!

– Ах! Не выдавай меня! Это действительно он.

Египтянин откинулся назад, задумчиво глядя на дочь торговца и что-то бормоча про себя. До сих пор его только забавляли доверчивость и надменность гостьи, но теперь он подумал: а нельзя ли ее сделать орудием мести?

– Я вижу, что ты не можешь помочь мне, – сказала Юлия, обиженная его долгим молчанием. – Сохрани же по крайней мере мою тайну. Еще раз прощай!

– Прекрасная дева, – произнес египтянин серьезно, – твоя просьба тронула меня, я тебе помогу. Слушай же. Сам я никогда не занимался этими мелочами, но знаю ту, которая в них сведуща. У подножия Везувия живет могущественная ведьма. Под обильными росами новой луны она собирала травы, которые обладают силой привораживать любовь навеки. Ее искусство может повергнуть возлюбленного к твоим ногам. Найди ее и скажи, что тебя послал Арбак, она трепещет перед этим именем и даст тебе самые сильные зелья.

– Увы! – отвечала Юлия. – Я не знаю дороги к жилищу той, о которой ты говоришь! Хоть путь и близок, он опасен для девушки, которая тайно уходит из отцовского дома. Там дикий виноград закрывает собой глубокие пропасти. Я не могу довериться незнакомому проводнику, доброе имя женщины в моем положении легко опорочить. Мне безразлично, пусть все знают о моей любви к Главку, но я не хочу, чтобы думали, что я добилась его любви колдовством.

– Мне нужно еще хоть три дня, чтобы оправиться, – сказал египтянин, встал и, словно пробуя свои силы, прошелся по комнате нетвердыми шагами. – Тогда я сам провожу тебя. Придется подождать.

– Но Главк женится на проклятой неаполитанке!

– Женится?

– Да. В начале будущего месяца.

– Так скоро! Ты это точно знаешь?

– Мне сказала ее собственная рабыня.

– Этому не бывать! – заявил египтянин решительно. – Не бойся ничего, Главк будет принадлежать тебе. Но как ты заставишь его выпить зелье?

– Мой отец пригласил Главка на пир послезавтра, кажется, вместе с этой неаполитанкой. Я сумею опоить его.

– Решено! – Глаза египтянина сверкнули свирепой радостью, что Юлия, задрожав, потупилась. – Прикажи приготовить к завтрашнему вечеру носилки. Есть у тебя носилки?

– Конечно, есть, – сказала Юлия, гордясь своим богатством.

– Прикажи их приготовить. Неподалеку от города есть увеселительное заведение, где часто бывают богатые люди, там великолепные купальни и сады редкой красоты. Ты сделаешь вид, будто отправляешься туда, и там я, если только буду жив, встречу тебя в роще у статуи Силена и сам отведу к ведьме. Мы подождем, пока с восходом вечерней звезды стада и пастухи уйдут на отдых, тогда темнота скроет нас, и никто не встретится на пути. А теперь иди домой и ничего не бойся. Клянусь Аидом, даю тебе слово Арбака, египетского чародея, что Иона никогда не выйдет замуж за Главка!

– И Главк будет принадлежать мне! – подхватила Юлия.

– Быть по-твоему, – сказал Арбак.

И Юлия, опасаясь предстоящего свидания, но подстрекаемая ревностью и досадой даже больше, чем любовью, все же решилась.

Оставшись один, Арбак произнес:

– О светлые звезды, вы никогда не лжете, вы уже начинаете исполнять свои обещания – успех в любви и победу над врагами. В тот самый час, когда я не мог найти средства для мести, вы послали эту красивую дуру, чтобы указать мне путь. – Он замолчал, глубоко задумавшись. – Да, – продолжал он спокойнее, – я не мог сам дать ей яд а вдруг меня выследят и обвинят в смерти афинянина! Но ведьма – самое подходящее орудие для моих планов.

Он кликнул раба, велел ему поскорее идти вслед за Юлией и узнать, кто она такая. Сделав это, он вышел в портик. Небо было ясное и безоблачное, но Арбак, хорошо знавший его изменчивость, по нескольким облачкам, медленно плывшим по ветру далеко на горизонте, понял что близится гроза.

– Это похоже на мою месть, – сказал он. – Небо чистое, но надвигаются тучи.

Когда дневной зной понемногу спал, Главк с Ионой отправились подышать свежим воздухом. В те времена римляне пользовались различными экипажами. Богатые люди, когда ездили без спутников, обычно пользовались уже описанной нами колесницей, запряженной парою, знатные матроны ездили в колясках, обычно двухколесных; кроме того, древние пользовались также носилками – большим паланкином, более удобным, чем современный, так как в нем можно было не сидеть, а лежать, меньше чувствуя неприятные толчки. Был еще просторный экипаж с откидным верхом, употребляемый как для дальних путешествий, так и для прогулок по окрестностям города, – в нем свободно размещались трое или четверо пассажиров. В таком экипаже наши влюбленные, сопровождаемые рабыней Ионы, и отправились на прогулку. Милях в десяти от города были в то время руины древнего храма, очевидно греческого, а так как Главку и Ионе все греческое было дорого, они решили осмотреть эти руины и направились туда.

• Предыдущая
• 35/50
• Следующая