Наездники - Булычев Кир - Страница 25
- Предыдущая
- 25/27
- Следующая
– Ты все хочешь понять?
– Еще бы!
Елена хорошо вела машину, лучше, чем Ванечка. В ее манере была легкость и даже небрежность. Она не трудилась за рулем, не руководила машиной, как Ванечка, а как бы помогала ей катиться вперед, легонько похлопывая по спине.
– Ты уже столько видела, – сказала Елена, – что самой пора догадаться.
– Вы-то небось не догадались, – возразила Верка. – Целый институт, наверное, думал.
– Думали многие, но догадаться было очень трудно. Потому что мы живем в мире привычных вещей. А если что-то случается необычное, то теряемся. Смотрим и думаем: так быть не может!
– Точно как моя баба Элла…
Елена смотрела на дорогу и говорила, словно размышляла вслух:
– А сейчас расскажу тебе об одном великом ученом. Его фамилия Фабр.
– Я видела его книгу у Олега Владиславовича…
– Фабр был великим энтомологом, то есть специалистом по насекомым. И жил он более ста лет назад. В его главной книге «Инстинкт и нравы насекомых» есть глава, которая называется «Осы-охотницы». Фабр долго наблюдал поведение ос церцерис, которые откладывают яички в жучков златок. В живых насекомых! Своим длинным острым жалом, словно саблей, оса церцерис разрезает нервный узел жука и парализует его. Есть и другие осы-наездники. Они впрыскивают в тело жертвы парализующий яд, превращая его в убежище и банку консервов для своих детишек. Жучок парализован, неподвижен, но кое-как жив. И так продолжается до тех пор, пока из яичка не выведется личинка осы. И тогда личинка начинает пожирать своего «хозяина» изнутри. И пока не подойдет ей время превратиться в осу, она безбедно и сытно живет внутри своей жертвы…
– Вы все о насекомых… – сказала Верка, хотя понимала, что ее слова покажутся глупыми. Ведь она уже все поняла, а спрашивает, словно не поняла ничего.
– Ничто на свете не бывает постоянным. Мы с тобой имеем дело не с обычной маленькой осой, опасной только для златок. Осы церцерис попали в центр атомного взрыва под Челябинском и сумели выжить. Они прожили немало лет при радиации, которая превышала все возможные нормы. Теперь понятно, что златки и другие привычные носители, потенциальные консервы для осиного детского сада, вымерли или улетели из зоны. Чтобы выжить, надо было найти новых жертв. Теплокровных. Уцелели те, кому это удалось. Представь себе лестницу, внизу которой был жук. Затем какая-то оса умудрилась отложить яйцо в мышь. И каким-то, еще неизвестным нам образом, новое поколение ос унаследовало кое-что от мышей. Они стали крупнее, страшнее, опаснее для окружающих. На следующий год или через пять лет эти мутанты отыскали себе другого носителя – лису, волка… Наконец настал день их торжества. Осе попался человек! И если им удастся, то осы-исполины могут стать господами всего нашего мира… Прости, я преувеличиваю. Конечно же, этого не будет.
– Не будет, – эхом повторила Верка.
– Изучая сигналы из того региона, мы поняли, что новое поколение мутантов унаследовало от людей столько, что их трудно отличить от жертв. Они и сюда добрались уже под видом людей… Сначала нас в институте подняли на смех. Антинаучно утверждать, что, поедая человека, оса впитывает в себя многое из того, что раньше было этим человеком. Пять лет яйцо мирно живет в человеке, постепенно превращаясь в личинку. И в один прекрасный день эта личинка просыпается и начинает пожирать внутренности хозяина, а затем выходит из человека, оставив после себя лишь оболочку своей жертвы…
– Значит, та женщина в подвале была жертвой наездников? – спросила Верка.
– Она была женой Олега Владиславовича, которую он так безуспешно искал. От нее остался только голос, и его унаследовал детеныш. Олег Владиславович чувствовал эту связь… Но разве такое вообразишь?
– Нет, – вздохнула Верка. – Не вообразишь. И мою маму они поймали?
– Пять лет назад, – сказала Елена, – твою маму ужалила оса-наездник. Оса, которая уже стала почти человеком. Твоя мама потеряла сознание, и ее утащили в подземелье около вашей дачи. Там она, парализованная, провела пять лет.
– Вы хотите сказать, что мама пять лет была под нашей дачей?!
– Именно так. Но никто не догадывался.
– Она была жива?
– И не жива, и не мертва. Она, как кокон, висела в том подвале, а рядом с ней находилась ее подруга Оксана, жена Папани. И еще третья женщина. И, наверное, такой подвал в нашей стране не один. Все жизненные процессы в организме твоей мамы настолько замедлились, что она могла бы пробыть в состоянии комы еще несколько месяцев. Но вот раздается сигнал – настало время метаморфозы. То есть превращения.
– А внутри мамы был этот огурец?
– Это и есть личинка исполинского церцериса. Она готова была начать пожирать твою маму изнутри. Она бы росла, а Марина приближалась бы к смерти…
– Ой, не надо так говорить, Елена Борисовна!
– Ты слишком много видела, девочка, чтобы теперь закрывать на это глаза.
– Все равно жутко!
– Парализующее вещество наездников поддерживает в человеке жизнь до последнего мгновения. Это необходимо личинке. Оболочка человека продолжает существовать и, если надо, двигаться, даже после того, как личинка ее покинет. Это тебе ничего не напоминает?
– Оксана? Я же видела разрез на ее животе!
– Перед тем как погибнуть, оболочка Оксаны послушно исполнила волю наездников. Они приказали убить Олега, и она попыталась это сделать.
– Но они не хотели, чтобы Оксану обследовали в больнице…
– Для них это была бы катастрофа.
– Детеныш даже взорвал морг.
– Они почуяли опасность.
– От Олега?
– От Олега, от тебя…
– А я-то чем им угрожала?
– Ты была знакома с Олегом, он мог тебе довериться. Мы старались следить за ними, но, пока Оксана не попала в больницу, мы ни в чем не были уверены. Зато Олег Владиславович выследил их. Он как-то догадался о подвале и забрался внутрь, не дожидаясь нас.
– Он опоздал?
– К сожалению, да.
Они уже ехали по Москве, вскоре за Кольцевой свернули на неизвестную Верке шоссейку и вкатили на территорию скучного-прескучного панельно-блочного небоскреба серого цвета. Перед подъездом стояло несколько машин, большей частью отечественных, а дальше у бокового входа Верка увидела реанимобили. Вроде бы наши…
Елена поставила машину сбоку от входа, ловко втиснувшись на стоянке между двух «Нив».
– Вот и наша обитель, – сказала она.
На вывеске у дверей была непонятная, может, даже секретная надпись:
Глава 11
Елена провела Верку на второй этаж. Ванечки там не было. И мамы тоже. В том коридоре были только кабинеты. Елена стала звонить по разным телефонам. Верка понимала, что теперь они в институте и надо терпеть, пока Елена все не выяснит.
– Я немного полежу, – сказала она и показала на узкий черный кожаный диван.
– Погоди, – остановила ее Елена. – Сначала я покажу тебе ванную.
Ванная и туалет были за три двери от ее кабинета. Там, на крючках, в ряд висели свежие полотенца.
– Ты возвращайся и поспи, – сказала Елена. – Твоя мама все равно еще под наркозом.
– А Олег?
– Какой Олег?
– Олег Владиславович, мой сосед.
– Он тоже спит, – сказала Елена. – Возьми это полотенце. А вон там шампунь. Если проголодалась, мы с тобой вместе поужинаем.
– Хорошо.
Верка осталась одна.
Ванная была слишком белой и блестящей. Все вокруг так сверкало, что было неловко прикасаться. Верка подумала: хорошо ли будет, если она немного постирает? Потом решила: «Лучше постираю перед сном». Но душ она приняла, и стало полегче.
Когда человек стоит в душе, он всегда думает. Верка не была исключением.
Ей уже не было страшно. Она верила в то, что маму вылечат. Если бы эта личинка успела навредить маме, наверное, Елена сказала бы об этом. А может, не сказала бы? Пожалела?
Надо срочно идти в реанимацию! Врачи не ожидают, что Верка опять не послушается и побежит искать маму.
- Предыдущая
- 25/27
- Следующая
