Лесная обитель - Брэдли Мэрион Зиммер - Страница 21

– Друиды тоже исповедуют такое учение, – тихим голосом заметила Эйлан. – Самые великие наши жрецы прожили на этой земле уже несколько жизней. Они были оленями, рыбами, кабанами, поэтому им известны тайны всего живого. И герои, рано ушедшие из жизни, тоже рождаются вновь. Но что касается нас с тобой… – Девушка нахмурилась. Гай не в силах был выдержать пристальный взор ее ясных глаз.

– Однажды я увидела в озере свое отражение, но у меня было совсем другое лицо, не такое, как сейчас, – и все же это была я. Думаю, в тот момент я увидела себя жрицей. Сейчас, глядя на тебя, я вижу: ты не римлянин и не британец. Сердце подсказывает мне, что ты был великим человеком своего народа, может быть, царем.

Гай покраснел. Он всегда испытывал неловкость, слушая подобные разговоры.

– Но сейчас я не царь, – резко ответил он, – а ты не жрица. Я хочу, чтобы ты была со мной в этой жизни, Эйлан! – Он взял ее за руку. – Я хочу видеть тебя рядом, просыпаясь утром, и держать тебя в своих объятиях ночью. У меня такое чувство, что до встречи с тобой мне в жизни все время чего-то не хватало, и вот наконец я нашел тебя! Можешь ты это понять? – Ему казалось невероятным, что завтра он должен отправиться в свой легион и, возможно, они никогда больше не увидятся.

Эйлан сидела, устремив взгляд на огонь, потом повернулась к Гаю.

– Еще до того, как мы встретились, я видела тебя во сне, – тихо произнесла она. – В нашей семье многие обладают даром ясновидения, и иногда во сне я вижу то, что должно произойти на самом деле. Но этот сон я никому не рассказывала. Ты уже вошел в мое сердце. Не знаю, какие силы притягивают нас друг к другу, но мне кажется, что когда-то прежде я любила тебя.

Гай наклонился и поцеловал ладонь девушки. Она судорожно вздохнула.

– Я люблю тебя, Гай. Мы связаны с тобой невидимой нитью. Но мы не можем быть вместе – я просто не вижу такой возможности…

«Я должен овладеть ею сейчас же, – думал Гай, – тогда родители вынуждены будут согласиться на наш брак!» Он хотел уже притянуть девушку к себе, как вдруг неподалеку от них скользнула какая-то тень. У костров собирался народ. Римлянин посмотрел вверх: все небо усыпано звездами, луна поднялась высоко – значит, уже почти полночь. Как быстро пролетело время! Эйлан тихо вскрикнула и поднялась с травы.

– Что это? – спросил Гай. – Что происходит?

В отдалении слышались буйные крики и хохот, но люди, собравшиеся у костров, как-то притихли, вели себя смиренно, словно охваченные радостным ожиданием. Их настроение передалось Гаю, и он почувствовал, как у него по коже забегали мурашки.

– Молчи! – шепнула ему Эйлан, когда он тоже поднялся с травы и встал рядом с ней. – Это Великая Богиня…

Откуда-то из темноты, обрамляющей освещенную пламенем костров площадку, раздались мелодичные звуки флейты. Эйлан затаила дыхание. Все стихло, и в наступившей тишине ясно слышалось шипение костров. От горы сучьев остались одни головешки, и пламя стелилось почти у самой земли, переливаясь в холодном сиянии луны бледным золотом, излучая свет невиданной красоты.

В темноте, там, куда не проникал свет от костров, замерцали огоньки. Из глубины ночи степенно выдвигались мужчины с длинными развевающимися бородами. Они были в белых одеяниях; у каждого на шее поблескивало золотое ожерелье, голову покрывал венок из дубовых листьев. Это были друиды. Вышагивая друг за другом в направлении движения солнца, они образовали кольцо вокруг костров и остановились в ожидании. Друиды стояли на равном расстоянии друг от друга, образуя правильный круг. С такой же точностью выстраивались караульные по периметру лагеря легионеров, но Гай отметил про себя, что в движениях друидов не было подчеркнутой четкости, свойственной военным. Они просто встали каждый на своем месте, как звезды на небе.

Мелодично зазвенели серебряные колокольчики, и друиды замерли в напряженном ожидании. Гай стал вглядываться в темноту, но ничего не увидел. И все же на них надвигалась какая-то огромная тень. Он вдруг понял, что видит женщин, укутанных в темно-синие одеяния, как покрывало самой ночи. Тихо позванивая серебряными украшениями, женщины плавной поступью влились в круг друидов и образовали внутри еще одно кольцо; сквозь прозрачные вуали смутно белели расплывчатые очертания их лиц.

Теперь он все понял. Это были жрицы Лесной обители, святые женщины, спасшиеся от насилия на острове Мона. При виде такого скопления друидов у Гая по спине пробежал мороз, но теперь, глядя на темные фигуры жриц, он испытывал ужас. Внезапно им овладело странное чувство – будто он увидел свою судьбу. Значит, между ним и жрицами есть какая-то связь?

При этой мысли Гай весь похолодел и крепко сжал руку Эйлан.

Последние три жрицы, вошедшие в круг друидов, направились к высокому табурету, установленному меж двух костров. Та жрица, что шла впереди, казалась очень хрупкой и как бы сутулилась под тяжестью своих одежд. Ее сопровождали две темноволосые женщины – одна высокая, другая более коренастая; на их одеждах блестели серебряные украшения. Они были без вуалей, и Гай разглядел у каждой из них над переносицей татуировку – синий полумесяц. Рассматривая этих двух женщин, римлянин подумал, что с рослой жрицей, наверное, нелегко справиться в рукопашной схватке. А в лице второй женщины читались недовольство и досада.

Жрицы остановились и совершили какой-то обряд с золотым тазом, смысл которого Гаю был непонятен. Затем две женщины усадили первую жрицу на треногий табурет и понесли ее на вершину кургана. Колокольчики зазвенели громче и вдруг смолкли.

– Дети Дон, зачем вы пришли сюда? – заговорила высокая жрица, называя имя мифической прародительницы всех племен Британии.

– Мы хотим просить благословения у Великой Богини, – ответил один из друидов.

– Зовите же Ее!

Две из женщин, стоявших кольцом вокруг костров, бросили на раскаленные уголья какие-то травы. Вверх взметнулся столб дыма, обволакивая все вокруг прозрачной искрящейся мглой. В нос Гаю ударил запах благовоний. Ему и раньше приходилось вдыхать аромат ладана, но теперь у него возникло странное ощущение, будто что-то сжимает и давит его со всех сторон. Он подумал, что меняется погода, но небо было абсолютно чистым.

Вокруг себя он слышал шепот, который вскоре перерос в приглушенное бормотание множества голосов. Люди тихо произносили какие-то молитвы, словно вызывали духов. В этом гомоне ясно выделялись голоса друидов, и Гаю казалось, что в ответ на заклинания земля задышала у него под ногами. И опять его охватил непонятный страх. Юноша посмотрел на Эйлан. Ее взгляд, полный восхищения и благоговения, был прикован к фигурам трех женщин, возвышавшихся над кострами.

Женщина в вуали издала тихий стон и стала раскачиваться из стороны в сторону.

«Она как Сивилла, – думал Гай, – или дельфийская Пифия, о которых рассказывал мой наставник». Но сам он даже и предположить не мог, что когда-либо увидит нечто подобное. Заклинания раздавались все громче, и внезапно женщина в вуали замерла на месте; две другие жрицы отступили назад. Гай затаил дыхание. Ему показалось, что жрица с вуалью на лице вдруг стала выше. Она выпрямилась, повернулась в одну сторону, затем – в другую, словно осматривалась вокруг, потом тихо засмеялась и откинула вуаль.

Гай слышал, что Верховная Жрица Вернеметона уже достигла преклонных лет, но эта женщина была прекрасна. В каждом ее движении чувствовалась неуемная энергия, что недоступно пожилым людям. От цинизма, свойственного римлянам, не осталось и следа, в нем заговорила материнская кровь. «Это правда; все, что рассказывают, – святая истина. Нам явилась Великая Богиня…»

– Я – плодородная земля, вскормившая вас, и чрево вод… – заговорила жрица тихим мелодичным голосом, и Гаю показалось, что эти слова она шепчет ему на ухо. – Я – белая луна и море звезд. Я – ночь, из которой родился первый луч света. Я – матерь богов; я – непорочная дева; я – черная змея, что заглатывает всех и вся. Вы видите меня? Желаете ли вы Меня? Готовы вы принять Меня?