Дж. Б. Ш., модель 5 - Брэдбери Рэй Дуглас - Страница 3
- Предыдущая
- 3/3
Но тут их разговор прервался.
— Все по местам! — раздалась команда. — Грозит столкновение!
Послышались звонки. Завыли сирены.
Оторванные от взаимной ненависти, Уиллис и Клайв, ругаясь, бросились снимать со стен каюты аварийные шлемы и скафандры.
— Ч-черт, о, ч-черт, о, ч-ч…
Внезапно рот у Клайва широко открылся, и кончить последнее ругательство ему так и не удалось. Он исчез в дыре, вдруг появившейся в боку корабля.
Метеор пронесся сквозь корабль за миллиардную долю секунды. За ним, в образовавшуюся большую дыру, из корабля хлынул воздух.
— О, Боже, — подумал Уиллис, — Клайву уже не вернуться никогда.
Уиллиса спасла лестница, возле которой он стоял: стремительный поток воздуха, вытекая в Космос, намертво его к ней прижал. Несколько мгновений он не мог ни пошевельнуться, ни вздохнуть. Потом воздуха в корабле не осталось совсем. Уиллис только и успел, что отрегулировать давление в скафандре и в шлеме и дико оглядеться вокруг. В корабле, отклонявшемся теперь от курса, появлялись, как в космическом бою, все новые и новые пробоины. Кругом, куда ни посмотри, бегали вопя и барахтались в невесомости люди.
— Шоу, — подумал Уиллис и рассмеялся своей мысли — настолько она была не ко времени, — Шоу.
Последний из налетевшей орды метеоров ударил в двигательный отсек, и от этого удара корабль развалился на куски. «Шоу, Шоу, о, Шоу», — снова подумал Уиллис.
Он увидел снаружи, как разорвалась, словно лопнул воздушный шар, двигательная часть корабля со сжатыми внутри нее газами. Вместе с обломками полетели в разные стороны обезумевшими стаями люди, освобожденные от ученья, от жизни, от всего на свете, чтобы никогда уже друг с другом не встретиться, даже не попрощавшись, — так внезапно освободились они и так мгновенны и неожиданны стали смерть и изоляция каждого.
— Прощайте, — подумал Уиллис.
Но по-настоящему проститься ни с кем не пришлось. Ничьего плача и ничьих стонов не слышал он по радио. Из всего экипажа он один-единственный остался в живых, потому что только его скафандр, только его шлем, только его кислород каким-то чудом уцелели. Зачем? Чтобы ему быть одному и пропасть?
— О, мистер Шоу, о, сэр, — подумал он.
— А я уж тут как тут, — прошептал голос.
Этого не могло быть, однако…
Медленно переворачиваясь, древняя кукла с ее всклокоченной рыжей бородой и сверкающими голубыми глазами падала сквозь мрак, словно подгоняемая дыханьем поддавшегося своему капризу Бога.
Уиллис сам не заметил, как открыл ей свои объятия.
И старикан лег в них, улыбаясь, тяжело дыша или просто, к чему у него была склонность, притворяясь, что он тяжело дышит.
— Прекрасно, прекрасно, Уиллис! Приятная неожиданность, не так ли?
— Мистер Шоу! Ведь вы были мертвы!
— Чушь! Просто во мне отогнули несколько проволочек. А от удара они стали на свои места. Разъединили вот здесь, под подбородком. Негодяй ткнул туда ножом. Так что если я снова сделаюсь мертвым, прижмите вот здесь, под нижней челюстью, и контакт восстановится!
— Будет сделано!
— Сколько продовольствия у вас с собой, Уиллис?
— На двести дней в Космосе.
— Да это просто отлично! И блок регенерации кислорода, его тоже хватит на двести дней?
— Да, сэр. Ну а на сколько времени хватит ваших батарей, мистер Шоу?
— На десять тысяч лет! — радостно пропел старик. — Ручаюсь, клянусь! Фотоэлементы, которыми я оснащен, будут собирать во Вселенной свет Божий до тех пор, пока не износятся мои электронные цепи и контуры.
— Что означает: вы будете говорить и говорить еще долго после того, как я перестану дышать и есть.
— Из чего следует, что вам придется обедать предложениями, а дышать причастиями прошедшего времени. Но… мысль о спасении должна остаться главной. Разве надежды нет?
— Да, корабли и вправду пролетают мимо время от времени. А радиомаяк, вмонтированный в мой скафандр…
— …уже сейчас кричит в ночи кромешной: «Я здесь, и здесь, со мною, старый Шоу!» — так?
— Со мною старый Шоу, — подумал Уиллис, и словно теплом в трескучий зимний мороз дохнуло на него.
— Что ж, тогда, пока мы ждем спасения, Чарлз Уиллис, что следующее?
— Следующее? М-м, пожалуй…
Они падали сквозь Космос в одиночестве, но не одинокие, полные страха, но исполненные восторга, и теперь они вдруг умолкли.
— Скажите это, мистер Шоу.
— Сказать что?
— Вы знаете. Скажите снова.
— Ну что ж… — они лениво переворачивались, держась друг за друга. Разве не чудо — жизнь? Энергия и вещество, да, вещество и энергия, претворяющиеся в ум и волю.
— Именно это мы и есть, сэр?
— Именно это, готов поспорить на десять тысяч блестящих жестяных свистулек, именно это. Сказать еще, юный Уиллис?
— Конечно, сэр, — рассмеялся Уиллис, — еще, если можно!
И старик заговорил, и молодой человек стал слушать, и молодой человек заговорил, и старик захохотал шутовски, и, падая, они обогнули угол Вселенной и скрылись из виду, занятые едой и разговорами, разговорами и едой, и молодой жевал питательные таблетки, а старый фотоэлементами своих глаз пожирал солнечный свет, и когда их видели в последний раз, они жестикулировали и разговаривали, размахивали руками и смеялись, а потом голоса их расстаяли в далях Времени; и Солнечная система, повернувшись во сне, накрыла их одеялом, сотканным из тьмы и света, а подобрал ли их, детей, спасательный корабль — Рахиль, потерявшая своих детей, — кто скажет, да и кому, говоря по сути, это интересно?
- Предыдущая
- 3/3
