Тайна зеленого осла - Бонзон Поль-Жак - Страница 6

• Предыдущая
• 6/21
• Следующая

В два часа появилась Мади, очень гордая тем, что может снова ездить на велосипеде. Из-за болезни она долгое время была лишена этого удовольствия.

— Ну что, — не удержался Сапожник, — ты узнала что-нибудь новое?

Ну вот, начинается! — воскликнула Мади. — Хватит об этом! Велосипеды в порядке?

В порядке!

Тогда в путь!

Кафи прямо обезумел от радости. Было довольно жарко, но с озера дул легкий ветерок, и нам легко дышалось на живописной дороге, петляющей над озером.

— Хорошо, что ты уговорила нас покататься, — сказал девочке Корже. — Так легче не думать о цирке. Еще бы немножко, и…

Он не договорил: я перебил его удивленным вскриком. Кафи, который все это время бежал за нами, теперь куда-то исчез.

— Мы за ним не следили, — пожал плечами Гиль. — Может, он убежал вперед?

— Скорее, отстал, — возразил Сапожник.

Я свистнул и стал прислушиваться. Тишина. Тогда Гиль вызвался поехать вперед, но, доехав до поворота, возвратился ни с чем.

— Давайте вернемся, — предложил Сапожник. — Спешить нам некуда.

Почему Кафи нас покинул? Он никогда раньше так не делал. Что могло привлечь его внимание?

Проехав несколько десятков метров, мы заметили пса: он сидел на краю дороги и смотрел на озеро. Услышав, что мы приближаемся, он радостно бросился нам навстречу, а потом схватил меня за шорты и потянул вперед. Мы слезли с велосипедов и последовали за Кафи. Вдруг Мади указала вниз, на прибрежные скалы.

— Смотрите… вон там!

Около воды спиной к нам неподвижно сидел человек, обхватив голову руками.

— Это он! — выкликнул Бифштекс. — Это наш клоун!

Как он здесь оказался? Мы были уверены, что его забрали в полицию. Не дожидаясь моего приказа, Кафи бросился к клоуну. Несколько прыжков с камня на камень — и он оказался рядом. Кафи двигался бесшумно, и Патати даже подпрыгнул от неожиданности, но потом узнал собаку, повернулся к дороге и увидел нас.

Оставив велосипеды на обочине шоссе, мы спустились к озеру. Наш знакомый сидел понурившись и явно не имел желания болтать с нами. Но Мади не удержалась:

— Скажите, что произошло в цирке? У вас были неприятности?

— Послушайте, друзья мои… — Клоун нахмурился. — Вам-то какое до всего этого дело? Вы гуляли? Так и гуляйте себе дальше!

— Вы не хотите рассказать нам обо всем?

Патати грустно пожал плечами. Мади, быстро взглянув на нас и получив молчаливую поддержку, продолжала:

— Мы знаем, что у вас проблемы. Может быть, нам удастся что-то сделать?

Патати поднял голову и улыбнулся Мади.

— Спасибо за заботу… но вряд ли вы сможете мне помочь.

И он со вздохом добавил:

У меня украли деньги… все, что было. Мы изумленно переглянулись.

Когда? — спросил Сапожник.

Сегодня ночью, из фургона.

И много украли?

Все, что я заработал за лето. Патати провел рукой по лбу. Мы не знали, что сказать, пораженные этой новостью… но и успокоенные ею. Нам сразу понравился этот человек, и мы предпочитали видеть его жертвой ограбления, а не грабителем.

— Абсолютно все, — повторил он. — Я так долго копил эти деньги… Они были нужны мне для дочери. Все исчезло! — Он снова посмотрел на Мади. — Моей дочери примерно столько же лет, сколько тебе. Она вообще похожа на тебя; чудесная девочка, отличница. Ее зовут Лиди. Она сейчас недалеко отсюда, в Савойе, в Био. Это городок в долине Дрансы. Ей полезен горный воздух. К сожалению, больная нога не позволяет мне ездить на велосипеде, и я не могу ее навестить… Впрочем, простите меня, друзья, мне не следовало рассказывать вам о своих проблемах. Вы еще слишком молоды, вам надо развлекаться и радоваться жизни.

— О нет! — запротестовала Мади. — Мы думаем вовсе не только о развлечениях! Расскажите нам про свою дочь. Может быть, мы съездим к ней вместо вас, хотя бы передадим привет?

Клоун улыбнулся и погладил Кафи, который удобно устроился на солнце у его ног.

— Вы кажется, считаете, что клоуны всегда в хорошем настроении, всегда смеются и смешат других? Но это совсем не так. Бывает, что и клоунам не везет. Как, например, мне… последние одиннадцать лет.

Помолчав, он продолжил:

— Раньше я работал акробатом в одном известном цирке, который гастролировал по всей Европе.

Мы выступали вместе с женой. У нас был замечательный номер, на высоте десяти метров, без страховки… Но однажды моя жена промахнулась и упала на арену. Она не успела сгруппироваться… и разбилась. Я пытался подхватить ее, но упал вместе сней. Я сломал ребро и ногу, а она умерла через несколько дней, оставив меня с двухлетней Лиди. К тому же я стал инвалидом.

Он сидел, обхватив голову руками и уставившись на озеро.

— Выступать я больше не мог. Пролежав несколько долгих месяцев в больнице, я узнал, что останусь калекой на всю жизнь. Единственной возможностью продолжить работу в цирке было стать клоуном. В цирке у каждого клоуна есть своя специальность; я научился жонглировать. Но, увы, из-за больной ноги меня все же не хотели брать в известные труппы.

Тогда я стал работать в бродячих цирках, которые ездят летом по деревням. Три года назад я попал в цирк "Паради". Как вы заметили, это не лучший в мире цирк; но разве у меня был выбор? Мне нужно было воспитывать дочку. Я так хотел, чтобы ее жизнь была лучше моей!

Наверно, именно о дочке он думал вчера, когда целовал Мади. И сейчас глаза его снова наполнились слезами.

Теперь вы понимаете, почему меня так расстроила эта кража? Я надеялся через год или два поселиться вместе с Лиди где-нибудь на юге… Это лето было довольно удачным — до сегодняшнего дня. Хозяин цирка увеличил мне жалованье… А что теперь? Бедняжка Лиди! Она знает, что цирк отнял у нее мать; она так хочет, чтобы я ушел из цирка! В школе она стесняется признаться, что ее отец клоун и кочует с места на место, словно бродяга… И она права. Наш хозяин — странный человек, и люди вокруг него тоже странные, они часто ведут себя грубо и развязно. Когда я сегодня обнаружил пропажу, Виллер — это хозяин цирка — не разрешал мне заявлять в полицию: боялся, что это отпугнет публику. Правда, я его не послушал… Он бы с радостью выгнал меня, но я ему нужен: он знает, что многие зрители приходят в цирк только чтобы увидеть Патати и Патата.

Вы кого-нибудь подозреваете? — перебил клоуна Сапожник. — Кто-нибудь знал, где вы прячете деньги?

Никто… Я ничего не понимаю. Впрочем, здесь нет ничего удивительного. Один раз меня уже обокрали, когда я работал в таком же маленьком цирке. В таких труппах работают всякие люди, есть честные, а есть… Тогда у меня вытащили кошелек, когда я спал в фургоне.

И поэтому вы теперь спите на улице?

Поэтому тоже. Кроме того, я стараюсь поменьше общаться с этими людьми. Это не настоящие артисты, а бродяги, плохо воспитанные и не слишком чистоплотные.

А где вы держали деньги? В кармане?

В ноге моего осла. Я был уверен, что никто не станет искать их там!

А когда вы заметили, что их нет?

Сегодня утром. Я всегда рано встаю, даже если ложусь поздно. Я сразу же отправился в вагончик, где лежит реквизит: мне нужны были деньги, чтобы заплатить за жилье дочери. Но осел исчез, хотя вчера вечером я поставил его на обычное место! В других фургонах еще все спали. Я разбудил хозяина; он пришел в ярость. Не из-за моих денег — на меня ему плевать, но Патата нужен был для номера. Он велел мне найти другого осла на сегодняшний вечер, но запретил обращаться в полицию. Потом он собрал всех и провел что-то вроде расследования. Конечно, никто ничего не знал. Тогда я все-таки позвонил в жандармерию. Полицейские, конечно, приехали, но вряд ли мое дело их заинтересовало. Жандармы уверены, что деньги украл кто-то из своих, и не будут особенно усердствовать.

Но ведь и ослик исчез, — заметил Корже. — Вам это не кажется странным?

Кажется. Я не понимаю, зачем вор утащил осла — ведь он мог просто вынуть деньги. Зачем было так рисковать? Его могли бы заметить пограничники, которые по ночам ходят вокруг озера…

• Предыдущая
• 6/21
• Следующая