Факел чести - Аллен Роджер Макбрайд - Страница 23

• Предыдущая
• 23/73
• Следующая

Ущерб, нанесенный войной, гардианы поправляли грубо и впопыхах. Отстроенные заново стены были кривыми, обвалившийся пролет моста через центральное море пришлось переделывать дважды.

Но пока победителями были они. Даже оказавшись на борту шлюпки, имеющей заметное фамильное сходство со «Звездами», «Полосами» и «Дядей Сэмом», я точно не представлял, куда лечу. Такую проблему финны предвидели заранее и заверили меня, что я могу ожидать помощи на любой из баз, куда бы меня ни привезли.

Ко мне приставили многочисленную охрану — любой из этих охранников благодаря своему званию мог запросто отдавать приказы пилоту корабля. При посадке охранники затеяли такую толкотню у люка, что на время забыли обо мне.

Выйдя из шлюпки, я обнаружил, что в мою голову направлен десяток лазерных винтовок. Временами мне не составляло труда разыгрывать труса. Я застыл, потрясенный неожиданной мыслью: меня разоблачили и по каким-то причинам лишь ждали, пока перевезут на Новую Финляндию, чтобы здесь арестовать.

Но тут же я заметил, что ко мне спокойно направляется мужчина в мундире лейтенанта, с улыбкой на лице. У пассажирского трапа он приветственно протянул руку. Я робко ответил на его пожатие.

— Добро пожаловать на Новую Финляндию, доктор Дэрроу! Я — лейтенант Граймс. Буду сопровождать вас на базу «Деметра». — Офицер еще раз сердечно пожал мне руку — Прошу вас, вот сюда. — Он помог мне сойти с трапа и указал на только что поданный джип. Охранники по-прежнему целились мне в голову.

— Скажите, а это не опасно… — начал я срывающимся голосом.

— А, почетный караул? Совершенно безопасно. Они не станут стрелять без команды — видите ли, таков порядок. Слишком много финнов пытались удрать, едва ступали на трап. Почетный караул помогает образумить их. Но вам нечего опасаться — я в этом уверен. Прошу вас, вот сюда.

Лейтенант подвел меня к джипу и помог сесть.

Мы выехали с посадочной площадки и за воротами свернули на север. Поездка заняла около четырех часов. Наконец мы приблизились к воротам базы «Деметра». Ворота тут же открылись, и мы направились вперед по широкой грунтовой дороге, огибающей центральную группу строений. После второго поворота, направо мы некоторое время двигались по более узкой улочке, затем еще пару раз свернули направо и оказались на однорядной дороге, заканчивающейся круглой площадкой около тридцати метров в диаметре.

Площадку окружали массивные, напоминающие ангары строения, стены которых были выкрашены в серо-стальной цвет, а крыши закамуфлированы зеленым. Водитель Граймса ввез нас прямо в самое большое из строений с дверями наподобие амбарных. Внутри строение оказалось совершенно пустым, и это наводило на мысль, что им никогда не пользовались. Это была грубая сборная конструкция, без вентиляции и отопления, предназначалась она только для защиты от дождя. В этом кубе со стороной тридцать метров не было ни единого окна.

Граймс повернулся ко мне.

— Ну, Дэрроу, вот и ваше жилье. В этом углу для вас поставят койку, еду вам будут приносить. Уборная во дворе. Вам разрешено пользоваться ею не более трех раз в день. Необходимые вам материалы и груз будут доставлены сюда в течение часа. Мой командир ждет, что вы продемонстрируете нам свое изобретение не позднее чем через десять местных суток. — Теперь из его голоса исчезли все следы приветливости. Граймс отдавал приказы и требовал беспрекословного подчинения. Закончив, он развернулся к двери.

— Но мне обещали две недели! — запротестовал я. — В меньшее время мне просто не уложиться!

Но было уже слишком поздно — Граймс ушел. Конечно, насчет двух недель я солгал. Мне хватило бы и одной, тем более что через неделю ожидалось восстание, но, закончив работу раньше, чем предполагалось, я мог добиться благосклонности тюремщиков.

Двери с лязганьем захлопнулись, отсекая поток дневного света. Я остался наедине со своим рюкзаком, двумя гориллоподобными охранниками и замыслами, которые вполне могли стать моим смертным приговором.

Отойдя подальше от охранников, я присел на корточки у стены ангара и вздохнул. Пока мне оставалось только ждать.

Прошел не один, а все три часа, прежде чем мое оборудование было доставлено. Два капрала с опознавательными нашивками 135-го отряда таможенного досмотра въехали в ангар, таща на прицепе тележку, нагруженную моим багажом. Один из них вышел из машины и протянул папку с бланками.

— Подпишите все шесть копий. Такое количество багажа намного превосходит положенное. Досмотр был чрезвычайно затруднен.

Этот тип напомнил мне библиотекаря из сиротского приюта на Кеннеди. Это ископаемое существо было уверено, что для надлежащей работы библиотеки надо, чтобы книги вообще не покидали полки. Я покорно подписал все шесть бланков, улыбаясь своим воспоминаниям. Я решил быть достаточно дружелюбным и послушным, чтобы хоть немного скрасить капралу хлопотливый день.

Возиться с документами мне пришлось долго: здесь были накладные, разрешения, декларации, требования, акты осмотра на предмет выявления ущерба, счета за перевозку на космическом корабле и наземном транспорте.

В том отсутствии воображения, с которым бюрократ относится к своей работе, есть нечто трогательное. Для такого человека красота — прежде всего порядок, идеальный, нетронутый и хрупкий, как цветок. Стоит допустить неточность хоть в одной из бумажек, и бутон этого цветка завянет.

Работа капралов из 135-го таможенного отряда тоже поражала красотой. Все бланки были аккуратно заполнены, все правила соблюдены, печати аккуратно приложены. Несмотря на все затруднения, багаж доставили бережно, в том числе и приемное устройство, индикатор которого светился по-прежнему.

Не важно, что я стал первым человеком в мировой истории, контрабандой сумевшим провезти через таможню пять тысяч полностью вооруженных солдат. Моя подпись удостоверяла, что указывать в декларации мне решительно нечего.

Распаковывать хлам, привезенный мною с Вапауса, почти не имело смысла. Хлам этот изображал атрибуты последней стадии изготовления сложного электронного устройства. Прежде чем продолжать работу, я должен был дождаться изготовления самого крупного из компонентов приемника. Однако человек, которому предстояло помогать мне на базе, пока не появлялся. Мне следовало лишь создать видимость работы и ждать.

Ближе к закату звук открывающихся дверей вывел меня из легкой дремоты. В ангар вкатилась машина с грузом стальных деталей и электроники. Я поднялся со своего места на полу, с трудом распрямив затекшую шею, когда приветливый на вид, добродушный и коренастый парень вышел из машины и легким шагом двинулся ко мне. Улыбаясь, парень протянул мне руку:

— Доктор Дэрроу? Я Джордж Приго. Похоже, вы взялись смастерить серьезную штуку.

— Пожалуй, да. — Я ощутил мгновенную симпатию к Джорджу. Голову этого невысокого парня венчала густая шапка вьющихся каштановых волос, его глаза казались почти сонными, однако время от времени в их глубине поблескивали живые искры. Его рукопожатие оказалось сердечным и твердым, а руки могли бы принадлежать отличному хирургу — большие, с длинными пальцами, с точными и грациозными движениями.

Этот парень вовсе не походил на военного, не важно, что он был облачен в мундир — впрочем, его одежду лишь с натяжкой можно было назвать мундиром. Шеврон на нем выцвел, рубашка была измята и застирана до такой степени, что приобрела оттенок светло-серых брюк, слишком длинных, почти закрывающих носки нечищеных ботинок. В каждой детали одежды проявлялся характер Джорджа, небрежность истинного таланта, слишком увлеченного своим делом, чтобы обращать внимание на мелочи, и потому пользующегося большей свободой и привилегиями, чем все остальные.

— Передатчик материи! — восторженно продолжал Джордж. — Вот уж не думал, что мне посчастливится работать над ним! Когда меня прислали сюда, я уж совсем было отчаялся. Здесь, на этой планете, не занимаются исследованиями.

— Но теперь тебе представилась такая возможность. Ты уже видел схемы, переданные со спутника?

• Предыдущая
• 23/73
• Следующая