Сказочка дедушки Абдулы (СИ) - Блинников Павел - Страница 44

Валя бессильно упала в кровать и забылась беспокойным сном.

На следующее утро, отвезя сына в садик она не поехала домой. Она сразу пошла в больницу еще раз навестить бабу Тоню. Но там ее ждало разочарование — оказалось что старуха уже выписалась. Тогда Валя поехала к ее дому, но гудки машины и стук в высокий забор ни к чему не привели. Валя поехала домой. Следующая неделя прошла для нее беспокойно, в первую очередь потому что ей вдруг стало нечеловечески везти. Валя каждую неделю покупала лотерейный билет, как впрочем, делают многие люди, но до этого времени она выигрывала максимум сто рублей, а сегодня просматривая утреннюю газету, она обнаружила, что выиграла почти сто тысяч. Вова сначала не поверил, но потом поднял ее и в безумном танце закружил весело смеясь и покрывая лицо жены поцелуями.

Но это было только начало. Внезапно в Багаевку пришла страшная жара. Все ходили как вареные раки, но над домом Вовы и Вали нависла маленькая тучка, и там постоянно была небольшая тень. Со стороны это было незаметно, но зайдя во двор чувствовалось сразу. И еще огурцы в их балаганах как будто наелись стероидов, и начали расти как сумасшедшие. За две недели Вова аж похудел, собирая их. Но он не жаловался на усталость, и только со счастливым лицом ездил на рынок продавать их. У их сына внезапно прорезались несколько зубов, и он стал говорить почти как взрослый, несмотря на то, что до этого его словарный запас был далек от совершенства. И еще самочувствие Вали стало просто потрясающим. Никогда она не чувствовала себя более здоровой хотя обычно плохо переносила жару.

Их жизнь наполнилась целой кучей приятных маленьких мелочей. Вроде это было и не так заметно, но все же. Мелкие удачи преследовали их везде. Вот вроде пошел в магазин, а очереди нет. Или идешь по улице и находишь сторублевую купюру. В этом особенно везло именно Вале, и за две недели она нашла денег на две тысячи. Было много всего, много мелочей, которые делают нашу жизнь лучше незаметно для нас самих. Но только Вале все это не нравилось. Она-то хорошо понимала, что посредствам этих удач ее просто подкупают. Станица платит ей за то, что она не открывает рот, и держит все в тайне. И она держала. Никому она не открыла этого секрета. Хотя Валя целую неделю пыталась поговорить с бабой Тоней, ей этого так и не удалось. Проклятая старуха в последний момент всегда ускользала от нее. Вот вроде она видна на горизонте, но попытаешься догнать — она завернет в проулок, и нет ее.

Так потекли дни. Валя не призналась мужу ни в чем, а Вова в свою очередь тоже хранил молчание. Вот только чем ближе приходила осень, тем беспокойнее становились их сны. Сезон огурцов окончился, и Вова с гордостью ходил по своим отапливаемым теплицам и ждал очередной урожай. И пусть он будет не такой большой как летом, но и цена на огурцы при этом куда как выше. Им по-прежнему везло во всем. Но ночью то беспокойство, которое расползалось по всему миру, передавалось и им. Да им везло, но про окружающих этого сказать было нельзя. По станице прокатилась целая волна преступлений — такого еще не помнил никто. Власти пытались бороться с кражами, убийствами и изнасилованиями, но очень вяло. Слишком много людей в пагонах сами поддались греху, и в их сердца проникал вездесущий зов. Эван созывал всех будущих рабов, и они пока еще робко, но с каждым днем все сильнее и сильнее показывались на людях. Хотя в Багаевке дела обстояли еще куда ни шло. Ну обокрали несколько магазинов, да изнасиловали пару девок, ну так ведь не убили же. А вот в области все было куда печальней. Объявились сразу два маньяка, и теперь у каждой школы постоянно дежурили наряды милиции. Все с содроганием смотрели на то, что происходит сейчас в далеких и таких манящих своей красивой жизнью Соединенных Штатах. Там бушевал кошмарный Потрошитель, и никто не мог его остановить. По телевизору все чаще стали выходить программы где люди с умным видом говорили что мы наконец видим закат Америки.

Дни шли. Вале все чаще стал сниться старый казак. Он ничего особенного не делал в этих снах, просто грозил пальцем как неразумному дитяти, и потом прижимал его к губам призывая к молчанию. А вот Вовины сны отличались разнообразием. Все чаще в них он видел страшного мускулистого человека, шедшего по бескрайней пустыне. На его пути попадались люди, и он убивал их. Иногда ему снилась баба Тоня плачущая кровавыми слезами. А иногда он сам, с вырванным сердцем, лежащий на полу собственного дома. И по утрам он просыпался с больной головой, и красными прожилками в глазах.

По мере того как приближался новый год настроение у супругов только портилось. Зов Эвана достиг и Багаевки. Насколько не была могущественна жадная станица, но и она поддалась под страшный голос, который теперь все чаще звучал в умах многих людей. Но она все еще хранила своих обитателей — по-прежнему ни одно убийство не произошло на ее территории. Весь мир замер в ожидании чего-то плохого. Каждый житель планеты чуял нарастающее напряжение. Националисты и прочие идейные извращенцы поднимали свои знамена. Убийцы выставляли свои жертвы в интернете. Насильники больше не стеснялись своих вкусов и вовсю творили зло. Теперь нельзя было увидеть девушку, прогуливающуюся вечером по улицам без сопровождения. Под мраком ночи творились самые отвратительные и ужасные преступления. Близилось явление антихриста миру.

И вот наконец можно посмотреть на Валю и Вову в то самое утро когда в храм Нью-Йорка зашел Эван. Это утро встретило их как обычно в слегка потерянном состоянии. Они пребывали в прострации до самого обеда, но уже давно привыкли к этому. Покрасневшие глаза смотрели на унылый пейзаж из окна, где раскинулась грязная деревня. Зимой и осенью Багаевка превращалась в настоящее скопище грязи. Как будто кто-то не поленился и, взяв кисточку, покрыл все улицы ровным слоем жидкой грязи. Они пили кофе, и ели уже порядком надоевшую яичницу на завтрак. В детском садике разгулялся грипп, так что сын все еще спал, и его не надо было никуда вести. Вова пошел в балаган и проверил свои огурцы. Эта нудная и не слишком разнообразная работа уже не приносила ему того успокоения и радости как было всего несколько месяцев назад.

И вот ближе к вечеру они увидели это. По телевизору мускулистый мужчина раскидывал автомобили, убивал людей и нес разрушение одному из крупнейших городов мира. Не только эта семья с ужасом наблюдала за тем кошмаром, который разворачивался в Нью-Йорке, таких было очень много, по всему миру. Но не одной из семей это не принесло такого успокоения. Нет, сначала Вова с ужасом наблюдал за Эваном, и только смутно догадывался о том что наконец свершилось страшное. Но когда тот в открытую выступил по телевизору и заявил что пришел чтобы убить всех людей, когда на весь мир показали кадры, где Эвану в грудь попадает снаряд из гранатомета, а он спокойно поднимается, именно тогда Вова понял что это он. Антихрист. Тот кого может убить только он.

Тем же вечером он еще долго не ложился спать. Жена уложила сына в кровать и тоже прильнула к телевизору. Она не понимала, почему ее муж так нервничает, но чувствовала, что скоро должно что-то произойти. Ее опять посетило то самое чувство предупреждающее о чем-то интересном. И вскоре это случилось. Вова сидел и пил уже пятую бутылку пива. Такого за ним редко случалось, обычно он останавливался на второй, а крепких напитков вообще почти не пил. Но сейчас Валя видела его таким пьяным, каким он не был даже на их свадьбе. Он сидел, хмуро положив голову на грудь, и уперся невидящим взглядом в телевизор. Там продолжали показывать бойню в Нью-Йорке.

— Дорогой. — позвала Вову жена. Тот не ответил. — Дорогой!

— А? Что? Что такое?

— Может тебе лучше пойти спать?

— Нет. Я хочу посмотреть на него… — рассеянно ответил муж.

— Дорогой, по-моему тебе уже хватит. — сказала Валя наблюдая за тем как он открывает шестую бутылку.

— Что? А, это последняя, да. Послушай милая, я должен тебе кое-что рассказать. Это касается бабы Тони.

— А что с бабой Тоней? — напряглась Валя.