Сказочка дедушки Абдулы (СИ) - Блинников Павел - Страница 16

Второй раз девушка очнулась уже в больнице. Перед ней стоял какой-то мужик в белом халате, и ее парень Макс.

— Я так рад что ты очнулась. — сказал Макс улыбаясь. — Тебе сильно досталось Аня.

— Молодой человек, я уже в десятый раз говорю вам: выйдите из палаты! — сказал доктор. — Вашей девушке необходим покой.

— Хорошо, хорошо. — поднял руки Макс. — Только поцелую ее на прощанье и ухожу.

Макс наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Анна не ответила на поцелуй, и более того ей показалось что губы Макса какие-то холодные и неправильной формы.

— Макс, сколько я провалялась без сознания? — спросила Анна слабым голосом.

— Да пару часов всего. — улыбнулся Макс.

— Молодой человек! — крикнул доктор.

— Все иду, иду. Поправляйся, я буду неподалеку, и если все нормально заберу тебя отсюда. — сказал он Анне и вышел из палаты.

Доктор тщательно обследовал девушку и сообщил ей, что все в порядке, возможно легкое сотрясение, но ничего страшного. Правда выписывать ее сегодня он не стал, сказав что еще понаблюдает за ней. Вечером снова пришел Макс, и принес тетради, и учебники которые Анна обронила на лестнице. Макс прекрасно знал, что Анна чуть ли не помешана на учебе. Аня поблагодарила его, но ничего учить ей сегодня не хотелось. На следующее утро она выспалась и чувствовала себя просто прекрасно. Доктор, осмотрев ее, сказал, что пока не стоит сильно напрягать мозг, и дал ей больничный на освобождение от занятий. Макс приехал и повез ее домой, а потом укатил в универ. Учились они вместе, и Макс пообещал что вечером расскажет Ане о том что она пропустила.

Несмотря на рекомендацию доктора, Анна все-таки решила слегка позаниматься. Она взяла свои учебники и, заглянув в ежедневник, обнаружила, что вскоре ей предстоит контрольная по истории. Она достала свои лекции, записанные в тетрадь ее аккуратным ровным подчерком. В тетрадь как будто было что-то засунуто, что-то вроде закладки. Анна открыла ее и обнаружила, что посредине лежит засушенный одуванчик. Она тут же вспомнила свой странный сон, хотя она и так думала об этом последние сутки. Загадочный Мастер, непонятная и прекрасная река, одуванчик погашенный красным ветром, воспоминания прокручивались в голове по кругу снова и снова. Но не они вызывали в ее душе тревогу, гораздо больше ее волновало тот мужчина, который искал ее во тьме. Кто он? Зачем он ее искал? И почему ей так хочется встретиться с ним? На эти вопросы ответов не находилось.

Вечером пришел Макс, и принес бутылку шампанского. Аня сказала, что после сотрясения ей нельзя пить, и ее парень вылакал бутылку сам. Он весь вечер рассказывал ей смешные истории о том, что произошло в универе за ее отсутствие. Уж что Макс умел делать, так это рассказывать смешные случаи из жизни других людей. Анна собственно и начала с ним встречаться, потому что ее привлекло его чувство юмора. Но сегодня эти истории почему-то не вызывали в ней того отклика который был раньше. Это было конечно забавно, но в то же время Анне казалось что, рассказывая все эти случаи из жизни столь любимого ей университета, Макс насмехается над ней. Даже не насмехается, а издевается очень изощренным способом. "Посмотри как весело и интересно течет жизнь, пока ты занимаешься здесь фигней" — как будто говорил он. И это ее злило.

Макс почувствовал, что что-то не так, и быстренько прекратил свои рассказы. Он решил, что Аня на него обиделась, хотя и не мог понять, что он такого сделал. Хотя надо отдать ему должное он прекрасно знал, как выйти из такого положения. Он подсел к своей девушке на диван, и нежно поцеловал ее. Прелюдия продолжалась долго, и наконец, они пошли в спальню. Макс старался как мог, делая все так как Анне нравится, но чувствовал что она плохо заводится. Сначала Аня пошла с ним в спальню как бы нехотя, но когда они перешли конкретно к процессу, она закрыла глаза и через несколько минут начала сильно стонать. Она и раньше стонала от удовольствия, занимаясь с ним любовью, но сейчас она буквально кричала и он даже стал нервничать, что им в стену начнут стучать и требовать тишины. Но вскоре все мысли улетучились из его головы, потому что нельзя думать о каких-то там соседях, когда под тобой извивается гибкая и содрогающаяся от страсти девушка. Ее острые ногти царапали его спину оставляя красные полосы, а ноги обхватили торс, как будто призывая его войти в нее не одной определенной частью тела, а всему целиком. Она кусала его губы до крови и каждая мышца ее тела дрожала то расслабляясь, то напрягаясь до состояния каменной. Вот только Макс сильно удивился бы, если узнал, что с тех самых пор как Аня закрыла глаза, она занималась сексом уже не с ним. Не его тонкие руки ласкали ее тело, а толстые мускулистые руки другого человека. Это его широкую накаченную спину царапали острые ноготки, а вовсе не спину Макса, и даже тот поршень, что двигался в ее лоне принадлежал совсем не Максу. Это был толстый член кого-то совсем другого. И когда они одновременно кончили Макс так и не расслышал, как в приступе дичайшего наслаждения Анна прокричала: "Эван!!!". Хотя надо сказать, что и она сама этого не расслышала.

Как-то странно течет наша сказочка, не правда ли Давид? Мы прощаемся с одним персонажем, в то самое время как он занимается любовью. Но ничего нельзя с этим поделать, ибо слова из сказки не выкинешь. Но мы вынуждены оставить наших любовников обливаться потом в объятьях друг друга, и курить в комнате пропахшей их потом, чтобы познакомиться со вторым героем. Как я уже говорил, все три героя живут в России. Но если ты подумал что молодая девушка не очень сильно тянет на героя, ибо что она может сделать с Эваном, то второй герой наверняка вызовет еще одну улыбку на твоем лице. Дело в том что это твой ровесник, и, кстати, сильно похожий на тебя. Вернее вы были бы похожи, если в двенадцать лет родители этого мальчика не разбились в автомобильной катастрофе, и ему не надо было переезжать к своему дяде. Мальчика звали Борис, и в двенадцать лет он был настоящим грозой всех отличников своей школы в городе Барнауле. Его родители, как и твои, были людьми занятыми, и уделяли воспитанию сына мало времени. Мальчик уже давно исковеркал бы свою судьбу, или судьбу других людей, если бы не смерть родителей. Казалось бы, такое печально событие не могло принести никому пользы, или тем более радости, но тут как раз исключение из правила. А дело в том, что дядя Бориса — Глеб служил священником монастыря в маленькой деревеньке где-то на бескрайних просторах Сибири. Других родственников у Бориса не было, так что не было у него и выхода, пришлось бросать прошлую жизнь и ехать к дяде. Глеба в семье Бориса всегда считали каким-то чудиком. И дело даже не в том, что он в восемнадцать лет все бросил и ушел в монастырь, и не в том, что когда умер дед Бориса, он отказался от своей части наследства в пользу младшего брата. Нет, с Глебом вообще все было не так с самого рождения. Лучший ученик Барнаула, он окончил школу на три года раньше. Отец Глеба был человеком богатым, так что перед ним открывались двери всех университетов или колледжей мира, но вместо этого он решил пойти в семинарию. Три года он учился там и наконец, принял сан и уехал куда-то далеко, где жил уже почти пятнадцать лет. Куда конкретно уехал Глеб никто не знал, хотя он писал и присылал поздравительные открытки на каждый семейный праздник, как и по случаю любого церковного праздника тоже. Отец Глеба был человеком жестоких нравов, но даже ему не удалось вырвать сына из лап церкви и веры. Но вот отец Глеба умер, и тому пришлось приехать на похороны. Это случилось когда Борису было одиннадцать лет, и это был единственный раз когда он увидел своего дядю. Хотя дядя упорно присылал ему открытки и письма на каждый день рождения, при этом они всегда носили очень ярко выраженный агитационный характер. Глеб все время советовал Боре следовать заповедям, не заниматься плохими вещами и все в таком духе. Борю больше всего забавляло неизменная приписка в конце каждого письма: "Да прибудет с тобой Бог". Это было очень похоже на: "Да прибудет с тобой сила" из звездных войн. А в своих письмах к отцу Бориса Глеб каждый раз просил его прислать к нему мальчика на недельку. Но отец Бориса не хотел, чтобы на еще неокрепший мозг его сына вываливалась вся эта религиозная муть. И поэтому Борис к дяде так и не поехал.