Минута на убийство - Блейк Николас - Страница 41

— Как близко вы знаете Мерриона Сквайерса? Неожиданный поворот в разговоре, по-видимому, не обескуражил Алису Лейк. Найджелу даже показалось, что она вздохнула с облегчением. Она сказала, что какое-то время они с Меррионом встречались. Это было еще в первый год, когда муж стал изменять ей. Меррион сделал с нее несколько рисунков.

— Мне кажется, у меня бродила смутная мыслишка отплатить Джимми той же монетой. — Она произнесла эти слова так, будто поставила их в кавычки. — Но ничего, конечно, из этого не получилось. Уж такой я родилась. Возможно, Джимми никогда бы меня не оставил, будь я другой, — добавила она и легонько пожала плечами.

— Боюсь, мои вопросы становятся все более нескромными, — сказал Найджел, улыбнувшись. — Но от этого так много зависит. Вы употребили выражение: «стоит ли сохранять ваш брак». Но пожалуйста, простите меня за вопрос: вы-то сами, только ответьте честно, вы считаете, стоило? И — стоит сейчас?

Алиса Лейк отвернулась от него и посмотрела в окно, на деревья, цветочные клумбы, озеро. Они долго молчали. Найджел подумал: она очень хорошо поняла, что он хотел сказать, задав свои вопрос; как поняла, почему он использовал именно эти глагольные времена.

— Вы хотите сказать, — наконец заговорила она, — вы хотите сказать, что Нита Принс погибла напрасно? Нет, сказать так было бы некрасиво, вульгарно… Извините. Знаете, я просто не знаю. Должно пройти какое-то время, пока мы с Джимми снова привыкнем друг к другу.

— А сейчас вы вместе находитесь в растерянности, вместе страдаете?

У Алисы Лейк задрожали губы. Она сунула руку в сумочку и вынула носовой платок.

— Прошу извинить меня, — сказал Найджел, — но ведь это видно невооруженным глазом. Я никак не хотел причинять вам боль, но…

— Ради всего святого, какое это имеет отношение к убийству этой девушки?! — с негодованием воскликнула она.

— Я думаю, — сказал Найджел, самым тщательным образом подбирая слова, — я думаю, вы подозреваете вашего… подозреваете кого-то, кого вы любите, в том, что он убил ее, и подозрения мешают вам вновь связать ниточки, соединявшие вас с Джимми. Я правильно говорю?

Прижав платочек ко рту, она подошла к двери, открыла ее и сказала сдавленным голосом:

— Вам лучше уйти.

Спускаясь по лестнице, Найджел напряженно размышлял. Он еще раз зашел в кабинет Джимми.

— Боюсь, я совсем не порадовал вашу жену, — без предисловий сообщил он ему.

Директор внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал. Он сидел в том же кресле, где Найджел оставил его перед уходом наверх.

— Мне пришлось задать ей несколько вопросов довольно интимного характера.

— Алиса не большой мастер в интимных вопросах, — заметил Джимми, обращаясь то ли к Найджелу, то ли к самому себе.

— Это были вопросы о вас.

— Обо мне?

— О вас и о ней. О вас к о Ните.

— Она мало что знает обо мне и Ните. Она… есть вещи, которых она по своей натуре не может знать… или плохо представляет себе, — произнес он задумчиво.

— Поэтому я пришел к вам, чтобы получить на них ответ. — Голубые глаза Найджела сосредоточенно глядели на него. — Понимала ли ваша жена, как сильно вы хотели освободиться от Ниты?

Вопрос падал в тишине комнаты долго; так с шелестом сыплются в шахту мелкие камешки. Наконец Джимми прервал молчание:

— Я бы этого не сказал. Я и сам этого не знал толком.

— Пока не стали свободны?

— Найджел, я должен был бы рассердиться на вас… Но я буду исходить из того, что у вас самые добрые намерения. Пока я не стал свободен? Нет. Я… как вам сказать?.. Часть моей души всегда тянулась к Алисе, но ничего не получалось.

— Вы надеялись, что возвращение Чарльза решит эту проблему? Надеялись, что он заставит ее вспомнить о помолвке?

— Д-да. Должен признаться, эта мысль посещала меня.

— Поэтому вы и сказали Ните, что это ее последний шанс?

— Последний шанс? — повторил Джимми, будто не понимая, о чем идет речь.

— Последний шанс дать вам свободу, наладить свою жизнь, выйти замуж, соединившись с Чарльзом, обрести уверенность в будущем, о которой она всегда мечтала.

Джимми Лейк пошевелил языком, проведя им по внутренней стороне губ, как обычно делал, когда задумывался.

— Я, конечно, прощупывал это. Мы с ней обсуждали, что ей делать теперь, когда Чарльз вернулся. Но ни о каком последнем шансе речи не шло. Что вы, это звучит как угроза…

— Вы уверены, что вы… Как бы это сказать? Что вы… не требовали, чтобы она вернулась к Чарльзу?

— Я бы предпочел, чтобы вы прямо сказали, чего вы хотите. Мы же достаточно хорошо знаем друг друга.

— Я хочу сказать именно то, что сказал. Директор нетерпеливо пожал плечами:

— Я ей не угрожал. Думаю, вы говорите о вечере накануне ее смерти? Ни тогда, ни в других случаях. — По-видимому, до него дошло, что его слова прозвучали несколько выспренне, и он ухмыльнулся. — Да если бы я угрожал ей, разве я признался бы в этом даже вам?

— Я не подталкиваю вас к признаниям, которые могут быть использованы против вас, — ответил Найджел, внимательно всматриваясь в бледное холеное лицо Джимми. — Просто в данный момент я выступаю в роли следователя. Все дело в том, что новая версия Блаунта относительно того, как было совершено преступление, буквально пускает ко дну все наши прежние представления. Должен сказать вам, сейчас в очень сложном положении оказываются все, кто имел в своем распоряжении цианид. Особенно те, кто не смог предъявить его следствию.

— То есть я? И Алиса? И Чарльз? И старина Харки? Ему не доказать, что он уничтожил свою пилюлю.

— Но у Харки не было никакого мотива, чтобы убивать Ниту.

— Значит, все сводится к нам троим? Хорошая семейная компания!

— Боюсь, это именно так и выглядит. У каждого из вас были очень веские мотивы убить Ниту.

Директор поудобнее устроил раненое плечо.

— Что вы такое говорите, Найджел? Алиса-то определенно тут ни при чем. Она пять лет терпела мое поведение.

— Терпела, потому что не сомневалась, что в конце концов вы вернетесь к ней. Но предположим, в один прекрасный момент происходит нечто такое, что заставляет ее понять: это вовсе не так несомненно. Предположим, она боится, что Нита вот-вот одержит победу.

— Дорогой мой, это же ерунда! Алиса… вы же только что видели нас с ней вместе, и вы не могли не заметить, что блудного сына встречают отнюдь не жирным тельцом.

— Побеседовав с вашей женой, могу сказать: у меня сложилось впечатление, что она огорчена этим не меньше вас. Она, вероятно, до сих пор вас любит.

— Вы в самом деле так думаете? — спросил Джимми, нагнувшись в сторону Найджела с такой мальчишеской живостью, что сразу помолодел лет на двадцать. Потом снова стал напряженным и настороженным. — О, понимаю. Любит настолько, что убивает Ниту, чтобы заполучить меня?

— Это одна из версий, которую разрабатывает полиция, — сообщил Найджел. — Потом — Чарльз. И есть третья версия.

Директор вопросительно поморгал.

— Она заключается в том, что это было сделано в сговоре. Сговорились двое из вас троих. Что вы скажете о Чарльзе? Вы, наверное, в последнее время много времени проводите вместе. Как вам кажется: он сильно расстроен смертью Ниты?

— Что-то в вас появилось новое, — сказал Джимми Лейк. — И не скажу, что привлекательное… Я не собираюсь выдавать вам пикантные семейные подробности. Давайте считать, что мы с этим покончили. — Джимми произнес эту фразу вполне корректно, но она прозвучала как хлопок дверью.

— Ладно, не буду больше вас беспокоить. Еще только один вопрос — по поводу томика Клау, который вы подарили Ните: почему она пометила тот отрывок в «Amour de voyage»[18]?

— Неужели? Который?

Найджел прочитал наизусть первые строки.

— Ах да. Верно. Вы имеете в виду заглавную «А» на полях?

Найджел кивнул. Директор посмотрел на него смущенно, если не растерянно:

— Знаете, это одна из тех глупостей, которые иногда делают люди. Вот и мы ее сделали. Она решила, что герой похож на меня, и написала на полях «Дж». Чтобы меня поддразнить. А я сказал, что женщина, о которой говорится в отрывке, скорее похожа на Апису, и переделал «Дж» на «А». Бедняжка Нита от этого не пришла в восторг: при одной мысли об Алисе у нее портилось настроение, даже если это была просто буква в книжке.