Жюв против Фантомаса - Сувестр Пьер - Страница 21
- Предыдущая
- 21/60
- Следующая
— Отлично, Жюв, — сказал Фандор, — вы можете положиться на меня! Я прослежу за Жозефиной. До скорого…
Журналист уже готов был уйти, как Жюв задержал его:
— Подожди, еще одно слово. Если по той или иной причине ты будешь вынужден покинуть Ларибуазьер и тебе надо будет назначить мне встречу, телеграфируй мне в Сыскную полицию, комната 44, на мое имя. Я устрою так, чтобы эти депеши сразу же доходили до меня, даже завтра, в воскресенье.
Четверть часа спустя Жером Фандор поворачивал на улицу Амбруаз-Паре, когда вдруг, заметив, как мимо него прошла одна прохожая, он резко отскочил назад.
— Ну и ну, — сказал себе он, — вот это выходит за рамки всех наших предположений!
Продолжая тем не менее идти в своем направлении, он, убедившись наконец, что его не заметили, повернулся на 180 градусов, возвратился назад и долгим взглядом проводил женщину, которая только что встретилась ему на пути…
— Неужели это все мне снится! — думал он. — Нет никаких сомнений в том, что это…
Женщина шла вдоль бульвара Ла-Шапель в направлении бульвара Барбэ.
Фандор последовал за ней…
Когда большие настенные часы, что украшают главный фасад Ларибуазьер, пробили шесть часов, в больнице текла обычная для этого часа жизнь; санитары, медсестры заканчивали свои ежедневные приготовления к ночному дежурству.
Больные готовились ко сну, вдалеке в коридорах еще был слышен глухой стук тележек, на которых возили по палатам посуду с едой и склянки с лекарствами.
В отделении доктора Пателя врач-практикант заканчивал обязательный вечерний обход. С одними больными он долго беседовал, выслушивая их и давая предписания, с другими, которые были почти здоровы, обменивался дружеским приветствием.
— Ну как, аппетит улучшился? Постарайтесь хорошо поспать, голубушка! Вы увидите, что завтра утром вы проснетесь совершенно здоровой…
Обход подходил к концу. Врач направлялся к последней кровати в палате.
— Ну что, — обратился он к сидевшей на этой кровати молодой женщине, которая, как было заметно, совсем не собирается ложиться спать, — вы все-таки хотите уйти от нас?
— Да, доктор…
— Вам, стало быть, плохо здесь?
— Нет, здесь все хорошо, доктор, но…
— Но что? Вам по-прежнему страшно?
— О, нет!
Больная сказала последние слова так уверенно, что врач не мог не улыбнуться.
— Вы знаете, — заметил он, — на вашем месте я не был бы таким уверенным. Что вы собираетесь делать? Куда вы пойдете? Право же, вы еще слабы и вам не помешает провести еще одну ночь у нас, а завтра после обхода в одиннадцать часов вас выпишут. Это будет благоразумнее.
— Я хочу идти, месье…
Примирившись с настойчивостью больной, дежурный врач равнодушно кивнул головой:
— Как хотите! Сейчас вам выдадут справку о пребывании в больнице.
Он сделал знак старшей медсестре, которая его сопровождала.
В конце концов, это было ее личное дело.
Как только дежурный врач удалился, женщина быстро вскочила с кровати и начала одеваться:
— Нет, вы только подумайте, чтобы я хоть на минуту осталась здесь, когда я уже вполне здорова?..
— Вас ждут дома?
— О да, меня ждут! Лупар, наверное, недоволен, что я до сих пор не вернулась.
— Вы идете к нему?
— К кому же еще!
— Ну, милочка, — сказала ее соседка по палате, — на вашем месте я бы лучше умерла, чем отправилась к нему, у меня начинают бегать мурашки по телу, как только я представляю этого человека… Вам чудом удалось избежать смерти от руки этого негодяя, а сейчас вы собираетесь идти к нему прямо в лапы…
— Дорогая моя, вы не знаете, что говорите, я уверена, что Лупар не убил меня лишь по той простой причине, что не хотел этого делать! А уж он-то стрелок отменный! Он всегда лучше всех стрелял на ярмарках! Поэтому я не волнуюсь за себя, если он не продырявил мне башку, значит так было ему угодно… и потом, может, у него какие-то свои причины желать, чтобы я не оставалась здесь, в больнице, я не суюсь в его дела…
Жозефина, разговаривая с соседкой, заканчивала натягивать на себя свою одежду, которую принесла ей медсестра.
Ах! Как она была рада покинуть наконец больницу. Молодая женщина, напевая что-то про себя, спустилась по главной лестнице больницы, пересекла двор и подошла к привратницкой.
— Я ухожу, — крикнула она бравому малому, который протягивал ей справку о пребывании в больнице, — я ухожу! Спасибо вам! Но я не говорю: до свидания! Я не рассчитываю больше возвращаться в ваше заведение…
— Да, знакомые дела! Не удержать вас, выздоравливающих, особенно в субботу вечером… Не можете дотянуть до понедельника.
Выйдя на улицу, Жозефина ускорила шаг. Она бросила взгляд на часы, висевшие возле стоянки машин, и с беспокойством отметила, что немного опаздывает…
Время аперитива прошло, наступило время ужина, когда многолюдные улицы квартала Ла-Шапель достигли пика оживления. Рабочие и работницы возвращались с заводов, из кафе выходили посетители. На тротуарах можно было наблюдать шумную толпу рабочего люда, спешившего домой к семейному ужину.
Даже если она обернется, думал Фандор, продолжая преследовать прохожую, с которой он столкнулся на улице Амбруаз-Паре, даже в этом случае ей будет нелегко заметить меня в этой толпе. К тому же, я ее знаю, а она меня никогда не видела.
Ободренный этим, журналист шел за Жозефиной.
— Кольцевые бульвары, затем бульвар Барбэ. Итак, нет никаких сомнений, она идет к себе, на улицу Гут-д'Ор…
И действительно, несколько минут спустя Жозефина входила в свой дом. Она бросила на ходу приветствие консьержке, и Фандор, который тихонько, тщательно обдумывая каждый свой шаг, проскользнул в дверь, мог убедиться, не выдавая своего присутствия, что она прошла по лестнице наверх…
— Отлично! Птичка вернулась в свое гнездышко, теперь главное не прозевать тех, кто нанесет ей визит…
Прямо напротив дома, где жила Жозефина, размещалась лавка виноторговца. Фандор направился туда.
— Дайте бумагу и перо, — попросил он.
«Я пошлю, — рассуждал журналист, — письмо Жюву. В префектуру его доставит первый попавшийся кучер фиакра, которого я остановлю на улице, и самое позднее через минут сорок-пятьдесят мы устроим здесь отменную мышеловку.»
Фандор исписывал уже четвертый лист своего письма, стараясь на всякий случай изложить Жюву подробный план того места, где он был сейчас, указывая, какие лавки находятся по соседству, где могут расположиться полицейские… когда вдруг, подняв голову, он сильно вздрогнул.
— Боже мой, — прошептал Фандор, — что бы это значило?
Он бросил на стол серебряную монету и, не дожидаясь сдачи, быстро покинул лавку, оставив хозяина заведения ошеломленным от таких щедрых чаевых.
Прижимаясь к стенам домов, Фандор вновь спускался к бульвару Барбэ.
«Она почти неузнаваема, но это тем не менее она!»
Друг за другом, они вошли в метро.
«Куда она, может ехать? Она берет билет 1-го класса… Черт! Возможно, у нее свидание с Шалеком? Нет, я говорю ерунду! И тем не менее?..»
Он также взял билет и вышел на платформу станции.
«Пойду прямо за ней, — думал он. — Только вот вопрос, куда мы идем?..»
Любовница Лупара была сейчас типичной привлекательной парижанкой. Она хорошо смотрелась и в своей простой и скромной одежде, но в том роскошном наряде, который был на ней сегодня и который, казалось, нисколько не смущал ее — хотя к таким туалетам она не была приучена, — Жозефина выглядела просто великолепно. Этим вечером ее темные волосы украшала большая шляпа с перьями, которая делала ее глаза еще более глубокими и чудесно подчеркивала мягкий овал лица. Строгий дамский костюм цвета морской волны, отличного покроя, плотно облегал фигуру, на ногах были туфли с высокими каблуками, которые удачно подчеркивали ее изящную ножку. Никто, наверное, не смог признать в этой элегантной даме, выходящей из метро на станции Лионский вокзал, девицу легкого поведения, которую около часа назад выписали из больницы Ларибуазьер.
- Предыдущая
- 21/60
- Следующая
