Нож великого летчика - Биргер Алексей Борисович - Страница 21

• Предыдущая
• 21/27
• Следующая

- Да. Там... Ну, там долго рассказывать... В общем, мы узнали, что вор сбыл нож перекупщику... вот ему... - я указал на Пучеглазого. Тот почему-то вдруг ухмыльнулся, нагло и жирно.

- И позвали на помощь старшего товарища? - спросил майор.

- Нет... все было не совсем так...

- Да ты успокойся. С тем, что было раньше, мы ещё разберемся. Расскажи лучше, что ты увидел в туалете. Ну, что за инцидент там произошел.

- Я подглядывал, как идут дела, - стал я докладывать, стараясь говорить поспокойней, - и увидел, что Седой... ну, то есть, Андрей, Андрей Волгин... вроде, обо всем договорился вот с этим, - я указал на Пучеглазого, - и вот этот зовет его в туалет, чтобы там нож вернуть без свидетелей. Мне стало интересно, как все это будет происходить... ну, возвращение ножа... и я тихо прокрался в туалет вслед за ними. Вот он сначала спокойно отдал Седому... Андрею... нож, а потом, когда Андрей отвернулся к свету, рассматривая, то ему отдали или не то, выхватил другой нож и хотел пырнуть Андрея. Я заорал, Андрей обернулся и успел уклониться, и рукояткой ножа двинул вот этому в челюсть, а потом мы ушли и стали рану Андрея перебинтовывать. Вот и все.

- Гм... - сказал майор после паузы. - Вот как? Мы тут слышали другой вариант.

- Да чего вы их слушаете? - подал голос Пучеглазый. - Они чего угодно нагородят, лишь бы дружка выгородить! Вы позвоните, куда я вам сказал?

- Я должен выслушать всех, - возразил ему майор. - Кстати, повернулся он ко мне, - того, кого ты называешь "вот этот", зовут Червоточенко Геннадий Владимирович. И Геннадий Владимирович излагает совсем другую версию. Он говорит, что показывал нож Волгину, и тот вдруг ударил его этим ножом. Геннадий Владимирович успел перехватить и вывернуть руку Волгина, поэтому острие ножа поранило самого Волгина, но Геннадий Владимирович все-таки получил удар рукояткой в челюсть.

- Да, так оно все и было, - безмятежно кивнул Пучеглазый.

- Но ведь это неправда! - вырвалось у меня.

- И потом, если бы его ударили этим ножом, то на ноже остались бы следы крови! - не выдержал Димка.

Майор расхохотался.

- Ребята, вас застукали у реки, где вы отмывались! Вы бы любую кровь успели смыть, разве нет?

- Но ведь ещё есть всякие экспертизы, - сказал Юрка. - Ну, когда эксперт говорит, что удар был нанесен ножом такой-то ширины, а этот нож другой ширины, поэтому это не тот нож, которым ударили...

Майор прищурился на него.

- Начитанный очень, да? Или фильмов насмотревшийся?

Но при слове "экспертиза" Пучеглазый вдруг беспокойно заерзал впервые за все время - а Седой вдруг сказал:

- Можно? Если вы хоть сколько то верите, что я не преступник, то позвольте лишь несколько слов сказать.

- Ну? - майор напрягся.

- А вы позвоните, позвоните - по телефону, который этот, - быстрый кивок Седого в сторону Пучеглазого, - диктует. И скажите, что он попался на валютных операциях и на связях с иностранцами.

Майор, только-только присевший за свой стол после всех хождений вокруг нас, опять привстал с места.

- Ты?.. Что?..

- А вы на него поглядите, - кивнул Седой.

Пучеглазый, и правда, как-то резко сник. Вроде, пытался он что-то промолвить, но язык присох у него в горле.

Но здесь мне вам надо объяснить, что такое в советское время означали "валютные операции". В то время любое общение с иностранной валютой каралось самым строжайшим образом, вплоть до расстрела. Если у человека находили любую иностранную банкноту на руках - это уже тянуло на пять лет как минимум. Вам странно это слышать - вам, которым я привез из Лондона по фунту в монетке, как сувенир? И который - я, ваш папа, чувствующий себя прежним двенадцатилетним мальчиком, и мне странно представить, что мне когда-то будет сорок пять и у меня самого будут сыновья - испытал ужас, не сравнимый ни с чем, едва услышав про "связи с иностранцами". Да, и еще, надо объяснить, в то время валютчиков, работавших напрямую с долларами, или, там, с фунтами, или с марками, практически не существовало. Вместо долларов, ходили чеки внешбанка - так называемые чеки серии "Д", на которые советские граждане, поработавшие за границей, обязаны были обменивать все свои деньги. Эти же чеки принимались и в "валютных" магазинах - в "Березках", которые сейчас повывелись. А иметь "живые" доллары на руках это была уголовная статья. Преступление, которое никому не прощалось, даже самым заслуженным работникам. Вам это странно слышать - ведь и со мной многие посетители заповедника рассчитываются твердой валютой, и даже мы обмениваем лишние деньги на доллары, в обменном пункте нашего маленького городка, чтобы эти деньги инфляция не съела. Но такова была тогдашняя жизнь, и впрямь отгороженная от всего остального мира "железным занавесом" и колючими границами. И то, в чем Седой обвинил Пучеглазого, тянуло почти на расстрельную статью.

- И ты можешь это доказать? - резко спросил майор.

- А вы на него поглядите, - сказал Седой. - Какие там ещё доказательства? Если за него возьмутся, то признание из него вытрясут. Расколется в два счета. Так что звоните, звоните.

Майор встал и заходил по своему кабинету.

- Но ты понимаешь, что и тебя укатают вместе с ним? - спросил он, остановившись перед Седым. - Лезвие ножа, который у тебя изъяли, превышает допустимые размеры. Холодное оружие! А тебе больше четырнадцати лет, так что отвечать будешь по полной программе.

- Я ж говорю, этот нож - музейный экспонат, - ответил Седой.

- А где справка об этом? - осведомился майор.

И повернулся к нам.

- Пацаны, вы сможете быстро сгонять за справкой? Куда вам ехать?

- На улицу Госпитальный Вал, - ответил я, не очень представляя, какую справку может представить Мадлена Людвиговна. Но я видел - ощущал, скорее что майор играет на стороне Седого, а значит, он как-то подскажет нам, что сделать, чтобы нужная справка взяла и появилась.

- Ближний свет! - усмехнулся майор. И задумался. - Вот что! - велел он милиционеру, охранявшему Седого. - Запри этих двух субчиков по разным камерам, а я сам пацанов отвезу, на служебной машине, чтобы быстрее было.

- Меня? В камеру? - подал голос Пучеглазый. Седой промолчал.

- На два часа, - усмехнулся майор. - А потом в другую камеру переедешь, если обвинения подтвердятся. Либо один, либо вместе с этим, - он кивнул на Седого, - если справки не окажется. Поехали, пацаны!

- Куда поехали? - взвился Пучеглазый. - Вы заодно с ними, я вижу! Но вам это даром не пройдет! Погон лишишься, как минимум!

Кажется, Пучеглазый начинал обретать прежнюю наглость.

Майор резко повернулся к нему.

- А ты мне не "тыкай"! - рявкнул он. - Ты это или где!.. Обвинения против тебя выдвинуты очень серьезные, вот и будем разбираться! А если ты невиновного посадить хотел - тебе никто не поможет! Я лично тебя на Колыму отфутболю, так тебя и растак!

Пучеглазый замолк, поняв, что перегнул палку.

Мы вышли во двор отделения милиции - не через основную дверь, а через заднюю, служебную, незаметную такую - и майор посадил нас в "москвич" с синими милицейскими полосками, причем сам сел за руль.

- Давно пора машину менять, - проворчал он, включая зажигание. - Хоть бы "жигуль" выделили, так ведь нет! А ведь мы в Москве не из последних вон за какую важную территорию отвечаем!

Надо сказать, машина включилась сразу же, мотор работал ровно и спокойно. Но майор не спешил трогаться с места. Достав карту Москвы и какие-то справочники, он стал внимательно их изучать.

- Госпитальный Вал, говорите? - пробормотал он. - Какое там у нас отделение милиции? Ага, вот это. И находится... Ага, все ясно.

Удовлетворенный, он тронул машину с места, и, когда мы выехали со двора на прямой участок улицы, заговорил, не оглядываясь - наблюдая нас через зеркальце заднего вида.

- А теперь, пацаны, нарисуйте картинку, что это за нож и почему он такой ценный.

- Это нож Сент-Экзюпери! - сразу сообщил Димка. - И этим ножом он починил самолет, когда попал в аварию, которая описана в "Маленьком принце"!

• Предыдущая
• 21/27
• Следующая