Тайна знатных картежников - Биргер Алексей Борисович - Страница 22

• Предыдущая
• 22/34
• Следующая

Что за сокровище он надеялся найти? Мама что-то знает, я был в этом убежден. Она поддержала версию о домовом без обычного сопротивления, без заявлений, что все мы окончательно свихнемся, если будем верить невесть во что, наоборот, эта версия нашла в ней горячую сторонницу — а это, скорей всего, значило, что она старалась сыграть на руку отцу. Она знала, как необходимо держать нас подальше от подвалов и первого этажа!

Что ж, если отец абсолютно непроницаем и непрошибаем, когда не хочет о чем-то рассказывать, то мама — другое дело! Всегда можно попробовать так её втянуть в разговор и заболтать, чтобы она невольно о чем-нибудь проговорилась!

Разумеется, отец расскажет нам все от начала до конца, если действительно найдет что-нибудь интересное, но мне до смерти хотелось побыстрее докопаться до всего самому — и утереть нос взрослым, которые вздумали от нас что-то скрывать!

Были и другие загадки и странности, которые могли иметь отношение — а могли и не иметь — к охоте за сокровищами. История с двумя запущенными в наш дом «вонючками» была действительно больше похожа на грубую шутку, чем на попытку серьезно нам напакостить. Но кто мог учинить такую «хохму»? Почему отец так хохотал? Что он не хотел нам пока что рассказывать? Он сказал, что, кажется, угадал «шутника» — кого он имеет в виду? Словом, вопросы множились как грибы, и конца-краю им не было видно.

— Эй, — прошептал Ванька. — Ты спишь?

— Нисколечко, — ответил я. — Я думаю.

— Нам не пора отправляться?

— В ночной дозор? Думаю, пора. Старайся двигаться как можно бесшумней.

Мы встали, прокрались к двери и осторожно её открыли. Вроде, в коридоре никого не было, и мы на цыпочках направились по направлению к люку в погреба.

— Что вы тут делаете?

Мы вздрогнули, когда раздался громкий и резкий голос отца.

— Мы… — я запнулся. — Ночь такая жаркая и душная, вот нам и захотелось пить, и мы хотели взять воды или холодного молока из холодильника… Боялись вас разбудить, вот и шли так тихо…

— Пить захотелось? — отец насмешливо прищурил глаза. — Или решили устроить ночную засаду на домового? Домовые никогда не приходят за угощением, когда чуют человеческое присутствие где-то рядом… Ладно, выпейте ваше молоко и отправляйтесь спать.

Опять оказавшись в постели, я решил, что не будет ничего страшного, если я немного вздремну перед попыткой следующей вылазки. Моей последней мыслью было, что мне надо проснуться через полчаса, а потом я уснул, быстро и крепко.

Когда я проснулся, солнце было уже высоко.

Ванька ещё посапывал в своей кровати, дальней от окон. Я встал, босиком прошлепал к окнам и раздвинул шторы.

Судя по положению солнца, было ещё рано. Около восьми, прикинул я, в худшем случае — около половины девятого. Впереди у нас целый день, солнечный и великолепный.

Но какие же были у нас планы? В эти первые секунды после того, как я проснулся, мои воспоминания о вчерашнем дне были довольно путаными и смутными. Сейчас, на свежую голову, я только помнил, что вчера происходил настоящий водоворот событий, который казался невероятным. Но потихоньку я начал все припоминать, опершись на подоконник и любуясь белым красавцем-теплоходом, который плавно двигался между берегами.

Монахи, Пижон, Чумовы, Степанов, ночной переполох, суета вокруг «домового», мои последние мысли перед сном.

Разбуженный ярким светом, хлынувшим в комнату после того, как я раздвинул шторы, мой брат зашевелился и открыл глаза.

— Сколько времени? — сонно спросил он.

— Не знаю точно, — ответил я. — Но в любом случае время завтракать и придумывать хорошее оправдание для нашей вылазки в Город.

— Ах, да! — Ванька сел в кровати. — Мы хотели навестить отца Василия, потом отправиться на охотничью базу и вызволить Пижона из рук Степанова, он произнес это так, словно то, что Пижона похитил Степанов, было давно доказано и не могло подвергаться сомнению. — И… Да, как там домовой? Он принял наши подарки?

— Скоро узнаем, — ответил я. У меня было мало сомнений, что либо отец либо мама уже убрали орешки и вылили молоко, чтобы заставить нас ещё больше поверить в реальность домового.

— Я должен проверить немедленно! — заявил Ванька, выскакивая из кровати и поспешно напяливая джинсы и футболку цветов бразильской сборной.

— Подожди секунду! — сказал я. — Давай…

Но его сандалии уже дробно стучали в коридоре, потом застучали по лестнице — там, где ему приходилось перепрыгивать через убранные ступеньки, звук сандалий становился реже и тяжелей.

До чего быстро он перешел от веры в жуткого окровавленного призрака к вере в доброго домового, подумал я. Впрочем, с Ванькиной точки зрения в этом не было ничего странного: разумеется, сказал бы он, хулиганистый домовой вполне мог прикинуться окровавленным призраком, чтобы объяснить, кто настоящий хозяин в этом доме!

Я вздохнул и отправился на кухню. Отец с мамой уже не только встали, но даже позавтракали и теперь пили кофе. Нас с Ванькой дожидались два яйца вкрутую, миска творога и разные баночки с домашним вареньем.

— Доброе утро! — сказал я. — Сколько времени?

— Полвосьмого, — ответил отец, намазывая ломтик хлеба клубничным вареньем из ближайшей баночки.

— Ух ты! — было даже раньше, чем я считал, и для нас с Ванькой это было только к лучшему. — Мне казалось, сейчас намного позже!

— Самые долгие дни, — сказала мама. — Еще неделя до Петра и Павла, про который говорят, что «Петр и Павел час убавил». Сам бери все, что нужно. Где Иван?

— Проверяет, принял ли домовой наше угощение, — ответил я.

Тут появился Ванька — с видом разочарованным и почти оскорбленным.

— Наш домовой — настоящий привереда! — пожаловался он. — Похоже, два или три орешка он все-таки взял, но к молоку даже не притронулся!

— Не переживай, — сказал отец. — Наверно, домовому нужно какое-то время, чтобы к нам привыкнуть. Сам посуди, он столько лет ждал, когда у дома появится настоящий хозяин, и теперь имеет полное право быть осторожным и недоверчивым.

Да, подумал я, отец ведет игру очень умно и тонко. Разумеется, чтобы побольше разжечь в нас желание подружиться с домовым, он должен нам внушить, что домового следует приручать очень медленно и осторожно.

— У вас впереди времени — вагон и маленькая тележка, чтобы прикормить домового и подружиться с ним, — сказала мама. — А пока что сами завтракайте. И не мешкайте, потому что отец едет в заповедник проверять бобровые колонии, и мог бы по пути высадить вас в городе, если вы успеете собраться.

— Да, — кивнул отец, — я мог бы высадить вас у причала спасательной станции, если вы хотите попрощаться с парком аттракционов… И там же я мог бы забрать вас через пять часов. Разумеется, я не настаиваю. Парк закрывается пятнадцатого июля, и у вас ещё есть несколько дней в запасе, чтобы самостоятельно съездить туда на пароходике. Просто я подумал, что вот для вас удобный случай — никаких проблем с доставкой туда и обратно.

Это было слишком здорово, чтобы в это поверить! Не надо нам изобретать никакие предлоги, почему мы так хотим прогуляться в город. Нас просто высадят в городе — а там мы будем делать все, что захотим! Отец не мог нам предложить эту прогулку в более подходящее время!

Что до моего братца, его привела в такой восторг возможность в последний раз посетить все аттракционы, что у него из головы вылетело все остальное — и наши планы, и почему нам нужен был предлог для поездки в город…

— Пять часов? — спросил он, его глаза были дикими и безумными от предвкушения пятичасового рая. — Честно?

— Раз уж я предлагаю, значит, абсолютно честно, — заверил отец.

— Да, но это получается… — Ванька лихорадочно считал в уме. — Скажем, от пристани до парка — полчаса. Поменьше, конечно, но лучше считать с запасом. Туда и обратно — час. Всего — четыре часа на сам парк. За это время можно пять или шесть раз полностью обойти все аттракционы, если…

• Предыдущая
• 22/34
• Следующая