Мафия - Безуглов Анатолий Алексеевич - Страница 65

• Предыдущая
• 65/72
• Следующая

— Какой папа?! — вскочила с места Ольга Арчиловна. — Он в Ленинграде! Понимаешь? Я только что разговаривала с ним!..

— Как в Ленинграде?.. — растерялся Виталий.

— Кто тебе сказал, что Лауру взял мой отец?

— Уборщица… Понимаешь, я пришел, как всегда, после работы за ней, а мне говорят: ее взял дед…

— Господи! — простонала Ольга Арчиловна. — Неужели правда?

— Он же и раньше брал ее, — оправдывался Виталий. — И тут же тащил в кино, в зоопарк… Да в чем дело-то?

— Не знаю. Возможно, случилось страшное… — у Дагуровой задрожал голос.

— Дай я сам с ним поговорю, — властно взял трубку из рук Ольги Арчиловны Латынис. — Добрый вечер, Виталий Сергеевич. Слушайте меня внимательно. Есть сведения, что вашу дочь похитили.

— Кто?!

— Сами понимаете, с кем имеет дело ваша жена. Вы мужчина и постарайтесь взять себя в руки. Запишите: Антон Ефимович Колосов… Поняли?

— Да-да, — отозвался Виталий. — Записал.

— Ждите его звонка, — продолжал Латынис. — И делайте то, что он скажет.

— Может, мне к нему позвонить?

— Нет, с Антоном Ефимовичем свяжусь я сам. Разговор кончаю.

Ян Арнольдович нажал на рычаг. Видя, что Дагурова находится в какой-то прострации, он легонько потеребил ее по плечу.

— Оля, держись…

— Да, да, — чуть шевельнулась она. — Постараюсь…

— Все сделаем. — Латынис уверенно крутил диск телефона. — Антон — один из лучших сыщиков в Союзе…

К счастью, разыскать коллегу Латынису удалось в считанные минуты. Он обрисовал Колосову ситуацию и попросил тут же взяться за дело.

— Не в службу, а в дружбу, — заключил подполковник.

— Ян, какой может быть разговор! Через пятнадцать минут буду я у Виталия Сергеевича.

— А я сейчас же переговорю с генералом, — сказал Латынис.

Он связался со своим непосредственным начальником. Тот отнесся к сообщению очень серьезно и пообещал, что всячески будет содействовать розыску ребенка.

— Собирайся, Оля, — сказал Латынис, окончив разговор с генералом. — И побыстрей. Нужно успеть на последний московский рейс.

— Как же так? — растерялась она. — Без согласования с Вербиковым…

— Ну неужели Олег Львович скажет хоть слово против?

— Ты прав. Он поймет.

По дороге в аэропорт Ольга Арчиловна дала волю слезам. Ян Арнольдович успокаивал ее как мог. Они едва успели. Подскочили к трапу самолета, когда летчики уже хотели задраивать двери.

А в это время в Москве Колосов и Дагуров звонили в квартиру воспитательницы детского сада. Открыла она сама. Видимо, только что легла спать.

— Виталий Сергеевич? — удивилась воспитательница, запахиваясь в домашний халатик. — Добрый вечер.

— Ужасный, Нина Владимировна! — выпалил Дагуров. — Понимаете, нужно срочно с вами переговорить.

— Проходите, проходите, — передалось ей тревожное состояние Дагурова. — Что случилось? На вас лица нет.

— Антон Ефимович, — представил Колосова хозяйке дома убитый горем отец. — Работник милиции… Лауру похитили…

— Кто? Когда? — охнула воспитательница.

— Кто ее забирал сегодня? — взял разговор в свои руки старший оперуполномоченный МВД СССР.

— Дедушка…

— Не мог он! Слышите, не мог! — потрясая в воздухе кулаками, прокричал Виталий Сергеевич. — Дедушка в Ленинграде!

— Ничего не понимаю! — побледнела Нина Владимировна. — Ведь он сидел в машине.

— Погодите, — остановил ее жестом Колосов. — Расскажите, пожалуйста, подробно.

— Ну, около шести, без пяти или десяти, точно не помню, зашел приятный мужчина и говорит, что за Лаурочкой дед приехал. Я спросила, где же он сам? Вон, говорит, сидит в машине. И показал в окно. Я глянула. Действительно, стоит автомобиль, а в нем старичок… А этот молодой человек объяснил, что дедушка перед самым садиком за сердце схватился. Вот и попросил… Я одела Лаурочку. Как сейчас помню, одной ручкой она взялась за мужчину, а в другой понесла свою любимую обезьянку.

При последних словах Дагуров застонал.

— Как вы могли? — обхватил он голову руками. — Это чудовищно!..

— Виталий Сергеевич, дорогой, я была уверена! Честное слово… — взволнованно проговорила воспитательница. — Дедушка ведь и раньше заходил за Лаурочкой. Много раз…

— Но ведь сам брал! Лично! — сорвался на крик несчастный отец. — А вы отдали ее какому-то бандиту!

— Спокойно, спокойно, Виталий Сергеевич, — остановил его Колосов и обратился к разрыдавшейся воспитательнице: — Нина Владимировна, можете сейчас поехать с нами?

— В тюрьму? — отшатнулась она.

— Тоже еще скажете! — покачал головой оперуполномоченный. — Просто вы нужны нам, потому что знаете в лицо человека, забравшего Лауру.

— Да-да, — засуетилась воспитательница. — Минуточку, только переоденусь…

Через пять минут они уже мчались в сторону Петровки.

Сразу после обеденного перерыва Чикурова вызвал к себе райпрокурор и попросил отвезти в Москву кое-какие бумаги.

«Вот уже и курьером заделался, — невесело подумал Игорь Андреевич, возвратившись в свой кабинет. — Ладно, это лучше, чем сидеть в моей мрачной келье»…

Он надел пальто, предупредил Леонеллу, что едет в облпрокуратуру, сегодня уже не будет, и вышел на улицу. Пахло талой водой, прелыми листьями. Снег почти весь сошел, лишь отдельные сугробы, грязные и ноздреватые, прятались в укромных местах.

Не успел Чикуров пройти квартал, как с другой стороны улицы к нему перебежал пожилой мужчина в телогрейке и облезлой ушанке. За ним семенила собачонка.

— Здрасьте, Игорь Андреевич, — запыхавшись, проговорил старик. — А я к вам…

— Здравствуйте, — всматривался в него Чикуров.

— Не признали небось?

— Как же, как же, — вспомнил он вдруг пенсионера, приходившего к нему с жалобой на соседку. — Если не ошибаюсь, товарищ Валдаев?

— Валдаев, — закивал старик. — Иван Степанович.

— Ну, что, поладили с соседкой?

— Какой там, на ножах, — отмахнулся Валдаев.

— У нее все еще пять кошек?

— Пять? Уже не меньше дюжины. Совсем одолели хвостатые твари… Не сплю третью ночь.

— Отчего же так? Бессонница мучает? — решил уточнить Чикуров.

— При чем тут бессонница? Я же говорю, Довжучиха в гроб заживо загоняет… То кошки. А теперь еще девчонка день и ночь плачет. А ей хоть бы хны… Глухая… Не слышит ни черта… А девчонка разрывается. Ведь уморить так ребенка можно…

— Внучка?

— Откуда? Никогда не говорила ни про какую внучку. Да и сын у нее не женат.

Чикуров остановился и посмотрел вопрошающе на старика: мол, не фантазирует? Тот понял и стал просить Чикурова еще настойчивее.

— Не верите? Пойдемте, здесь недалеко. Убедитесь сами, что творится… А если что с девчонкой случится, грех будет на вашей совести…

— Вы обращались к участковому? — сделал последнюю попытку Игорь Андреевич.

Пропусти он эту электричку, не выполнить ему сегодня поручение прокурора…

— Обращался! Не хочет он связываться с Довжучихой. — Иван Степанович покачал головой. — Эх, люди, люди… А говорят, перестройка…

Чикурову стало стыдно. Да и не о ком-нибудь шла речь, о малышке. Он вспомнил своего Андрюшку…

— Хорошо, идем, — решительно сказал Чикуров. До валдаевского дома было ходьбы минут пять.

Почерневший от времени деревянный барак. Три входа с покосившимися навесами. Вошли в крайний. Уже в темном коридорчике в нос шибанул резкий запах кошачьей мочи. Иван Степанович провел Чикурова в помещение, которое, видимо, служило кухней. Здесь этот дух ощущался еще сильнее. Два отъевшихся кота сладко дремали на подоконнике, развалившись под лучами солнца.

Игорь Андреевич повертел головой: детского плача вроде не слышно.

— Небось уже нет сил плакать, — негромко пояснил Иван Степанович. — Извелась вся, бедняжка…

— Соседка дома?

— Была, — кивнул старик и крикнул в филенчатую дверь: — Серафима Игнатьевна, тут до тебя пришли!

Никто не откликнулся.

— Серафима Игнатьевна! — громко позвал помпрокурора.

— Откройте, пожалуйста!

И тут из глубины комнаты раздался детский плач. Действительно, ребенок, по-видимому, совсем обессилил. Слышались только лишь всхлипы. Дверь отворилась, и на пороге появилась коренастая пожилая, но еще крепкая женщина в шлепанцах, байковом халате, поверх которого была накинута вязаная кофта.

• Предыдущая
• 65/72
• Следующая