Мафия - Безуглов Анатолий Алексеевич - Страница 52

• Предыдущая
• 52/72
• Следующая

Действительно, по дому уже разносились аппетитнейшие запахи. Дагурова вспомнила, что, когда они проходили мимо кухни, там хлопотала у плиты какая-то женщина.

— Спасибо за приглашение, уважаемая Фаина Моисеевна, но не могу, — сказала следователь.

— Вы мне этого не говорили, я этого не слышала, — отмахнулась та.

— Нет, правда. Нахожусь при исполнении служебных обязанностей.

— Но они закончились. Теперь — отдых. Мужчины напряженно вслушивались, стараясь вникнуть в смысл спора. Им на помощь пришла Нина.

— Вы нас смертельно обидите, — сказал хозяин, услышав перевод.

— Но поймите меня, синьор Франческо, — взмолилась Ольга Арчиловна, — как коллега… Есть же писаные и неписаные правила. Или у вас, в Италии, иначе?

— Но ведь это исключительный случай, — пытался оправдать свою настойчивость комиссар полиции.

Дагурова незаметно пожала руку Нине: мол, выручай. Та серьезно и убедительно заговорила по-итальянски.

— Я понимаю, что вам, Ниночка, нужно быть в гостинице, — перебила ее Фаина Моисеевна. — Но при чем здесь Ольга Арчиловна?

— И у меня дел по горло, — сказала следователь. — Надо позвонить в посольство, устроиться в гостинице.

— Очень жаль, — огорчилась Фаина Моисеевна. — А я хотела свозить вас в тот замок на горе, где был штаб эсэсовцев, показать собор, который находится в Монреале… А сколько здесь еще достопримечательностей! Действующий вулкан, парк фаворитки, картинная галерея, театр Гарибальди, памятник жертвам мафии…

— На это не хватило бы и недели, — улыбнулась Дагурова. — Ладно, может быть, выпадет случай еще раз побывать в Палермо…

Хозяева пытались одарить Ольгу Арчиловну и Нину подарками на память. Наборы косметики, коробки с шоколадом, игрушки. Например, забавную собачонку, которая прыгала, тявкала и махала хвостиком. К огорчению синьора и синьоры Фальконе, гости от сувениров отказались. Однако, чтобы окончательно не обидеть хозяев, Нина согласилась взять брелок для ключей с изображением папы римского.

Отвез советских женщин до «Паласа Монделло» Джованни Росси.

— Приезжайте еще, — сказал он, расставаясь. — Но только без официальных дел.

Полковник уехал.

— Спасибо, Ниночка, — сказала Дагурова, — прямо не знаю, как бы я смогла отбояриться…

— Да чего уж там. Откуда будете звонить в посольство? Может, зайдем в отель, из моего номера? Или прошвырнемся по магазинам? Уверяю вас, они что в Риме, что здесь — разницы никакой.

— Какие магазины, — вздохнула Ольга Арчиловна и рассказала о своем финансовом крахе в результате поездки на такси. — Тысяча лир — вот все, что я имею, — закончила она.

— На такую штуковину хватит, — поиграла брелоком, подарком Фальконе, переводчица. — И ни на что другое… А как же с гостиницей?

— Да никак, — грустно развела руками следователь. — Я должна была связаться с нашим посольством еще в Риме, но не позвонила. Глупость, конечно, страшная…

— А где будете ночевать?

— Придется на аэровокзале. Вопрос только, как туда добраться? Моих финансов хватит?

— Откуда, — протянула переводчица. — В Риме, например, билет на метро стоит семьсот лир. На автобус — шестьсот. Но это в черте города. А отсюда до аэропорта километров двадцать пять, не меньше. Но я вам могу одолжить. Мы почти миллионеры. Каждому члену делегации выдали на неделю полмиллиона лир.

— Богатенький же ваш Союз писателей…

— Да что вы, Союз не выделил нам ни копейки валюты! Лиры — из Фонда Монделло. Из него же оплачивали гостиницу, а это сто пятьдесят тысяч в день, и питание. Между прочим, один только обед обходится в сорок пять тысяч лир.

— Господи, сотни тысяч, миллионы! Голова идет кругом от таких цифр…

— Да, непривычно. — Переводчица вдруг забеспокоилась. — Ольга Арчиловна, а что вы будете делать в аэропорту до завтра? Там даже негде голову приклонить. Зачем вам мучиться? Давайте ко мне в гостиницу.

— Если я все с себя продам, — Дагурова показала на платье, туфли и тощий чемоданчик, — и то не хватит на оплату.

— Все давно оплачено.

— А дежурная?

— У вас наши, советские, представления. Абсолютно никого не интересует, кто будет со мной в номере. Кстати, там две кровати. А завтра утром подадут автобус до аэропорта. Место найдется. Когда ваш рейс?

— В двенадцать.

— А у нас в семь…

Откровенно говоря, предложение Нины было единственным выходом из создавшегося положения.

— Я не стесню вас? — все же спросила Дагурова.

— Нисколечко. Ведь в номере две шикарные кровати. А сейчас, — переводчица посмотрела на часы, — у нас есть время потолкаться по магазинам.

«Что бы я делала, если бы не эта отзывчивая душа?» — с благодарностью подумала о Нине Ольга Арчиловна.

Потолкаться. Это слово для здешних торговых заведений звучало с большой иронией. Покупателей было куда меньше, чем продавцов. Встречали их, как самых дорогих родственников. В пустых магазинах прилавки ломились от обилия товаров. Что продовольственных, что промышленных. И все броско развешано, разложено, расставлено, красочные упаковки так и притягивали взгляд. Постоянно звучало: синора, грациа, аривидерчи…

«До чего же убого мы живем, — вспомнила дорогую Родину следователь. — Сплошной дефицит, очереди. Самое страшное — уже свыклись с постоянным унижением…»

Она пробовала сопоставить стоимость товаров с нашими ценами, но запуталась. Например женские колготки стоили 3 тысячи лир. Это значит — пять поездок на автобусе. Если взять в расчет наши пять копеек… Самые дешевые часы — штамповка, как сказала Нина, — две тысячи. А вот туфли — 150 тысяч, килограмм говядины — 50 тысяч. С другой стороны, дубленка — 130 тысяч, выходит, меньше, чем три килограмма мяса!

Ольга Арчиловна поделилась своими наблюдениями со спутницей.

— Здесь, так сказать, совершенно отличные от наших градации, — пояснила Нина. — Например, бытовая электроника по сравнению с другими товарами очень дешевая. Однако развлечение и зрелище стоит дорого. Билет в театр — семь тысяч лир, в музей — восемь тысяч…

— Почти трое колготок.

— Вот-вот. Но те же самые колготки в фирменном магазине будут в несколько раз дороже.

— А как это соотносится с зарплатой?

— Водитель автобуса, закрепленного за нами, получает миллион лир в месяц. Профессор — четыре миллиона.

— А комиссар полиции, ну, тот же муж Фаины Моисеевны?

— Он капитан, так? Насколько я знаю — миллиона два…

— Это много или мало?

— Не богач. Хотя автомобиль стоит десять миллионов. Соображайте сами…

— Не могу, — засмеялась Ольга Арчиловна. — Тут черт ногу сломит.

— Ладно, чего ломать голову, тем более что с нашими возможностями ни к чему не подступиться.

Наличности Нины хватило на пару коробок конфет и печенья, да еще на две пачки жевательной резинки. Переводчица заставила свою новую знакомую взять из купленного половину.

Устав от хождения по магазинам, воротились в отель.

— Писатели еще жалуются, — вздохнула Дагурова, увидев роскошные апартаменты, отведенные Нине. — Вы бы знали, как приходится в командировках нашему брату, следователю. Зачастую в номере даже нет крана с холодной водой. Грязь, тараканы, мыши…

Она с удовольствием полезла в ванну. И когда вышла оттуда, свежая и бодрая, Нина сказала:

— Сейчас пойдем перекусим, потом будем слушать стихи, поздравлять лауреата.

— Кто удостоился этой чести?

— В этом году мексиканский поэт. Говорят, очень талантливый. Жаль, не знаю испанского…

От еды Ольга Арчиловна отказалась, сославшись на то, что раз в неделю голодает. Для здоровья. Сегодня якобы у нее как раз разгрузочный день. Нина пошла одна, включив для Дагуровой телевизор и объяснив, как пользоваться дистанционным управлением. Программ было десятка два с лишним. Сплошные развлекательные фильмы, мультяшки, прерываемые вездесущей рекламой. Но все это Ольге Арчиловне вскоре надоело — не знала языка. Одной в номере было тоскливо. Она решила спуститься во внутренний дворик, манящий зеленью и огнями.

• Предыдущая
• 52/72
• Следующая