Мафия - Безуглов Анатолий Алексеевич - Страница 43

• Предыдущая
• 43/72
• Следующая

— Дон, это дела босса. А Сова не любит, когда в них суют нос…

— Ладно, не буду, — неохотно отстал Киреев. Танго кончилось, они пошли пить шампанское. А через минут двадцать покинули ресторан. Вслед за ними отправился стюард, доставив заказ: марочный коньяк, черную и красную икру, заливную осетрину, нежнейший салат из крабов.

Оставшись наедине, Киреев и Савельева даже не притронулись к еде и напиткам, отложив пиршество на потом.

Капочка медленно, растягивая удовольствие, стала снимать с Киреева пиджак, галстук, рубашку и все остальное.

А когда совсем голый Киреев улегся в мягкой, белоснежной постели, Капитолину совсем прорвало. В мгновение ока разоблачившись, Савельева бросилась на размягченного от любовной одури кавалера. Все произошло скорее, чем ожидали оба. И уже потом Капочка ласкала своего любовника.

— Как хорошо, — млел Киреев. — Я тебя не променяю ни на какую молодуху.

— Телки они и есть телки, — посмеялась Капочка, демонстрируя свое умение в телесных утехах, в которых была искусна и неистощима.

А к утру они напились до бесчувствия.

От гостиницы до областной прокуратуры было всего три квартала, так что не приходилось пользоваться услугами городского транспорта.

В то утро Дагурова, как обычно, спешила на свое рабочее место, погруженная в мысли. Прохожих было мало. Ольга Арчиловна почему-то обратила внимание на молодую маму, шедшую впереди и толкающую перед собой широкую детскую коляску. Дагурова подумала: повезло, сразу родила двойню. Ольга Арчиловна обогнала ее, глянула на двух младенцев, дружно сосавших пустышки…

И вдруг что-то просвистело возле головы Дагуровой, с треском разорвавшись на брусчатке тротуара между ней и коляской.

Ольга Арчиловна даже не успела испугаться. А когда увидела ком земли, обвитый корнями, с обломанным пышным кустом гортензии, и распавшийся на осколки и черепки цветочный горшок, инстинктивно бросилась к коляске.

С малышами было все в порядке.

Их мать, на мгновение оцепенев, очнулась и, грозя кому-то вверх кулаком, разразилась бранью.

— Ну гады! Я вам покажу!

— Скорее идемте! — ухватилась за коляску Ольга Арчиловна и силком потащила женщину вместе с детьми подальше от злополучного места.

— Пьянь! Алкоголики! — продолжала кричать молодая женщина, оглядываясь на пустые балконы многоэтажного дома.

Ни из одного окна даже не выглянули.

— Детишки не испугались? — спросила Дагурова, когда они отошли на порядочное расстояние. О себе она почему-то не думала.

— Слава Богу, — придирчиво оглядела своих чад мамаша. — А если бы в коляску?! — Она содрогнулась от страшного предположения. — Убила бы своими руками! — И снова погрозила неведомо кому.

— Впредь держитесь подальше от домов, — посоветовала ей следователь.

— Скоро вообще нельзя будет ходить по улицам из-за алкашей, — возмущенно откликнулась мамаша.

Почему вину за происшествие она валила на любителей выпить, Ольга Арчиловна так и не поняла. Ведь горшок мог уронить нечаянно и трезвый человек, ребенок…

Войдя в прокуратуру, следователь направилась к лифтам. Их было два. Дагурова нажала кнопку одного из них — он не работал. Хотела было вызвать другой, но проходящий мимо пожилой человек, хромой и с палкой, в форме младшего советника юстиции, заметил:

— Этим пользоваться нельзя.

— Почему? — не поняла следователь — Тоже не в порядке?

— Для хозяина, — пояснил мужчина и застучал палкой по лестнице.

Дагурова удивилась, но тут услышала сзади:

— Привет москвичам!

В вестибюле появился Гурков.

— Здравствуйте, Алексей Алексеевич, — ответила следователь.

Прокурор области нажал кнопку «своего» лифта, дверцы раздвинулись.

— Милости прошу, Ольга Арчиловна, — гостеприимно предложил Гурков.

«Для столичных, выходит, делается исключение», — усмехнулась про себя следователь, а вслух сказала:

— Спасибо, предпочитаю пешком.

— Тренируете сердце? Ну-ну, — улыбнулся облпрокурор и вознесся вверх на персональном подъемнике.

Ему нужно было на второй этаж.

Дагурова поднялась на четвертый. Возле кабинета уже поджидал Латынис. Когда они вошли в комнату, Ольга Арчиловна рассказала про лифт. Оперуполномоченный покачал головой:

— Неужели еще сохранились такие динозавры из застойных времен?

— Сколько угодно, Ян Арнольдович. Ольга Арчиловна поведала ему и о происшествии с цветочным горшком, постаравшись вложить в свой рассказ как можно больше юмора.

— Где это произошло? — помрачнел Латынис.

— За углом, — пояснила Дагурова. — Девятиэтажка, на первом этаже булочная…

— Вот вы шутите, — укоризненно произнес подполковник, — а тут дело серьезное.

— Вы так считаете? — растерялась следователь.

— Уверен, — твердо сказал оперуполномоченный. — Это первое предупреждение. Если не попытка…

Ольга Арчиловна вспомнила аварию, в которую попал Чикуров, охоту за ним под водой…

— Я настаиваю, чтобы вы перешли в мою гостиницу, — продолжал Латынис.

— Вы же сами говорили: совсем захудалая, ни комфорта, ни удобств.

— Черт с ним, с комфортом! Безопасность важнее. И еще. Вы звонили из номера своему начальству?

— Нет, а что?

— Понимаете, очень подозрительно, что вас поместили в тот же номер, где жил Игорь Андреевич. Теперь-то уж он уверен, что все сведения, сообщаемые им в Москву, становились известными здесь. Тем, кому знать их было категорически нельзя.

— Игорь Андреевич мне этого не говорил.

— Не знал, что судьба забросит вас в Южноморск. Да еще в самое пекло, в котором он сам сварился… Чикуров, между прочим, просил передать, чтобы вы пользовались только телефоном-автоматом, говоря с Москвой.

— Вы меня убедили, — сказала Дагурова. — Завтра же поменяю гостиницу.

Не завтра, а сегодня, — настаивал Латынис.

— Хорошо, Ян Арнольдович. И насчет переговоров учту…

— Вчера вас разыскивал эксперт, нашел?

— Нет. А что, уже готово заключение?

— Не знаю. Очень странный человек. Я говорю ему, что вместе с вами из Москвы по одному делу, а он не доверяет. Лично, сказал, хочет встретиться с Дагуровой.

— Я заметила, многие здесь испуганные.

— Я тоже обратил внимание… Теперь о Хинчуке. Скажите, что вы о нем думаете?

— Тут не думать надо, а проверять. Не верю я его заключению. Вчера ознакомилась с делом Ларионова и обратила внимание, что заключение о смерти Скворцова, ну, того, директора магазина «Детский мир», что проходил по делу Киреева, тоже давал Хинчук.

— Что вас настораживает?

— Видите ли, Ян Арнольдович, Скворцов пожелал исповедаться во всех своих грехах. И внезапно умер. Инфаркт…

— Хотите сказать — инфаркт ли?

— Вот именно. А для этого, как вы сами понимаете, нужно…

— …произвести эксгумацию трупа, — закончил за следователя Латынис.

— Да. — Ольга Арчиловна вынула из сейфа бланки. — Постановление вынесу, так сказать, не отходя от кассы.

— А кому поручите повторную судебно-медицинскую экспертизу?

— Попрошу главного судмедэксперта Минздрава. Благо он еще здесь.

— Не по телефону, а лично! — поднял палец Латынис.

Дагурова кивнула и сказала:

— На вас будет лежать организация этого мероприятия. И еще одно задание. Поинтересуйтесь окружением Хинчука, образом жизни.

— Уже поинтересовался, — спокойно ответил подполковник.

— Ну, Ян Арнольдович, — развела следователь руками, — нет слов.

— У Хинчука две страсти: фотографирование и яхта. Коллекционирует дорогие фотокамеры. Очень любит снимать поляроидом. Щелкнет смазливую девицу — и тут же ей портретик на память.

— Но ведь хорошая камера, особенно японская, — это большие деньги!

— А яхта из красного дерева, сделанная в Португалии, — вообще целое состояние.

— У него яхта? — удивилась следователь. — Не с зарплаты же кандидата наук!

— Откуда — стараюсь выяснить. — Хинчук ухитряется содержать на своей «Элегии» целую команду. Капитан — из бичей, некто Семен Кочетков.

• Предыдущая
• 43/72
• Следующая