Нацизм. От триумфа до эшафота - Бачо Янош - Страница 18

В тот же самый час Гитлер на баурейских праздничных играх в ложе канцлера слушает оперу Вагнера «Сокровище Рейна». Но он слушает только вполуха. Два адъютанта — Юлиус Шауб и Вильгельм Брюкнер, — сменяя друг друга, наклоняются к нему и шепчут на ухо последние известия из Австрии. Уже все в театре смотрят на ложу Гитлера, так часто приходят и уходят связные.

По самым последним сообщениям, д-р Рит звонил из Вены министру иностранных дел фон Нейрату и говорил, что отряд СС № 89 потерпел чудовищный провал и что Муссолини с величайшей поспешностью сосредоточивает части на перевале Бренер, чтобы воспрепятствовать вероятным шагам Гитлера против друга Муссолини Дольфуса.

В конце спектакля Гитлер был страшно взволнован. «На него было жалко смотреть», — писал один из адъютантов в своих воспоминаниях. Хотя была необходимость в немедленных мерах, решениях, он пошел в ресторан праздничных игр. «Все же мы должны походить еще час, — сказал он в объяснение своему адъютанту. — Сейчас люди должны меня видеть, иначе они позже могут подумать, что у меня есть что-то общее с этим делом!»

К восьми часам уже все тихо на венской Баллхауз-платц. Через несколько минут после занятия здания ворвавшиеся правительственные войска нашли труп убитого канцлера Дольфуса. Путчистов, несмотря на честное солдатское слово министра, не сопровождают к германской границе, чтобы выпустить на свободу, а всех арестовывают.

На процессе, который состоялся в дальнейшем, министр Нейгитадтер-Штюрмер, выступавший в качестве свидетеля, заявил: «Я дал честное слово солдата. А его можно дать только солдатам. Я доверяю решению суда, но скажите, могут ли вести себя солдаты так, чтобы отказать в последней просьбе смертельно раненному».

Убийцу Планетта, Хольцвебера и пятерых других суд приговаривает к смертной казни, а неоднократно отличавшийся в Первой мировой войне обер-лейтенант Худль отделался пожизненным тюремным заключением, но через четыре года, в марте 1938 года, после аншлюса, он был освобожден.

Теперь Гитлер поражает мир странной игрой. Он отказывается от убийц-путчистов, от собственных слепых орудий, как от «недовольных элементов» и публично выражает свое соболезнование австрийскому правительству по поводу «трагедии» Дольфуса. «Австрийский легион», который был уже на пути к границе, части СС и рейхсвера в последний момент возвращают обратно. Геббельс быстро забирает заранее изданные сообщения и комментарии «об успешном изменении системы в Австрии». А через четыре года в только что оккупированной гитлеровскими войсками австрийской столице проходят выдавшие нацистов торжества: открывается мемориальная доска в честь казненных путчистов.

Состояние здоровья престарелого президента 87-летнего Гинденбурга 26 июля 1934 г. ухудшилось. Директор имперской канцелярии Ганс Гейнрих Ламмерс все же пришел к нему в это утро информировать о событиях в Австрии, об убийстве Дольфуса. Гитлер послал Ламмерса к Гинденбургу с целью «успокоить старика».

Но от Гинденбурга ничего не скроешь. Почти четыре недели всю страну держало в напряжении дело Рема, «ночь длинных ножей», и вот уже снова новое убийство. Врачи во главе с профессором Фердинандом Зауербрухом напрасно стараются поставить на ноги Гинденбурга.

Гитлер рассчитывает как раз на его смерть. Его давно продуманное намерение заключается в том, чтобы наряду с постом главы правительства добиться для себя и должности главы государства, потому что вместе с ней приходит командование армией. А это необходимо для его дальнейших планов. Гитлер знает, что в провинциальном поместье Гинденбурга, в Нейдекском замке, в сейфе его кабинета лежат запечатанными два жизненно важных письма: политическое завещание Гинденбурга. Одно адресовано германскому народу, другое — канцлеру Адольфу Гитлеру. В этом последнем, которое престарелый президент подписал 11 мая 1934 г., речь идет, в частности, о том, что для германского народа, по мнению Гинденбурга, было бы самым лучшим, если бы во главе империи вновь оказался император.

Но Гитлер, который знает о содержании письма, действует быстро. Через пять дней, после того как он послал Ламмерса в Нейдек к президенту, правительство утром 1 августа по его инициативе принимает следующее секретное постановление: «Должность имперского президента нужно объединить с должностью имперского канцлера Вследствие этого весь круг прав президента переходит к Адольфу Гитлеру, который принимает титул «вождь и канцлер». В то время как Гинденбург борется со смертью, вечером того же дня быстро, почти втайне армия приводится к присяге новому командующему. Гитлер спешит, как вор, который боится, что хозяин вернется домой раньше.

Едва только комедия с присягой заканчивается, Гитлер немедленно садится в автомобиль и мчится в Нейдек, к Гинденбургу. Он хочет говорить с глазу на глаз с умирающим. Мировая история знает мало более позорных часов. Но позже Гитлер пытается даже этот последний час жизни престарелого президента представить германскому народу и миру в фальсифицированном виде. Согласно рассказу Гитлера, который распространил Франц фон Папен и вокруг которого пропагандисты Гитлера с течением времени сплели настоящие легенды, Гинденбург лежал на кровати с закрытыми глазами, когда Гитлер вошел в комнату. Сын президента Оскар фон Гинденбург подходит к отцу и говорит: «Папа, здесь господин рейхсканцлер». Гинденбург не отвечает. Сын повторяет прежние слова. «Почему он не пришел раньше?» — шепчет умирающий. «Г-н канцлер не мог приехать раньше, папа», — отвечает сын. «О да, понимаю…» — сказал Гинденбург. «Папа, канцлер Гитлер хотел бы обсудить с тобой пару дел», — продолжает дальше Оскар. Тогда умирающий поднимает наконец глаза. Он смотрит на Гитлера долгим отсутствующим взглядом, затем, не произнеся ни одного слова, навеки закрывает глаза.

Когда Гитлер выдумал эту историю, он также добавил, что Гинденбург своим последним взглядом «обнадежил» его. Однако в действительности эта встреча происходила следующим образом.

Когда Гитлер входит, в комнате умирающего находятся врачи и две дочери Гинденбурга. Президент уже в агонии и, конечно, даже не узнает Гитлера. Последними едва понятными словами он упоминает императора и «германскую родину». На другой день, 2 августа 1934 г., в 9 часов вечера врачи устанавливают наступившую смерть.

При этом известии Гитлер снова там. Он сразу спешит к сейфу и берет оба письма. Немедленно вскрывает их и, прочитав, говорит окружающим: «Последнее письмо адресовано лично мне. Позже я решу, соглашусь ли я вообще предать его огласке и если да, то когда».

«Напрасно я упрашивал Гитлера довести до сведения нации оба эти письма», — пишет в недавно появившихся мемуарах Франц фон Папен. Оба письма никогда не были опубликованы. Гитлер утаил их от германского народа.

Едва только Гинденбург закрывает глаза, Гитлер созывает имперский совет обороны. Кейтель, тогда еще полковник, на втором заседании совета, будучи председателем, докладывает о необходимости организации военной экономики. На заседании обсуждают, что нужно делать, чтобы добыть денег. Несколькими месяцами позже, 31 марта 1935 г., д-р Яльмар Шахт назначается имперским комиссаром военной экономики, облеченным всей полнотой власти.

Огромная армия безработных начинает рассасываться, затем медленно исчезает, потому что безработных поглощает растущая военная промышленность. Пресловутый лозунг Геринга «пушки вместо масла» превращается в практическую реальность. Вильям Е. Додд, американский посол в Берлине, в эти дни отмечает в своем дневнике: «В ходе конфиденциального разговора с Шахтом я узнал, что НСДАП абсолютно решилась на войну».