Чудесный мир - Батуев Андрей Михайлович - Страница 3

• Предыдущая
• 3/29
• Следующая

Весной, в первый же теплый день, я, предварительно заперев голубку, открыл окно. Но Снежок не хотел вылетать. Я долго ждал и, потеряв терпение, взял птицу и выбросил в окно. Голубь, покружившись в шахте двора, вернулся домой. Первый опыт удался, и я стал повторять тренировки. Сначала я пускал его только в окно, затем стал выносить на улицу. Почтарь немедленно возвращался домой. Выпущенный, он высоко взмывал вверх и, сделав несколько кругов, нырял в наш двор. Постепенно я увеличивал расстояние. Особенно мне нравилось ждать возвращения Снежка. Я сажал его в коробку и просил брата отнести подальше от дома и выпустить. Сколько было радости, когда над двором появлялся белый голубь и летел прямо в открытое окно, на котором я ждал его с бьющимся сердцем!

Кончалось лето. Мой почтарь неизменно возвращался с самых дальних расстояний. Теперь уже я увозил его в Сестрорецк, Пушкин, Песочную и, выпустив, спешил домой. Вернувшись я заставал Снежка уже на месте. Все жильцы нашего дома восхищались красивой, сильной и умной птицей. Лишь один человек сгорал от досады и зависти. Это был Ронька. Вскоре его семья должна была переехать в Москву, и он усиленно готовился к отъезду — тренировался в стрельбе из рогатки.

В один погожий осенний день мы со Снежком отправились в Пушкин. Погуляв по парку, я открыл маленький чемоданчик, в котором возил голубя, и выпустил его. Набрав высоту и покружившись над подернутыми пурпуром и золотом деревьями парка, он лег на курс и, поблескивая под лучами уже холодного солнца ослепительно белыми крыльями, устремился к Ленинграду. Таким и запомнился он мне: белоснежный и быстрый, несущийся как стрела!

Я не сразу пошел на вокзал и еще долго бродил по парку. Чувствовалось, что скоро придет серая мозглая пора с дождями и сорвет с деревьев все их великолепие. Парк станет пустым и печальным. Кто знает, может быть, это последний теплый день сезона. И я как бы прощался с красотой осеннего золота и с таким прозрачным и далеким небом.

Дома меня ждало большое огорчение. Снежок не вернулся. Я ждал его на другой день, но прошла неделя, а его так и не было. И вдруг я получил письмо из Москвы от Роньки. Он писал, что перед отъездом убил Снежка из рогатки и отдал его кошке…

Долго я не мог привыкнуть к гибели Снежка. Вид белого голубя вызывал у меня такую острую тоску, что мне казалось, я никогда не привыкну к своей потере. Голубка Снежка продолжала жить одна в маленькой комнате, расстаться с ней для меня значило предать память моего друга.

Незаметно прошла зима, и вновь по-весеннему засветило солнце.

Я долго гулял, наслаждаясь первым жарким майским днем. Вернувшись домой, я, как обычно, пошел навестить голубку; она уже дремала на своем насесте. Теплый воздух струился из открытого окна, и казалось, что даже здесь, во дворе, пахнет весной.

И вдруг высоко в небе я заметил точку, блестевшую в лучах заходящего солнца. Она быстро росла, и вот над нашим двором закружилась серебристая птица. Секунда — и, сложив крылья, она устремилась к моему окну. Я не успел опомниться, как передо мной уже сидел Снежок и, тяжело переводя дыхание, подрагивал чуть приоткрытыми челюстями клюва. Схватив тазик с водой, я бросился к нему, и он долго, с жадностью пил, не отрываясь. Я смеялся и плакал. Ведь он отсутствовал более семи месяцев! Где он был столько времени? Как он нашел свой дом?

Лишь два года спустя одному моему школьному товарищу, гостившему на каникулах в Москве, удалось узнать некоторые подробности. Ранив птицу в крыло, Ронька увез ее в Москву и там продал какому-то любителю-голубеводу. Попав к новому хозяину, Снежок, очевидно, содержался под замком, так как голубеводы хорошо знают верность почтарей своему дому. По-видимому, продержав птицу взаперти всю зиму, новый хозяин весной наконец решился выпустить Снежка. Что случилось дальше — вы уже знаете.

С тех пор прошло сорок лет. Много у меня было и гонных и декоративных голубей, но никогда я не забуду могучей белоснежной птицы, нашедшей свой дом за 600 километров.

У берегов Уругвая рыбачило советское судно. Когда трал подняли на палубу, в пульсирующей серебристой массе раздался громкий крик. Озадаченные рыбаки с тревогой смотрели на свой улов.

Оказалось, в сеть вместе с рыбой попал молодой пингвин.

Выбравшись из трала, черно-белое существо доверчиво смотрело на людей. Новый пассажир быстро завоевал всеобщую симпатию, благодаря своему добродушию и беззлобности. Возвратившись на родину, моряки подарили Пиню клубу юннатов.

Пиня в детском наряде.

Здесь он сменил свое скромное птенцовое оперение на наряд юного Магелланова пингвина. Но переодевание было не легким. 54 дня Пиня не ел, не пил и не купался! Он уныло лежал на песке в узком проходе между окном и ванной, безучастно глядя на все окружающее. Повинуясь мудрому инстинкту, пингвин экономил силы! Недаром перед линькой он съедал по два килограмма рыбы! накопленного жира должно было хватить почти на два месяца. Но линька кончилась, и раскатистое «о-о-о» возвестило, что Пиня хочет салаки.

В бассейне увалень Пиня преображается. То он несется как торпеда, то переворачивается на спину, так что из воды забавно торчат перепончатые лапы, и трет себя до скрипа ластами. После купания пингвин отряхивается, изгибает шею дугой, словно в поклоне, и в заключение чихает. Стоит только Пине поклониться, как мы ему оказываем: «Чихни, не стесняйся», — и он тотчас чихает. «Какая умная птица», — поражаются не подозревающие подвоха гости, а юннаты смеются.

Пиня взрослый.

Пингвин оказался способным учеником и даже научился подниматься по лестнице. А недавно Пиня стал киноактером. Его не смущал ни яркий свет, ни стрекот аппарата. Позировал он с большим достоинством, словно понимал важность происходящего. Он очень привязался к людям, а обитателей зооуголка сторонится.

Случалось ли вам когда-нибудь видеть на берегу речки или ручья стройную беловато-серую птичку с черной шапочкой, с черным нагрудничком и длинным хвостиком, которым она непрестанно размахивает? Если вы хоть раз ее видели, то, безусловно, запомнили, с какой грацией и быстротой бегает эта птичка. Но лишь остановится — сразу замашет длинным черным с белыми краями хвостиком. Птичка эта называется белая трясогузка. Вот о ней я и хочу рассказать.

В тот год, о котором пойдет речь, мы не поехали на дачу, так как нам предстояло переезжать на новую квартиру.

Весна стояла холодная, и вдруг сразу наступила жара. Мы со школьным товарищем решили поехать на Волково кладбище. Запущенное с гражданской войны, оно тогда пришло в довольно первобытное состояние. Зелень буйно разрослась, и здесь была масса птиц и различных насекомых. Мы приехали в полдень, и прохлада, охватившая нас на кладбище, показалась нам раем. Цвела сирень и одуряюще пахли белые грозди цветов рябины. А желтовато-золотистые бутоны барбариса вот-вот собирались раскрыться и возвестить о наступлении лета.

Мы поспешили в тень и стали присматриваться к тому, что делалось кругом. Вот на железную изгородь против нас порхнула прехорошенькая птичка: она все время встряхивала хвостиком и издавала отрывистое «уить-уить». Это был самец горихвостки. Где-то под крышей склепа у него были птенцы, и вскоре он нырнул туда, держа в клюве целый букет каких-то зеленых гусениц.

Вот пролетел, деловито жужжа, шмель, а поодаль от нас раздавалось неистовое карканье грачей. Было отчетливо слышно, как грачата глотают принесенную родителями пищу, так как в этот момент их карканье переходило в какие-то булькающие звуки. Вдруг наше внимание привлек настойчивый писк, доносившийся из травы. Рядом с сетчатой стенкой склепа в густой траве барахтался пуховый птенец белой трясогузки. Как он попал сюда? Ясно, что он вывалился из гнезда. Он был совсем еще маленький; с желтым клювом, с большой головой, из которой во все стороны смешно торчал пух. «Надо скорее найти гнездо и посадить его обратно», — решили мы и принялись следить, не появится ли где-нибудь рядом трясогузка. Ждать пришлось недолго. Стройная птичка порхнула сквозь ячейку сетки и, покачав хвостиком, исчезла в металлическом венке, приставленном к стенке склепа. Немедленно оттуда раздался писк птенчиков, а еще через минуту мать уже гналась по дорожке, быстро перебирая высокими ножками, за какой-то мушкой. Я взял в руки птенчика и шагнул к склепу, но сразу остановился. На дверях висел огромный ржавый замок. Пришлось отказаться от мысли вернуть птенца родителям.

• Предыдущая
• 3/29
• Следующая