Любовные похождения князя - Сувестр Пьер - Страница 17

• Предыдущая
• 17/70
• Следующая

– Способен поставить, организовать и возглавить ваш праздник? Прекрасно! Это же азы ремесла! Сейчас я вам что-нибудь придумаю…

Несколько секунд пораздумав, мадам Алисе менторским тоном изрекла:

– Вам нужен человек приличный, серьезный, знающий, не слишком старый, не слишком молодой, талантливый, с администраторской жилкой, с кое-каким опытом… Так!.. Так!..

Голубым карандашом мадам Алисе написала адрес.

– У меня есть знакомый, – продолжала она, – великолепный актер, очень достойный мальчик, добросовестный. Он мог бы взять на себя не только режиссуру и организационные дела, но и исполнить главную роль в постановке. За этого мальчика я ручаюсь, он прошел хорошую школу, играл в крупных театрах… в частности, в цирке Барзюма… Словом, у него имеется опыт… Ну как, вам это подходит?..

– Конечно, дорогая, после вашей рекомендации.

– О, я смело могу его рекомендовать, это человек серьезный, в полном смысле слова.

– А как его фамилия? Может, я его знаю?

– Скорее всего нет. С некоторых пор… Уже несколько лет, пожалуй, он занимается в некотором роде узкопрофессиональной деятельностью… Он хорошо справляется с эпизодическими ролями, поэтому много снимается в кино, часто записывает песни на фонографе… Но публике он не слишком известен…

– Но все-таки?

– Мике.

Как только мадам Алисе произнесла это имя, имя актера, которого три месяца тому назад, в ходе погони за пропавшим поездом, спасли Жюв с Фандором, виконтесса де Плерматэн неожиданно резко вздрогнула, лицо ее залила странная бледность.

Почему имя актера произвело подобное впечатление на знатную и богатую молодую женщину?

О виконтессе де Плерматэн не сплетничали по салонам. Не было ни единого повода усомниться в безупречности ее поведения.

– Актер Мике, – повторила она, – вы советуете обратиться к актеру Мике?

От зоркого глаза мадам Алисе, испытующего взгляда профессионала, не ускользнуло удивление виконтессы. Она поинтересовалась:

– Да, очень советую… Вы с ним знакомы?

– Нисколько.

– А я было подумала…

– Отчего вдруг?

– Мне показалось, его имя вам о чем-то напомнило…

– Разве? Вы ошибаетесь, дорогая! Я никогда не слышала о таком актере, господине Моке…

– Мике, дорогая, Мике!.. Ми…

– Ах, да! Видите, как я исковеркала его фамилию? А где он живет?

– Здесь неподалеку, на улице Абес.

Виконтесса де Плерматэн поднялась. К ней уже вернулось самообладание, и мадам Алисе спрашивала себя, не ошиблась ли она несколько минут тому назад, вообразив, что имя Мике взволновало подругу…

– Вы сейчас к нему? – осведомилась она.

– Мне бы вообще-то хотелось. А его можно в это время застать?

– Не знаю.

– Тогда я ему напишу…

– Так даже лучше.

– Во всяком случае, – закончила виконтесса де Плерматэн, – извините за беспокойство и тысяча благодарностей за помощь!

Но мадам Алисе не дала подруге договорить:

– Ну что вы! Я просто счастлива оказать вам услугу и с превеликим удовольствием рекомендую вам Мике, подтверждаю, он очень серьезный мальчик, который нуждается в заработке… Кроме того, совсем не неумеха…

И, отдавшись профессиональной привычке, мадам Алисе предложила:

– Знаете, у меня возникла идея, а что, если на вашем празднике поставить пьеску моего поэта?.. И вам хорошо, и «Литерарии». Мы бы сделали ему имя… Ну, что скажите?

Но виконтесса, нисколько не разделяя энтузиазма подруги, не сказала ни да, ни нет!

– Нет, сударь, это не пойдет!..

– Точно? Вы так считаете?

– Уверен! Такие махины нам не подходят. Нам нужно что-нибудь веселое, живое, скорее развлекательное. Попытайтесь предложить ее в «Комеди Франсез» или «Оперу», но здесь ее точно не возьмут.

– Спасибо за совет.

– До свидания, сударь.

На следующий день после посещения виконтессы мадам Алисе в Поэн дю Журе, возле служебного входа в «Народный театр речных трамваев» вели этот диалог старый, небрежно одетый комедиант и светлобородый юноша, на плечи которого, несмотря на теплый апрельский день, было накинуто длинное пальто с пелериной.

Юноша в долгополом пальто предлагал старому комедианту свои сочинения, может быть, песенку, а тот отнекивался, приводя вышеназванные доводы.

Артист возвратился на репетицию, а сочинитель медленно двинулся в сторону Сены, бурча на ходу:

– Какое скотство! Ничего невозможно пристроить, даже третьесортные вещи, даже в затрапезные места! А когда случайно что-то берут, так платят по-нищенски! Кстати, я вроде сегодня не обедал. А время уже пять. Отведать, что ли, бедняцкой снеди!..

Молодой человек приметил на набережной торговца жареным картофелем. Он купил на три су золотистых ломтиков, затем неторопливо побрел вдоль Сены по направлению к мосту Гренель…

На пустыре, одной стороной выходившем на авеню Гренель, а другой на набережную Отей, с самого полудня в поте лица трудился Бузотер. Возле него клубился толстый столб дыма, время от время заволакивающий бродягу густой пеленой. Короткие языки пламени пожирали груды хвороста и мусора, который сносили сюда хозяйки со всей округи…

Бузотер, на которого в числе прочего была возложена обязанность периодически убирать пустырь, в этот день работал как заведенный: он долгое время пренебрегал еженедельными мероприятиями по очистке территории. На сей раз уничтожению подлежала целая груда мусора, и малый, которому пламя все время казалось недостаточно сильным, а дым жидким, орудовал метлой и вилами, подбрасывая топливо в костер.

– Мерзавцы, что они сюда только не носят! Просто кошмар!

Особенно Бузотеру пришлось повозиться со штуковиной, по виду напоминающей кусок древесного ствола; он бросил ее в самое пекло, но та даже не обгорела!

– Наверняка сырая, как губка, – пробормотал он. – И пар не идет, забавно, однако!.. Может, она слишком здоровая?..

Деревяшка, с которой сражался Бузотер, и впрямь была куском древесного ствола, покрытого шершавой корой. Ствол, почти правильной цилиндрической формы, был около полуметра длиной и около сорока сантиметров в диаметре.

Бузотер, уже начавший нервничать, поддал ей вилами, и деревяшка покатилась по пустырю, в этом месте идущему под горку. Итак, воспользовавшись уклоном, чурбан покатился, набирая скорость, по направлению к набережной и, по всей вероятности, не явись на его пути препятствий, свалился бы в реку!

Бузотер не слишком сокрушался по этому поводу.

– Ну и пусть убирается к черту! – воскликнул он.

Но внезапно в этот момент на набережной появился прохожий, который резким движением остановил падающий ствол, и думая, что оказывает бродяге неоценимую услугу, показал ему знаком, что спасение совершилось.

Бродяга, чертыхаясь, подошел к прохожему.

– Ладно, спасибо за труд, – проворчал он. – Но, откровенно говоря, я бы с радостью от нее отвязался…

И Бузотер, не церемонясь, весьма обстоятельно поведал прохожему про строптивый характер деревяшки, не желавшей гореть в огне.

– Как вы догадываетесь, мне платят за то, что я иногда убираю пустырь; после моего ухода за забором не должно оставаться ни соринки, ни пылинки! Хозяин заявил, что не желает видеть мусор и всякие так железяки! Железяки я, разумеется, тащу к старьевщику, а прочую, никому не нужную пакость приходится сжигать. Но если эта пакость вместо костра предпочитает бросаться в Сену, я лично не возражаю… Поэтому, – заключил он, – благодарствую, но право, не стоило утруждать себя…

Пока Бузотер разглагольствовал, прохожий, окинув бродягу быстрым взглядом, стал молча изучать странный предмет, по образному выражению Бузотера, «не желавший» гореть в огне.

Легко покачивая головой, он ощупал чурбан, взвесил его на руке, откровенно удивился его легкости.

Бузотер поинтересовался:

– Можно подумать, вы нашли себе игрушку… Вроде деревяшка как деревяшка… И потом, что-то я никак не пойму, какая от нее может быть польза?..

• Предыдущая
• 17/70
• Следующая