Волшебная реликвия - Кацура Александр Васильевич - Страница 51

• Предыдущая
• 51/101
• Следующая

– Мы-то? – Матрос лучезарно улыбнулся. – Не беспокойсь! У нас знаешь какой капитан! Второго такого нет. И господин адмирал опять же. Этот вообще как Бог. Не, эти пропасть не дадут.

Между тем полузатонувший корабль приблизился настолько, что можно было разглядеть красивую деревянную резьбу на корме и видимой части борта.

– «Прин-цес-са Мур», – прочитал Валик по складам, вглядываясь в приподнятую корму корабля.

Нос безлюдного парусника почти ушел под воду, печально торчал лишь один бушприт.

– Странно, – пробормотал Валик, – откуда мне знакомо это название?

– Откуда? – переспросил Арик, до этого молча изучавший свои кандалы. – Из прочитанных в детстве романтических книг. Ты же их прочитал ого-го!

Валик не обратил внимания на иронию друга.

– Три мили севернее Комунго, – продолжал он бормотать. – Откуда я это знаю?

Никто ему не ответил.

Валик выразительно посмотрел на недоеденный Ариком ломоть хлеба.

– Бери, бери, – сказал Арик, – все равно пропадает.

– Спасибо, – коротко ответил Валик.

– Сержант так хотел попасть на этот несчастный Комунго, – сказал Галик, ни к кому не обращаясь.

– И где только эти острова? – бросил в пространство Арик.

– И где наш сержант? – задумчиво добавил Галик.

Матрос прислушался к разговору и вдруг брякнул:

– Болтается на рее ваш сержант, вот где.

В первое мгновение ребята остолбенели. Кусок хлеба застрял у Валика во рту.

– Врешь! – тяжело дыша, не сказал, а со свистом даже как-то выдохнул Арик.

– Чего мне врать. Сам видел его с петлей на шее.

– Врешь, гад! – крикнул Валик. Слезы брызнули у него из глаз, а кусок выпал изо рта.

– Кто же его повесил? – спросил Галик, вздрагивая от каждого слова. – Пираты?

– Зачем пираты? Наши и повесили. Корветн-капитан Золин. Лютейший мужчина. Как завидит пирата, так тотчас его на рею.

– Так то пирата. А наш сержант при чем?

– А ваш сержант, как оказалось, с пиратами большую дружбу водил. Все подбивал их какой-то клад знаменитый искать. Карту какую-то секретную продал им за мешок золота. Три бочки рома с ними выпил. А корветн-капитан запаха пиратского рома на дух не переносит. Когда их вешали, принюхался к сержанту, тут же весь, бедняга, скривился, перекосился и сразу кивнул... Других-то подвесил, а чем ваш сержант лучше? Вот он его и того... Ну, видел я сержанта с петлей на шее, – почти рыдая, крикнул матрос, – вот этими глазами видел! Что я, виноват? Я его вешал, что ли?

Повисло тяжелое молчание, которое долго никто не прерывал.

Наступила темная южная ночь. Матрос приоткрыл иллюминатор. Потянуло свежим морским воздухом. Но друзьям не спалось. Лишь иногда тяжелое забытье охватывало то одного, то другого, то третьего. Старый матрос свернулся калачиком у двери прямо на полу каюты. На море разыгрался шторм. Огромный корабль качался из стороны в сторону, скрипел и стонал. Что-то стонало и в душах несчастных колодников. Галик дышал с болезненным свистом. Валик не то сопел, не то глухо ворчал. Полусидящий Арик молча стискивал зубы.

К утру море стихло. Арик первым открыл глаза, посмотрел в круглое окно и негромко сказал: «Земля!» Оба его друга посвистывали и посапывали. Но скоро раздались новые звуки, разбудившие всех. Были слышны свистки, топот матросских ног. Донесся звон и скрип якорной цепи.

– Остановка! – сказал дядька-матрос. Он сидел на полу и протирал глаза. – Ну что, арестантики, оправиться бы неплохо, а?

– Дельная мысль, – сказал Арик.

– Своевременная, – сказал Галик.

Валик ничего не сказал, лишь печально посмотрел на свои цепи. Похоже, за ночь он пришел к убеждению, что голыми руками кандалы ему не разорвать.

Тем временем матрос вскочил и куда-то убежал. Вернулся он скоро с дымящимся котелком и тремя ложками.

– Вот что, соколики, оправляться некогда, да и не нужно уже. – Он горестно глянул на закованных в цепи парней и тихо поставил котелок. – Давайте по-быстрому, а то ведь и поесть не дадут.

Аппетит у друзей разом пропал, однако за ложки они взялись. В котелке оказался густой рыбный отвар, нечто вроде двойной или даже тройной рыбацкой ухи. Запах стоял такой, что на миг повеяло родной деревней, рыбалкой, костром, конями в ночном, вольными песнями под лунным светом, и от этого стало нестерпимо грустно. Однако, ложка за ложкой, котелок опустошили они довольно живо. Не успели ложки корябнуть по дну медного котелка, как растворилась дверь и на пороге возник младший офицер.

– Рядовые Кустица, Мартин, Силован, на выход!

Арестанты встали и, гремя цепями, пошли за офицером. Плешивый дядька семенил следом. Вышли на палубу. Подошли к трапу. Внизу, у борта корабля, ребята увидели большую шлюпку. На веслах уже сидели четыре матроса, а на носу расположились вчерашний экзекутор и чуть в стороне от него Сэнди. Одета она была непривычно – на ней были невесть откуда взявшиеся темно-зеленая бархатная куртка и шляпа с опущенными полями из того же бархата. Обстановка никак не располагала, но ребята не могли не отметить, что новая одежда девушке необыкновенно шла. На дне шлюпки можно было разглядеть два длинноствольных ружья.

«При попытке к бегству, – подумал Арик, – ловко придумано».

Он быстро взглянул на друзей, но ничего не сказал.

– Спускайтесь живо! – приказал офицер.

В подобной обстановке задавать вопросы не принято. Арестанты молча приблизились к трапу, выстроившись в цепочку. Медленнее, чем хотелось офицеру, они спустились в шлюпку, расположившись между гребцами и кормой. Сэнди смотрела в море и не обернулась. Последним спустился офицер. Он сел на корму, взялся за руль и кивнул гребцам. Весла ударили по воде, лодка понеслась к берегу.

Арестантов и девушку высадили на пустынном берегу. Экзекутор вылез из лодки с молотком, зубилом и маленькой пилкой по металлу в руках. Как вскоре выяснилось, пилка не понадобилась. Одним лишь зубилом, ловко орудуя молотком, экзекутор сбил железные обручи кандалов с Арика и Галика. Валика он оставил на закуску, провозившись с ним довольно долго. Процедура оказалась весьма болезненной, оставляющей синяки и ссадины, но парни снесли ее молча. Экзекутор аккуратно собрал тяжелые цепи и перенес их в лодку. Тем временем один из матросов вытащил из лодки ружья и положил их прямо на мокрый песок.

Офицер достал из-за отворота щегольского темно-синего с золотыми пуговицами кителя скрученную в рулончик бумагу, развернул ее и громко прочитал, впрочем, почти не глядя в текст:

– Приказ командующего Южным флотом Объединенного Королевства адмирала Сильвестра Чака. Рядовых Кустицу, Мартина и Силована, а также невоеннообязанную Сэнди Резотто приговорить... – Офицер набрал воздуха, но закончил вяло: – Приговорить к высылке на необитаемый остров. Число, подпись.

Некоторое время стояла тишина. Слышно было, как слабые волны шуршат по песку. Потом раздался голос Валика:

– Ну, нас – понятно. – Губы Валика тряслись от обиды, – А Сэнди-то за что?

Офицер выглядел смущенным.

– Распоряжение господина адмирала, – сказал он тихо.

– Гад он, этот ваш адмирал, – с горечью бросил Валик, – гад, да и только.

– Валик, не надо, – сказала вдруг девушка. – Или вам надоела подружка Сэнди? Хотите избавиться от нее?

– Ну что ты, Сэнди! – Лицо Валика исказилось, он чуть не потерял дар речи.

– По распоряжению господина адмирала, – голос офицера звучал ровно, – ссыльным передаются в вечное пользование две фузеи, а также запас пороха и пуль.

Тот же матрос вынес из лодки и положил рядом с ружьями два увесистых мешочка из плотной ткани.

– Подумать только! – сказал Арик.

– А также, – тем же скучным, растянутым голосом продолжал офицер, – предметы, необходимые для починки одежды.

Матрос швырнул еще один мешочек.

– С ума сойти! – негромко обронил Галик.

• Предыдущая
• 51/101
• Следующая