Волшебная реликвия - Кацура Александр Васильевич - Страница 44

• Предыдущая
• 44/101
• Следующая

В малой обеденной зале хрустящей белой скатертью покрывали длинный дубовый стол. С кресел и стульев срочно сдували накопившуюся за ночь пыль. Витражи высоких окон задергивали полупрозрачными занавесками. Король не любил яркого света. В специальной соседней комнате парикмахеры и тупейные художники наносили последние мушки на очаровательные мордашки тех молоденьких фрейлин, которые имели честь быть назначенными на сегодняшний завтрак с королем.

Сам король, в камчатом шлафроке и папильотках, сидел перед зеркалом и пил горячий шоколад. На круглом столике, на блюде из тончайшего прозрачного фарфора лежал растерзанный с одного бока легкий фруктовый торт.

Король недовольно всматривался в собственную помятую физиономию, в мешки под глазами и кривил губу. Камердинер почтительно склонился и что-то шептал королю на ухо. Король морщился, краснел и бледнел.

– Неужели? – спрашивал он хриплым ото сна голосом и прихлебывал шоколад.

– Да, ваше величество, увы, заявилась только под утро.

– Мерзавка, – бормотал король, – и месяца не служит, а уже... Ну, мы ей покажем!

– Само собой, ваше величество.

– Из моей постели – и сразу прыгать в другую. А? Каково!

– Ужас, ваше величество. Четвертовать мало!

– Нет, погоди, мы придумаем что-нибудь послаще.

– У вас фантазия, ваше величество...

– Да нет, фантазия моя тупеет. Уже не та! Но ничего, мы придумаем.

– Посадить в бочку с дерьмом, а пить не давать. А?

– Хм... у тебя тоже воображение... Смотри-ка!

– Стараюсь, ваше величество.

– А эта дрянь? Ну с которой мы на прошлой неделе... в бельведере...

– Ах эта? – Камердинер тонко улыбнулся. – Дрянь, конечно, но очаровательная дрянь, согласитесь.

– Ну, пожалуй, – сказал король. – Так что она?

– Тоже не могут найти. Как ночь, так все пропадают.

– Совсем распустились, – сказал король. – Идет война, а они себе такое позволяют. Ну, я за них возьмусь!

– Что говорить о фрейлинах, – камердинер возвел очи к потолку, – что толковать о горничных? Когда высшие придворные дамы...

– Да? – Король поднял брови. – Кто на этот раз?

– Графиня Бродос, – сказал камердинер и печально опустил веки. – Муж на войне, храбро воюет, а она...

– Неужели? – восхитился король и в волнении откусил кусок торта. – Ведь такая красотка! Я сам засматривался. Вот проходимка! И с кем же?

Камердинер наклонился и что-то шепнул королю на ухо.

– Вот это да! – воскликнул король. – Директор королевского театра? Подумать только! Ну, этого негодяя надо бы примерно наказать.

– Уже.

– Каким образом? Кто?

– Лейтенант Марис Винк.

– Я слышал это имя.

– Это верный слуга вашего величества.

– Прекрасно. И что?

– Он дружен с мужем графини. На правах друга семьи он вызвал соблазнителя на дуэль и проколол ему плечо и бок.

– Ха! – Король всплеснул руками. – Театр в трауре! То-то, я смотрю, постановку отменили. Мою любимую оперетту. Он прилично фехтует, этот Винк?

– Он мастер в этом деле, ваше величество.

– Да, я что-то вспоминаю. Пригласи его как-нибудь на обед или ужин.

– Он сейчас далеко.

– Где же?

– В Южных морях.

– Что он там делает?

– Он выразил желание участвовать в поисках Сферы.

– Вот как?

– Ваши приближенные поддержали его.

– Кто именно?

– Министр Фиделиус, генерал Шеин.

– Неслабая поддержка.

– Безусловно, ваше величество. Но и ваша милая дочурка тоже.

– Татинда? Дочка? Ах! – Король расплылся в улыбке.

– Ангел во плоти, ваше величество.

– Значит, она знает об этой экспедиции?

– Скажу больше, она ее и снарядила.

– А мне ничего не доложили! – возмутился король.

– Дочурка мечтала сделать вам сюрприз.

– Ах сюрприз! Милая девочка. И назначила командовать этого Винка?

– Да, ваше величество.

– А откуда они знакомы? – внезапно нахмурился король.

– Придворные балы. Он неподражаемый танцор.

– О, даже так?

– К тому же он офицер, верный, надежный человек. Это очень предусмотрительно – окружать себя подобными людьми. Вы же знаете, какие сейчас времена!

– О да! Дочурка – прелесть.

– Умница, каких нет, ваше величество.

– Скажи, а этот славный парень Винк не засиделся в лейтенантах?

– Уже готов приказ о присвоении ему нового звания. Сразу через две ступени.

– Неси. Я сам подпишу.

– Бумага уже на вашем столе, ваше величество.

– Ну хорошо. А что сообщают из ставки Правителя?

– Все то же, ваше величество.

– А именно?

– Разброд и шатание.

– Неужели?

– Представьте себе. – Камердинер вновь лицемерно закатил глаза.

– Да, – сказал король, поджав губы, – я этого ожидал.

– Правитель упал духом. К тому же у него, как сообщают, желудочные колики от чрезмерного потребления кофе.

– Дурак! – сказал король. – Кофе в большом количестве вреден.

– Генералы Правителя выражают недовольство.

– Еще бы! Служить такому негодяю! Не зарадуешься.

– Доктрины его военных теоретиков совершенно ложные.

– Это понятно, – сказал король. – Правильные доктрины могут быть только у нас.

– А пушки его стреляют все хуже.

– Надо же! – удивился король.

– Они их чистят песком.

– Тупицы!

– В его канцелярии зреет заговор.

– Этого следовало ожидать.

– Один из младших писцов переписывал донесение с фронта и забрызгал его кляксами. Представляете?

– Ай, молодец!

– В его дворце даже мухи дохнут, ваше величество.

– Мухи? Забавно. Кстати, а как зовут Правителя? Запамятовал.

– Он запретил вспоминать. У него тяжелое некрасивое простонародное имя – Анвальф Соттен-Хелес.

– Да, да, припоминаю. Ну и имечко!

– Оно под строжайшим запретом. Вспомнившим, даже случайно, – казнь. И действительно почти все забыли

– Он что, возомнил себя китайским императором?

– Почему?

– В древнем Китае император, когда всходил на престол, брал себе новое звучное имя. Старое же больше никто не имел права употреблять.

– Да, похоже.

– А еще любит выдавать себя выходцем из народа!

– Еще бы!

– Ставленником народа...

– Он говорит так: я не герой, не бог и не царь... Я скромный правитель, уполномоченный народом.

– Сволочь какая!

– Иногда он любит, когда говорят «вождь» или даже «народный вождь». Он не велит называть себя ни величеством, ни даже высочеством, ни просто императором...

– Ну да, законного императора он сверг лет пятнадцать назад.

– Не совсем так, ваше величество. Позвольте напомнить. Старый император сам подписал свое отречение в пользу народной партии Соттен-Хелеса.

– Ну и дурак! Кто его просил? Козел старый...

– А простой народ Правителя обожает.

– Ой ли? Ты сам говоришь, мухи дохнут.

– Так сообщают. Хотя он, кроме крови и разорения, ничего не принес. Половину мужчин забрал в армию, остальную цепями приковал к вагонеткам. А они ему песни слагают...

– Не верю, что они его обожают. Боятся!

– Да, боятся и слушают. Но ведь это одно и то же.

– Да... – Виван поджал губы и задумался. – Как же они его величают?

– Мой Правитель!

– И все?

– Достаточно. Он изображает дело так, будто он за народ и во имя народа!

– И они верят?

– Все поголовно.

– Идиоты!

– Зато наши люди верят в вас, ваше величество.

– Тоже идио... О нет! Я не то хотел сказать. Наши люди – умные люди. Они верят своему правительству. Верят своему королю. У нас славные люди. Верные люди. Скромные люди. Работящие и смелые.

– Разумеется, ваше величество.

– Когда же позовут к завтраку? – капризно протянул король и топнул ногой.

Ветер дул до полудня, потом стих. Вокруг простиралось безбрежное море. Солнце, проталкивая свои лучи сквозь белые облака, играло на водной ряби синими и серебряными бликами. Но путешественникам было не до красот. Съестные припасы закончились. Запас пресной воды тоже подходил к концу. На берег не было и намека, сколько они ни напрягали глаза. Обитатели крохотного парусного суденышка приуныли. И в этот момент Валик закричал:

• Предыдущая
• 44/101
• Следующая