Пираты Короля-Солнца - Алексеева Марина Никандровна - Страница 13

• Предыдущая
• 13/171
• Следующая

— Это уж твои дела. Но здесь, с нами, тебе не место.

— Я понял, и я ухожу.

— А ну, сядь! Черт побери! Неужели мне отрывать людей от дела, когда и так каждый человек на вес золота, чтобы доставить домой этого сосунка!

— Я обойдусь без ваших провожатых! Да пустите же меня!

— Сядь, я сказал! Ты ел сегодня?

— Вам-то что?

— О! Я знаю, что делать с вами, шевалье де Линьет! Как это мне сразу не пришло в голову! Когда уйдут наши корабли, вы вернетесь в Париж с графом де Ла Фером.

— Пеший конному не товарищ. У меня нет лошади.

— У нас есть запасная. На время путешествия отец вам ее одолжит. Я даже рад, что вас сюда занесло, шевалье де Линьет — с таким собеседником как вы, будущий великий мемуарист и сочинитель исторических хроник, графу будет не так скучно в дороге.

— При всем моем огромном уважении к графу де Ла Феру, я не собираюсь играть роль шута! В Доме де Линьетов не было шутов!

— А то Жоффруа де Линьет от злости в гробу перевернется. Я вам роль шута не навязываю. Вы мне понравились, Ролан. Вы умны, отважны — трус не добрался бы до Тулона совсем один, без денег, без лошади, трус не мечтал бы о военных подвигах. И я прошу вас быть добрым спутником моему отцу. Договорились?

— Это значит — вернуться, а вернуться невозможно!

— Хорошо, упрямая башка, я тебя не выпущу отсюда.

— Попробуйте только!

Не знаю, до чего бы мы договорились, но вбежал барон де Невиль и крикнул:

— Тебя зовет граф де Ла Фер!

— А что на 'Короне' ?

— Все в порядке. Ложная тревога. Взрывчатка не обнаружена!

— А крюйт-камера?

— Под охраной экипажа.

— Знал бы, кто распустил эти слухи, велел бы повесить, — пригрозил виконт, — И все с одной целью — посеять панику. Тогда отбой, Оливье. Порт можно открывать.

— Ясно, — кивнул де Невиль и удалился.

— Никуда не смей уходить, — сказал виконт, поднимаясь, — Я вас сейчас познакомлю.

— Я знаком с господином графом, — крикнул я виконту, — Даст Бог, свидимся в другой раз! — с этими словами я бросился к окну, вскочил на подоконник и был таков. Так неудачно закончилась моя беседа с господином виконтом.

Я перевел дух и собрался с мыслями. Теперь придется прятаться от всех! Я сидел за скалой и размышлял о своей печальной участи.

Между тем открыли порт, убрали ограждения, народ хлынул со всех сторон, откуда-то появились шатры, палатки, стали продавать всякую снедь, вино, цветы, простенькие сувениры.

Народ пил, плясал, глазел на фокусников — один малый дышал огнем подобно дракону, и на него с ужасом и восхищением пялились мои тулонские ровесники, иные факелами жонглировали, а ребятня помладше окружила кукольный театр, где показывали сказку в духе времени — храбрец-солдат обращает в бегство целую шайку разбойников в чалмах и покоряет прекрасную принцессу.

Люди в военной форме были героями этой ярмарки. Народ на них бросался, едва завидев бело-синие куртки королевской гвардии, словно стая гончих на охоте Людовика XIV, их качали, угощали и цветочки им вручали.

Но я сидел в своем укрытии, проклиная свою участь. А хотелось побродить по ярмарке, поглазеть по сторонам, посмотреть пьесу, что играли уже не куклы, а живые актеры, послушать невероятно интересные песни — сто пудов, в Фонтенбло такое не услышишь, это не для нежных ушек жеманных фрейлин, они все бы в обморок попадали, начиная с тихони Лавальер!

А песни мне ужас как понравились! Матросы пели о море и дьяволе, о татуированных креолках, виселице и ударах ножа, коке, утонувшем в котле с супом, скелете, охранявшем сундук с пиратским кладом, влюбленной в капитана девице, переодевшейся юнгой.

И есть уже хотелось. А денег нет, и приходится скрываться.

Вдруг послышались шаги. Я ничком бросился на землю и затаился. У меня отчаянно забилось сердце, когда послышался знакомый звук — с таким звуком шпага вылетает из ножен. Я сжался в комочек. Кончено! Сейчас меня обнаружат — и прости-прощай Африка!

Звонкий и нежный голос, принадлежащий, по всей вероятности, человеку еще очень молодому, спросил:

— Кто здесь?

Конечно, я промолчал.

— Мусульманский шпион?

Раздался звук, напоминающий щелчок пистолета.

— Выходи или я стреляю! Сдавайся! Да здравствует Франция и Сен-Дени!

— Не стреляйте! Я свой!

— Значит, хуже, чем шпион язычников! Заговорщик! Может, новый теракт замышляешь? Бросай оружие и выходи, или я пристрелю тебя на месте, Богом клянусь!

— Я не заговорщик, сударь! Идите сами сюда!

— Сено к лошади не ходит!

— Зато Магомет идет к горе!

— А… Магомет! Я так и подумал, что ты алжирский шпион!

— Да нет же, идите сюда, не бойтесь! Я свой, свой, клянусь честью! А прячусь я здесь, за скалой, потому что…

— Почему?

— Идите сюда, я расскажу.

— Если это ловушка, учти, Бофор повесит любого, кто коснется меня хотя бы пальцем!

— Это не ловушка, сударь, слово дворянина!

— Сейчас увидим, что ты за дворянин!

Обладатель звонкого голоса в два прыжка оказался возле меня. Это был стройный юноша небольшого роста, в голубом бархатном берете с белым пером и легкой накидке, одетый в красивую форму бофоровых пажей.

Этот юноша, лучше сказать, мальчик, очень миловидный и изящный, понравился мне с первого взгляда. Паж Бофора был примерно одного роста со мной, и по годам мы, скорее всего, были ровесники. У него по плечам струились золотые локоны, а у меня из-под шляпы свисали грязные космы, паж смотрел на меня широко открытыми глазами, а я, наверно, напоминал затравленного волчонка. Паж взглянул мне в лицо и с улыбкой засунул за пояс пистолет. Все так же продолжая доверчиво улыбаться, мальчик вложил в красивые ножны свою короткую шпагу и протянул мне руку.

— Теперь я вижу, что ты друг. Но скажи, от кого ты прячешься и кто ты такой?

— Легче ответить на второй ваш вопрос, господин паж! Я шевалье Ролан де Линьет!

— Де Линьет? Виконт де Линьет ваш брат? — спросил паж взволнованно.

— Да, сударь, так же как и графиня де Фуа, в прошлом мадемуазель де Линьет — моя сестра.

— Рад с вами познакомиться, господин де Линьет-младший. Я наслышан о вас.

— Вот как? От кого же?

— Э… От моей кузины. Моя кузина, мадемуазель де Бофор, в детстве знавала вашу сестрицу, разумеется, до ее печального замужества. Итак, малыш Ролан?

— Может быть, вы представитесь, господин паж.

— Я Анри де Вандом, — сказал златокудрый паж, — А вы, де Линьет, соблаговолите объяснить, почему вы тут прячетесь от всех.

— Я хочу пробраться на корабль, а меня не пускают!

— Кто?

— Все кому не лень. Сначала — сержант Гастон, потом — Серж де Фуа и в конце концов — виконт де Бражелон.

— От сержанта до адъютанта! — улыбнулся паж, — Прием, именуемый градацией. По восходящей. Вам не хватает для полного счета самого…

— Бофора! — воскликнули мы в один голос и захохотали.

— Я вам помогу, Ролан, — пообещал паж и подал мне руку, которую я на этот раз пожал не так осторожно, как в первый, а сжал изо всех сил, так, что паж чуть не ойкнул, но тут же улыбнулся.

— Но все должно быть в тайне, господин де Вандом.

— Зовите меня Анри. Красивое имя, правда?

— Еще бы! Вы можете гордиться, у вас имя величайшего короля!

— О да! Вы тоже можете гордиться, Ролан, у вас имя величайшего рыцаря!

— Вы очень любезны, Анри!

— Вы тоже, Ролан!

— Вы мне очень понравились!

— Вы мне тоже!

— Так мы друзья?

— Конечно! Я очень счастлив иметь такого друга как вы, Анри! Ведь я совсем одинешенек. Можно, я вас поцелую?

Анри отступил назад.

— Нет, вот это лишнее, — сказал паж краснея, — Что мы, девчонки?

— Простите, это от одиночества.

— Я понимаю, но я терпеть не могу телячьи нежности и всякие сюсюканья! Будем друзьями без этих поцелуев. Теперь мы вместе, и я вам обязательно помогу! Скажите, вы, наверно, голодны?

• Предыдущая
• 13/171
• Следующая