Книги Великой Альты - Йолен Джейн - Страница 22
- Предыдущая
- 22/93
- Следующая
– Теперь… я знаю, – между взрывами смеха выговорила Дженна, – почему все воительницы после окончательного Выбора первым делом стригут волосы.
– Косы можно заткнуть за ворот.
– Тогда они будут торчать из-под камзола, как хвостик! – Подружки опять залились смехом. Пинта попыталась принять серьезный вид, но ей это не удалось.
– Ты могла бы прославиться, как Белый Зверь из Селденского хейма.
Дженна сняла котомку, отстегнула меч, встала и согнулась, упершись руками в землю.
– Я зверь. Берегись, – прорычала она.
– Не трогай меня, Белый Зверь! – заверещала Пинта тоненько, будто лесная крыса. Она тоже освободилась от котомки и меча и принялась бегать кругами, крича: – Помогите! Помогите! Зверь! Зверь!
Дженна стала гоняться за ней, пока не настигла и не повалила с хохотом. Потом подняла подружку на ноги и прижала к себе.
– Я рада, что ты со мной, Пинта. Правда рада.
Ночевать они устроились на земле, поскольку не встретили следов ни кошки, ни медведя, ни кого-либо крупнее кролика. Когда маленький костер разгорелся, и тонкий дымок нитью потянулся вверх, Пинта вдруг стала жаловаться на свою трусость, что было на нее совсем непохоже.
– Я боюсь, что могу струсить в настоящем бою, Дженна. Или начну смеяться в неподходящее время. Или…
– А я вот боюсь иногда, что ты никогда не замолчишь и не дашь мне спать.
– А я… – начала Пинта, но, увидев, что Дженна уже спит, вздохнула, повернулась спиной к костру и уснула сама.
Утром они проснулись в таком тумане, что не увидели луга, хотя спали не далее как в десяти футах от него. Им казалось, что туман проник и в них самих. Они говорили шепотом и двигались осторожно, словно маленькие зверьки в подлеске.
– Не вздумай наступать на ветки сегодня, – еле слышно сказала Дженна.
– Не буду.
Они собрали свои пожитки и засыпали костер землей так, чтобы не осталось и следа от их ночевки. Дженна переплела косы, а Пинта наскоро расчесала пальцами свои черные кудряшки. Они присели на корточки и стали совещаться.
– Идти придется медленно, пока туман не рассеется, – прошептала Дженна.
– Если он рассеется.
– Непременно рассеется, – заверила Дженна и добавила: – Когда-нибудь.
– А помнишь, что рассказывала нам маленькая Домина? Нам тогда было лет восемь или девять. Мы ночевали с ней в лесу, и ты так напугалась, что вытошнила весь свой обед.
– А ты намочила свое одеяло и всю ночь ревела.
– А вот и нет.
– А вот и да. Зато меня ни чуточки не тошнило.
– Тошнило, тошнило.
– Я помню – она рассказывала о Туманном Демоне. У него страшная морда и большие рога.
– И он душит бегущих, загоняя туман им в глотку.
– Скажи все это, – быстро ввернула Дженна. – Дурочки мы были, что так напугались. Мы, правда, были тогда совсем маленькие.
– Ну, раз это сказки, чего же мы тогда здесь сидим?
– Мы ведь пойдем обыкновенным шагом. Бежать не будем.
– Угу, – промычала Пинта.
– Это сказка, и больше ничего.
– Да и туман скоро рассеется. Так всегда бывает.
В это время в лесу раздался треск, как будто кто-то разом наступил на несколько веток.
– Что это? – всполошилась Пинта.
– Кролик, – неуверенно ответила Дженна.
– А может, Туманный Демон?
Позади раздался шорох. Никто из них не осмелился шевельнуться. Рыжая белка подбежала к Дженне, постояла на задних лапках, сердито вереща, и убежала, шмыгая между деревьями.
– Белка, – с нескрываемым облегчением сказала Дженна и встала. – Мы только сами себя пугаем. Ничего тут нет, кроме леса…
– И этого противного луга, – завершила Пинта, тоже вставая и пристегивая меч. – Знать бы еще, где он, луг-то…
– Вон там, – показала Дженна.
– Нет, там. – Пинта показала в противоположную сторону. Они все еще спорили, когда ветерок приподнял край тумана, как рука, приподнимающая одеяло, и они увидели край луга и белое призрачное солнце над краем горизонта.
– Сюда, – произнесли они хором, указывая в сторону, которую никто из них не угадал, – против солнца, на запад с уклоном к северу.
Но туман не рассеялся. Наоборот, он еще плотнее подоткнул вокруг них свое одеяло. Но это не создавало уюта, а вызывало холодный, непроходящий страх. Девочки держались опушки леса и, останавливаясь даже на мгновение, укладывали свои мечи острием в ту сторону, куда шли. Больше им было не на что опереться.
Птицы молчали, а быть может, давно улетели за пределы тумана. Зверьки зарылись в землю. Тихий, недвижный белый мир окружал путниц, и казалось, что никакой силой нельзя нарушить это безмолвие. Слышны были лишь шорох листьев под ногами да дыхание идущих. Девочки шли, соприкасаясь плечами, боясь потерять друг друга, и ни на миг не прерывали разговора.
– Не нравится мне это, – через каждые несколько шагов говорила Пинта.
Дженна после десятого раза перестала прислушиваться к ее жалобам и твердила свое – про жизнь в хейме и про то, как она сердита на Мать Альту. Пинта время от времени откликалась ей.
К обеду они все еще не дошли до своей цели – и сочли это время обеденным лишь потому, что у обеих в животе забурчало разом. В тумане этот звук казался жутковатым.
– У меня никакой еды не осталось, – сказала Дженна. – Только молоко во фляжке, да и то скисло.
– А у меня и того нет. Нынче я рассчитывала на папоротник и грибы, а к вечеру думала добыть белку.
– В этом тумане мы ничего не найдем. Придется поголодать немного.
– Глядишь, к завтрему из твоего кислого молока получится сыр. – Пинта рассмеялась было над собственной нехитрой шуткой, но смех в тумане звучал глухо и невесело.
Они шли и шли, переговариваясь все реже, как будто Туманный Демон и впрямь закупорил им рты.
Однажды Пинта споткнулась о корень дерева и с размаху упала на коленки. Закатав правую штанину, она только языком поцокала при виде большущего синяка. В другой раз Дженна налетела на толстый низкий сук, и перед глазами у нее замелькали черные мушки.
– Уж очень ты длинная, – шепнула Пинта. – Я под этой веткой прошла спокойно.
– А ты такая маленькая, что носом землю пашешь, – не осталась в долгу Дженна.
Это были первые слова, которыми они обменялись за час.
Они шли, и туман стал темнеть, как будто приближалась ночь. Их рубашки промокли насквозь, а кудри Пинты сосульками прилипли к спине. Кожаные куртки и штаны издавали сырой, неприятный запах.
– Неужто уже ночь? – прошептала Пинта. – Сколько же времени мы идем?
– Понятия не имею. И… погоди! – Дженна взяла Пинту за руку и привлекла к себе. – Слышишь?
Пинта насторожилась.
– Что я должна слышать?
Дженна помолчала, вертя головой и стараясь уловить звук как следует.
– Вот это!
Позади слышался тихий треск, сопровождаемый тонким улюлюкающим звуком.
– Кошка?
– Слишком шумно.
– Медведь?
– Недостаточно шумно.
– Нечего сказать, утешила.
– Я говорю то, что есть. Тише. – Звук отдалился, и Дженна повернулась кругом, пытаясь отыскать его. – Что бы это ни было, оно ушло.
– «Оно» было не одно, – заметила Пинта. – Их двое.
– Теперь ты меня утешаешь.
– Говорю то, что есть. – И они пошли дальше.
Звук послышался снова – теперь впереди них. А может быть, это они теперь шли в обратную сторону – кто знает.
– Вот оно, – прошептала Дженна, а Пинта в то же время произнесла:
– Вот они.
Треск стал громче, как будто неведомое существо без опаски ломилось сквозь сушняк, ежевику и вереск. Шум сопровождался тяжелым учащенным дыханием. Чуть подальше через лес продиралось что-то огромное, крича во всю глотку: «Кару-уу-ум! Кару-уу-ум!»
Дженна и Пинта, не сговариваясь, сбросили котомки и стали спиной к спине с мечами в одной руке и ножами в другой.
– Дженна, я ужасно боюсь, – шепнула Пинта.
– Тут только дурак бы не испугался, – шепнула в ответ Дженна.
– Тебе тоже страшно?
– Я же не дура.
Что-то крупнее кошки, но меньше медведя выкатилось из тумана и упало к их ногам, со всхлипами хватая воздух.
- Предыдущая
- 22/93
- Следующая