Хитроумный советник - Герасимов Алексей - Страница 43

— Что они там забыли? — удивился Нильв Нотора.

— Во дворце много старинных вещей, — сэр Алан улыбнулся, — Фамильный клинок Легоров, например. Или вот императорская пайса на управление фемой, тоже ничего.

— Эти предметы очень хорошо охраняются, — заметил барон Тайра, — Не может это быть что-то иное?

— Может, — охотно согласился первый советник со вторым, — Они свои цели, как понимаете, не разглашают, так что я понятия не имею, за чем именно они придут. Зато знаю, как будут одеты. Их, конечно, можно взять прямо на «малине», но я опасаюсь, что кто-то из них уйдет.

— Разумная предосторожность, — любезно улыбнулся сэр Рэндом (как отлично знал Лавора, барон всегда был особо любезен с теми, кого фактически списал со счетов), — И что вы предлагаете?

— Взять их во дворце, во время бала. Под шумок, так сказать. Никто из гостей ничего и не заметит.

— Это хорошо, но при чем тут наша договоренность? — спросил благородный Витара.

— Без разрешения Его Сиятельства устраивать какие-то мероприятия во дворце… Это, знаете ли, чревато боком, — тонко улыбнулся сэр Алан, — Завтра, во время охоты, мы уведомим его о нашей операции. Вы добьетесь командования ей, я для виду побурчу, но сдамся.

Сэр Рэндом ласково улыбнулся. На его лице можно было бы прочитать: "Даже если и не для виду. Я в милости, а ты — в опале".

— Воры будут схвачены, — продолжил благородный Лавора, — После чего комитет, можно считать, уже у вас в кармане.

— А вы как думаете, Нильв? — спросил барон Тайра у начальника «единорогов».

— Рискованно. Но… Реально.

— Значит так и поступим, — сказал второй советник, — Давайте, сэр Алан, завтра сделаем вот каким образом…

Благородный Лавора до смерти не любил вставать рано. Сэр Алан был натуральной «совой», и предпочитал ложиться глубоко заполночь, а просыпаться ближе к обеду. Увы, в силу своего положения поваляться в кровати подольше он позволял себе хорошо если два раза в месяц — должность первого советника предполагает достаточно ранние подъемы. Однако нынешнее утро было совсем уж из ряда вон — Лавора с трудом мог припомнить, когда последний раз вставал до свету. Без сна ночи проводить приходилось довольно часто, а вот подниматься раньше солнышка — нет. Эту пытку для своего измученного организма он вынести был просто не в силах.

Так и этим утром, на привычную фразу камердинера, "Вставайте, сэр, вас ждут великие дела", он попытался завернуться в одеяло и высказаться в том духе, что все великие уже померли, и ему, гербовому дворянину Лаворе, что-то сильно нездоровиться, а, следовательно, он и так идет к величию семимильными шагами. Камердинеру пришлось повторить фразу несколько громче.

— Да встаю я, встаю!!! — полным муки голосом простенал сэр Алан, садясь на кровати, попутно согнав с нее нахального рыжего котяру, который, пользуясь привязанностью хозяина, позволял себе многое. Например, мог посреди ночи решить, что хозяин недостаточно чист и начать вылизывать лицо спящего советника. Это было единственное живое существо, которому тот прощал побудку — Ты абсолютно лишен сердца, Эктор!

— Совершенно верно, сэр, — невозмутимо ответил дворецкий, — За это вы меня и держите. Прикажите подать умыться?

Лавора вновь застонал — умываться он тоже не любил, а сегодня, хоть для видимости бодрости, он вынужден был обречь себя еще на одну пытку.

— Да, — ответил он, — Холодной воды.

Нет, советник не был изнежен. Когда в том возникала необходимость, он вполне мог спать на голой земле или часами ходить босиком по снегу, но при этом он искренне считал, что если человек может избежать подобных испытаний, ему их избежать следует.

— Как прикажите, сэр, — Эктор слегка наклонил голову, — Прикажите также подать полотенца для растирания?

— Обойдусь халатом, — отмахнулся сэр Алан, и, выбравшись из кровати начал стягивать ночную рубашку, — Лучше распорядись насчет горячего мясного бульона, это будет самое то, что надо.

— Сей момент будет исполнено, — ответил дворецкий и чинно удалился.

Когда в спальню внесли таз и большой кувшин, Лавора поежился, зашел в таз, нагнулся и вздохнул.

— Итак, приступим к пыткам. Лей.

Вода была ледяной, как из горного ключа. Мышцы советника свело, он стиснул зубы, едва не раздробив их в мелкую крошку, и судорожно втянул воздух, однако дикий вопль, который так и рвался наружу, сэр Алан задавил на корню.

— Изверг! — только и прошипел он, когда вода, а лил ее Эктор неторопливо, закончилась.

— Вы мне за это платите, — невозмутимо ответил дворецкий, — И неплохо.

— Палачом тебе в Четвертом столе работать, а не дворецким, — благородный Лавора быстренько закутался в халат и принял кружку горячего мясного отвара, — Спасибо.

— Не стоит благодарностей, сэр. Прикажите подавать завтрак?

— Да, и охотничий костюм.

— Будет исполнено, сэр. Прикажете помочь вам с туалетом?

— Не занимайся ерундой, — отмахнулся сэр Алан, — Сам оденусь, не младенец.

Эктор неодобрительно покачал головой, но смолчал. Он был дворецким в пятом поколении, и крайне неодобрительно относился к манере своего хозяина, делать самолично многие вещи, для которых предназначены слуги. Последней зимой его едва не хватил карачун, когда он застал сэра Алана за рубкой дров для камина — бедняга никак не мог поверить, что советнику просто приспичило размяться. После этого случая Эктор едва не попросил у благородного Лаворы расчета, и успокоился только тогда, когда сэр Алан торжественно поклялся, что дрова больше рубить не будет. Во всяком случае — дома.

Минутой позже горничная внесла в комнату коричневый охотничий костюм из кожи, замшевую шляпу к нему, первязь с мечем и кинжалом, и высокие черные ботфорты. Первый советник скептически поглядел на шляпу и попросил подобрать берет — в силу узкой вытянутой формы его лица, иные головные уборы смотрелись на нем, как правило, нелепо.

Горничная на миг задумалась, а потом горестно всплеснула руками.

— Ой, батюшки, горе-то какое!

— Какое горе? — мгновенно насторожился Лавора — Кто-то снова умер?

— Ой, нет, — вздрогнула горничная, — Не пугайте меня так страшно, Ваша Доблесть.

— Тогда в чем дело?!! — спросонья сэр Алан никак не мог претендовать на образец мудрости и долготерпенья.

— Да под костюм-то этот только один берет и подходит, а на нем, как на грех, перо сломалось третьего дня, — пояснили служанка, — Я уж хотела заменить, да по хозяйству забегалась.

— Мндя? — неопределенным тоном произнес сэр Алан, — Это который берет? Черный?

— Он, — горестно вздохнула горничная, — Остальные уж больно светлые.

Советник только хотел громогласно проклясть себя за пристрастие к светлой одежде и нацепить злополучную шляпу, как в голове его мелькнула идея.

— А знаешь что… А и не страшно — мне все одно то перо не нравилось. Прикрепи-ка ты лучше на берет перо со шляпы. Ну, с той, что я на днях купил.

Горничная наморщила лоб, вспоминая, что же такого ее хозяин покупал, затем радостно кивнула и побежала выполнять приказание.

— Перо жар-птицы, говорите? — пробормотал Лавора, — Посмотрим мы, что это за жар-птица такая.

Спустившись в столовую (спальню и кабинет сэр Алан оборудовал себе в небольшой башенке на углу особняка), советник подкрепил силы легким завтраком — много с утра он есть не мог, зато на ночь прямо-таки объедался, и при этом спал без задних ног.

Настроение от вкусной пищи у него, как обычно, поднялось, и в конюшню он спускался в приподнятом расположении духа, насвистывая какую-то песенку. Внизу его уже ждал оседланный гнедой жеребец по имени Шмель. Конюх вывел его во двор, и передал поводья сэру Алану.

— Здравствуй, мой хороший, — Лавора обнял коня за шею, — Соскучился? На-ка, я тебе морковку принес.

Конь фыркнул, недвусмысленно намекая, что да, соскучился, что он хозяина, конечно, любит и все такое, но и хозяину неплохо бы почаще его навещать и брать с собой за город, покататься. Морковку, впрочем, взял и деликатно схрумкал.