Римская империя. Величие и падение Вечного города - Якушина М. К. - Страница 11

• Предыдущая
• 11/65
• Следующая

Оставалось только сохранять это спокойствие столько, сколько удастся.

После смерти Августа, его жена Ливия (которая пережила мужа на пятнадцать лет и умерла в 29 г. н. э., в исключительном для того времени возрасте восьмидесяти семи лет) немедленно отправила гонцов к Тиберию. В этот момент он во главе армии направлялся в Иллирик, намереваясь начать военные действия, но сразу же после получения письма от матери сложил с себя командование и вернулся в Рим, чтобы стать императором.

Как и Август в свое время, он предложил сенаторам уничтожить власть императора и восстановить Республику, но сделал это ничуть не более искренне. Это был всего лишь способ принудить сенат официально передать ему власть, таким образом усилив свои позиции и получив дополнительную поддержку. Сенаторы отлично понимали все это, но они также знали, какая анархия воцарится в государстве, если, что очень маловероятно, выяснится, что Тиберий говорит серьезно. Они ещё помнили гражданские войны, сотрясавшие империю во время вступления на престол Августа, и не хотели пережить это ещё раз. При жизни принцепса солдаты получали свое жалованье из его рук, и это гарантировало их абсолютную лояльность к верховному правителю, но после его смерти полководцы смогли бы легко вскружить головы своим легионерам и при их поддержке начать кровавую борьбу за власть, если бы титул немедленно не унаследовал законный, всеми признанный преемник покойного Августа.

Как бы то ни было, сенаторы поспешили вручить новому императору бразды правления. Они знали его сильный характер, признавали законность притязаний того, кого Август сам избрал в качестве своего наследника, и решили избежать кровавой смуты, последствия которой трудно было бы предсказать. Одобрения сената было вполне достаточно для того, чтобы завещание императора вступило в силу. Тиберий стал преемником Августа, законным правителем государства.

После того как он занял пост, завещанный приемным отцом, ему пришлось столкнуться с восстаниями римских легионов, стоявших лагерем на берегах Дуная и Рейна. В первом случае он отправил успокаивать солдат своего сына Друза Цезаря (его ещё иногда называли Друзом-младшим в отличие от дяди, Друза-старшего, брата нового императора). Вскоре бунтовщиков удалось усмирить.

Ситуация на берегу Рейна оказалась куда более опасной. После трагической гибели Вара эта граница Империи была очень неспокойной и нужны были особые средства, чтобы поддерживать боевой дух солдат, охранявших ее от нашествий германцев. Легионеры были в высшей степени преданы своему военачальнику Друзу-старшему, у которого в 15 г. до н. э. родился сын Германик Цезарь, названный в честь побед, которые его отец одержал над германцами. Когда Друз умер, мальчику было всего шесть лет, но к тому времени, как Арминий одержал свою знаменательную победу над римскими легионерами под командованием Вара, ему было уже двадцать четыре. Это был доблестный молодой человек и достойный потомок римской аристократии. Более того, он женился на Агриппе, достойной дочери Тиберия.

Август был настолько доволен сыном своего покойного приемыша, что отправил его вместе с Тиберием на границу, проходившую по берегу Рейна в самое критическое время, сразу после поражения Вара. Они оба прекрасно справились с ситуацией, и в то время, когда Август начал подготовку к передаче титула императора своему пасынку, он приказал Тиберию усыновить племянника и назначить его своим наследником в обход родного сына. Тиберий так и поступил.

В 14 г. н. э. Германика снова отправили на Рейн, уже одного, поскольку его приёмный отец в то же самое время направлялся в Иллирик. Когда Август скончался и Тиберий отбыл в Рим, чтобы получить из рук сената императорские регалии, молодой Германик неожиданно оказался среди восставших легионеров. Они требовали прибавки жалованья и сокращения срока службы, поскольку, как говорили солдаты, германская кампания оказалась чересчур сложным делом. Германик, искусно сочетая любезность и такт с безусловной твердостью, сумел успокоить легионы, пообещав им увеличение содержания.

Чтобы легионеры не страдали от безделья и ощутили сладость победы, молодой военачальник снова повел их в поход на германцев. Он вышел победителем в нескольких серьезных битвах и сумел показать противнику, что победа над Варом была делом случая и не стоит надеяться на скорое повторение такой удачи. Более того, Германик провел свои легионы через Тевтобургский лес, где он нашли побелевшие кости римских легионеров, погибших в известной битве, и похоронили эти останки. Во время этой кампании военачальнику удалось встретиться и сразиться с Арминием и разбить его армию с жестокостью, которая снова подняла престиж римского оружия, потерянный после поражения Вара.

Тиберий считал, что молодой Германик сделал великое дело на службе Империи. Германцы получили отличный урок и должны были надолго прекратить торжествовать по поводу своей единственной победы. Однако он, как и прежде Август, не видел никакого смысла в попытках восстановить прежнюю границу, проходившую по берегу Эльбы. Это обошлось бы куда дороже как с точки зрения денег, так и с точки зрения возможных потерь среди легионеров, чем Тиберий мог и хотел себе позволить. Поэтому в 16 г. н. э. император приказал своим войскам вернуться на берега Рейна и отозвал Германика обратно в Рим.

Сенаторская партия распространила слух, который в позднейшие времена стал считаться абсолютной истиной, что император сделал это из ненависти и зависти к молодому военачальнику. Говорили, что он не мог простить племяннику того, что его пришлось сделать наследником вместо родного сына и что император опасался его популярности среди солдат, и потому решил удалить из армии. Однако нет никаких сомнений, что император поступил разумно. Германцы действительно получили хороший урок, и после этого на границе у Рейна было спокойно в течение следующих двух столетий. С другой стороны, Германик потерял множество солдат и его победы дались нелегко. Если бы он продолжал свою опустошительную кампанию, то вполне возможно, что со временем германцы одолели бы его, а вторая победа над римлянами могла бы ободрить их настолько, что результатом было бы вторжение в Галлию.

То, что Тиберий не слишком сильно завидовал Германику, ясно видно хотя бы из того, что он назначил племянника правителем восточной части Империи и доверил уладить вопрос с Арменией, который давно его волновал. В тот момент Персия возобновила попытки захватить это буферное государство, которые она не раз повторяла и в будущем.

К сожалению, Германик не успел решить эту проблему. В 19 г. н. э. он умер в возрасте тридцати четырех лет. Хотя некоторые люди, такие, как Август и его жена Ливия, достигали довольно преклонного возраста, средний римлянин редко жил дольше сорока лет. Однако любители слухов и тогда и позже склонны были предполагать самое худшее. Немедленно появились предположения, что, к примеру, Тиберий приказал отравить Германика. Судя по всему, Агриппа разделяла эту версию.

Тиберию везло с наследниками ничуть не больше, чем его предшественнику Августу. Если он отравил Германика для того, чтобы его сын унаследовал власть над Империей, то этим надеждам не суждено было сбыться. В 23 г. н. э. Друз-младший умер в возрасте тридцати восьми лет.

Тиберий следовал политике, которую завещал ему первый принцепс, как во время войны, так и в мирных делах. Он точно так же не собирался тратить силы и деньги на ведение завоевательных войн только ради расширения территории и точно так же пристально следил за тем, чтобы провинции управлялись как следует и наместники были честными. Где только возможно, Тиберий старался присоединить соседние государства и сделать их римскими провинциями, но добивался этого мирным путем. Он предпочитал, например, дождаться смерти старого правителя и в суматохе захватить власть. Достаточно вспомнить, что, когда правитель Каппадокии, страны в Малой Азии, в 17 г. н. э. скончался, Тиберий превратил ее в одну из провинций Империи. Для этого не пришлось сражаться и терять людей в опустошительной войне. Достаточно было просто выбрать удачный момент, а этим искусством император владел вполне. Как политик, он далеко опередил свое время.

• Предыдущая
• 11/65
• Следующая