Флирт в Севильи - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 6

• Предыдущая
• 6/38
• Следующая

— Вы сказали, что у нее был друг, которого в тот день не было в Риге.

— Его проверяли. Если вы считаете, что у него был мотив для совершения преступления, то ошибаетесь. Они любят друг друга. Парень чуть с ума не сошел от горя. Нужно было видеть палату, где лежит Ингебора. Она вся в цветах. Он дежурит в больнице сутки напролет и уже успел сделать ей предложение. В наше время такая любовь бывает не часто, — прибавил Зитманис, чуть подумав.

— Значит, ей повезло.

— Если можно так сказать. Ее жених уже объявил, что как только она немного поправится, он увезет ее в Германию на операцию. Он ее любит, и это самое главное. Вы знаете, — задумчиво сказал Зитманис, — в последние годы я так мало встречаю подлинные чувства. Иногда мне кажется, я становлюсь пессимистом. Но подобные отношения возвращают меня к жизни. Может, я просто стал с годами немного сентиментальным.

— Вы не женаты? — спросил Дронго, взглянув на Зитманиса.

— Я вдовец, — признался тот.

— Извините, — пробормотал Дронго.

— Это случилось восемь лет назад, — вздохнул Зитманис, — врачи считали, что ее уже невозможно спасти, но мы пытались. У меня остались две дочери и пятеро внуков. Наверное, поэтому я сумел выстоять. И не бросил задуманное дело, чтобы прокормить такую ораву. Но должен сказать, что сейчас мне нравится моя работа.

— Это самое важное. — Дронго взглянул на Вейдеманиса. — Честно говоря, мне тоже нравится дело, которым я занимаюсь. Хотя в последние годы я тоже становлюсь пессимистом.

— Вам еще рано, — возразил Зитманис, — мне уже шестьдесят пять, а вам только сорок. В вашем возрасте рано становиться пессимистом.

— Может быть, — согласился Дронго, — я подумал, что вы не должны подводить своих испанских коллег. Хотя бы ради ваших внуков. Я правильно вас понял?

Зитманис усмехнулся, но ничего не сказал.

— Сумма вашего гонорара… — начал он.

— Об этом мы успеем поговорить, — прервал его Дронго, — можете заказать мне билет. Только выберите приличную авиакомпанию. Я отправляюсь с группой в Севилью. Надеюсь, что мне там понравится. И мы найдем мерзавца, который напал на вашу девушку. Я могу оставить дискету у себя? Хочу познакомиться со всей собранной информацией более внимательно.

— Конечно, — Зитманис поднялся. — А вы интересный человеке

— Это я притворяюсь, — пробормотал Дронго, поднимаясь следом и пожимая руку гостю.

Испания — одна из тех стран, посещение которых всегда доставляет удовольствие. И дело не только в развитой инфраструктуре туризма, но и в самих людях — в массе своей дружелюбных, общительных, добрых. Дронго много раз бывал в Испании, и ему нравилась эта чудесная страна, в которой было так много красивых мест и в которой он чувствовал себя почти как дома. За рубежом его часто путали с итальянцем или испанцем, сказывалась его характерная южная внешность. Сказывалось и знание итальянского языка, благодаря чему он легко понимал и испанский. Кроме того, ему было проще общаться с представителями Южной Европы, так как они особенно соответствовали его характеру и внутреннему настрою. Испанцы, итальянцы, португальцы были неуловимо похожи друг на друга, отличаясь своим темпераментом от других европейских народов.

Самолет «Люфтганзы» вылетел из Москвы во Франкфурт в семь часов утра, точно по расписанию. Салон был полупустой, а среди пассажиров бизнес-класса было лишь несколько предпринимателей из Германии.

Во франкфуртском аэропорту Дронго пересел на самолет, отправлявшийся в Мадрид. Это был аэробус, но одна из самых старых его моделей, которые авиакомпании уже начинали списывать в связи с завершением сроков эксплуатации. Почти весь путь до Мадрида самолет трясло. Особенно нелегко пришлось над Пиренеями, когда разыгравшаяся непогода и туман сделали полет особенно некомфортным.

Дронго сидел в своем кресле и недовольно морщился, самолет раскачивало из стороны в сторону. Обычно в подобных случаях Дронго пристегивался ремнями и старался не вставать, тем более, что включалось табло, предупреждавшее об опасности. Он успел захватить с собой газеты из Москвы, и пачка российских газет лежала рядом с ним на свободном сидении. Теперь никого не удивляли путешественники из стран бывшего Советского Союза, наоборот, русский язык становился вторым языком в Европе, уверенно вытесняя французский и немецкий.

Вдруг Дронго почувствовал, что кто-то дотронулся до его плеча. Он недовольно обернулся.

— Извините, — сказал по-русски, но с характерным кавказским акцентом, молодой человек, — я увидел ваши газеты. Вы понимаете по-русски?

— Немного говорю, — улыбнулся Дронго. — Что вы хотите?

— Вы летите в Мадрид? — спросил незнакомец.

— Странный вопрос, — пробормотал Дронго. — Разве это не прямой рейс? По-моему, мы все летим в Мадрид, разумеется, если долетим при такой дикой качке.

— Да, конечно, — оглянувшись, согласился незнакомец. — Вы не могли бы мне помочь?

— В чем именно?

— Меня зовут Армен. Меня должны арестовать при выходе из самолета. Прошу вас, помогите мне.

«Только этого не хватало, — подумал Дронго, чуть нахмурившись. — Если попросит пронести оружие или спрятать какой-нибудь багаж, придется отказать. Я не могу совершать противоправные действия, к тому же рискуя подвести Зитманиса».

Армен еще раз оглянулся. Подошла стюардесса и потребовала, чтобы он вернулся на свое место.

— Да, да, — торопливо закивал Армен. — Меня арестуют, — снова повторил он, — я прошу вас предупредить моего брата. Его зовут Давид. Он будет стоять у выхода. Прошу, помогите.

— У вас нет с собой мобильного телефона, — понял Дронго. — Что вы натворили в Германии? Наверное, у вас закончился срок визы?

Он не успел договорить. Возмущенная стюардесса еще раз потребовала, чтобы Армен вернулся на свое место в хвост самолета, и тот поспешил уйти.

Как странно, подумал Дронго, европейские страны, которые прежде так рьяно защищали права человека в Советском Союзе, сегодня не столь последовательны в соблюдении этих прав. Граждане стран Прибалтики получили лучший статус, они могли путешествовать по Европе без визовых ограничений. Граждане других республик подвергались унизительным проверкам в посольствах стран Шенгенской зоны, при этом в Закавказье и в странах Средней Азии обычной практикой стал отказ каждому второму из числа обратившихся за визой граждан. В Грузии и Армении этот показатель был еще выше. Справедливости ради стоило отметить, что в некоторых республиках нашли «выход» из создавшегося положения — сотрудников консульских служб просто подкупали. И представители «цивилизованной Европы», так гордившиеся своими принципами, оказывались не в состоянии противиться искушению, коему их подвергали в «нецивилизованных странах» бывшего Советского Союза.

Дронго закрыл глаза. Качка понемногу прекратилась. Он успеет добраться до Севильи ночью, чтобы утром встретить группу из Латвии. За предыдущую ночь он успел внимательно ознакомиться с автобиографией каждого члена прибывающей завтра группы. Он помнил, что из Мадрида можно было уехать в Севилью скоростным поездом AVE, который доставлял путешественников из центра Пиренейского полуострова на юг за неполные три часа. Именно поэтому Дронго заказал билеты до Мадрида, чтобы пересесть в столице Испании на поезд, который должен был доставить его в Севилью. К его большому удивлению, самолеты «Люфтганзы» в Севилью не летали, и на юг можно было добраться только через Малагу, куда самолет летал раз в день. Разумеется, были самолеты и других компаний, но Дронго раз и навсегда решил, что будет летать только «Люфт-ганзой» и «Бритиш айруэйз». К КЛМ, также одной из ведущих компаний Европы, он относился с недоверием, еще не забыв, как однажды в салоне бизнес-класса не работал телевизор.

В начале июля в Мадриде, как правило, прекрасная погода. Не очень жарко и достаточно прохладно, чтобы появиться в легкой куртке или в пиджаке. Когда объявили о посадке и пассажиры зашевелились в своих креслах, к нему опять подошел Армен.

• Предыдущая
• 6/38
• Следующая