Божественная комедия - Алигьери Данте - Страница 17

• Предыдущая
• 17/162
• Следующая

85 Скажи другим, что ты видался с нами!"

И тут они помчались вдоль пути,

И ноги их казались мне крылами.

88 Нельзя «аминь» быстрей произнести,

Чем их сокрыли дали кругозора;

И мой учитель порешил идти.

91 Я двинулся вослед за ним; и скоро

Послышался так близко грохот вод,

Что заглушил бы звуки разговора.

94 Как та река, которая свой ход

От Монте-Везо в сторону рассвета

По Апеннинам первая ведет,

97 Зовясь в своем верховье Аквакета,

Чтоб устремиться к низменной стране

И у Форли утратить имя это,

100 И громыхает вниз по крутизне,

К Сан-Бенедетто Горному спадая,204

Где тысяча вместилась бы вполне,205 —

103 Так, рушась вглубь с обрывистого края,

Мы слышали, багровый вал гремит,

Мгновенной болью ухо поражая.

106 Стан у меня веревкой был обвит;

Я думал ею рысь поймать когда-то,

Которой мех так весело блестит.

109 Я снял ее и, повинуясь свято,

Вручил ее поэту моему,

Смотав плотней для лучшего обхвата.

112 Он, боком став и так, чтобы ему

Не зацепить за выступы обрыва,

Швырнул ее в зияющую тьму.206

115 "На странный знак не странное ли диво, —

Сказал я втайне, — явит глубина,

Раз и учитель смотрит так пытливо?"

118 Увы, какая сдержанность нужна

Близ тех, кто судит не одни деянья,

Но видит самый разум наш до дна!

121 "Сейчас всплывет, — сказал наставник знанья, —

То, что я жду и сам ты смутно ждешь;

Сейчас твой взор достигнет созерцанья".

124 Мы истину, похожую на ложь,

Должны хранить сомкнутыми устами,

Иначе срам безвинно наживешь;

127 Но здесь молчать я не могу; стихами

Моей Комедии207 клянусь, о чтец, —

И милость к ней да не прейдет с годами, —

130 Я видел — к нам из бездны, как пловец,

Взмывал какой-то образ возраставший,

Чудесный и для дерзостных сердец;

133 Так снизу возвращается нырявший,

Который якорь выпростать помог,

В камнях иль в чем-нибудь другом застрявший,

136 И правит станом и толчками ног.

1 Вот острохвостый зверь, сверлящий горы,

Пред кем ничтожны и стена, и меч;

Вот, кто земные отравил просторы".

4 Такую мой вожатый начал речь,

Рукою подзывая великана

Близ пройденного мрамора208 возлечь.

7 И образ омерзительный обмана,

Подплыв, но хвост к себе не подобрав,

Припал на берег всей громадой стана.

10 Он ясен был лицом и величав

Спокойством черт приветливых и чистых,

Но остальной змеиным был состав.

13 Две лапы, волосатых и когтистых;

Спина его, и брюхо, и бока —

В узоре пятен и узлов цветистых.

16 Пестрей основы и пестрей утка

Ни турок, ни татарин не сплетает;

Хитрей Арахна209 не ткала платка.

19 Как лодка на причале отдыхает,

Наполовину погрузясь в волну;

Как там, где алчный немец обитает,

22 Садится бобр вести свою войну,210 —

Так лег и гад на камень оголенный,

Сжимающий песчаную страну.

25 Хвост шевелился в пустоте бездонной,

Крутя торчком отравленный развил,

Как жало скорпиона заостренный.211

28 "Теперь нам нужно, — вождь проговорил, —

Свернуть с дороги, поступь отклоняя

Туда, где гнусный зверь на камни всплыл".

31 Так мы спустились вправо212 и, вдоль края,

Пространство десяти шагов прошли,

Песка и жгучих хлопьев избегая.

34 Приблизясь, я увидел невдали

Толпу людей,213 которая сидела

Близ пропасти в сжигающей пыли.

37 И мне мой вождь: "Чтоб этот круг всецело

Исследовать во всех его частях,

Ступай, взгляни, в чем разность их удела.

40 Но будь короче там в твоих речах;

А я поговорю с поганым дивом,

Чтоб нам спуститься на его плечах".

43 И я пошел еще раз над обрывом,

Каймой седьмого круга, одинок,

К толпе, сидевшей в горе молчаливом.

46 Из глаз у них стремился скорбный ток;

Они все время то огонь летучий

Руками отстраняли, то песок.

49 Так чешутся собаки в полдень жгучий,

Обороняясь лапой или ртом

От блох, слепней и мух, насевших кучей.

52 Я всматривался в лица их кругом,

В которые огонь вонзает жала;

Но вид их мне казался незнаком.

55 У каждого на грудь мошна свисала,

Имевшая особый знак и цвет,214

И очи им как будто услаждала.

58 Так, на одном я увидал кисет,

Где в желтом поле был рисунок синий,

Подобный льву, вздыбившему хребет.

61 А на другом из мучимых пустыней

Мешочек был, подобно крови, ал

И с белою, как молоко, гусыней.

64 Один, чей белый кошелек являл

Свинью, чреватую и голубую,

Сказал мне: "Ты зачем сюда попал?

67 Ступай себе, раз носишь плоть живую,

И знай, что Витальяно215, мой земляк,

Придет и сядет от меня ошую.

70 Меж этих флорентийцев я чужак,

Я падуанец; мне их голос грубый

Все уши протрубил: "Где наш вожак,

73 С тремя козлами, наш герой сугубый?"216

Он высунул язык и скорчил рот,

Как бык, когда облизывает губы.

76 И я, боясь, не сердится ли тот,

Кто мне велел недолго оставаться,

Покинул истомившийся народ.

79 Тем временем мой вождь успел взобраться

Дурному зверю на спину — и мне

Промолвил так: "Теперь пора мужаться!

82 Вот, как отсюда сходят к глубине.

Сядь спереди, я буду сзади, рядом,

Чтоб хвост его безвреден был вполне".

85 Как человек, уже объятый хладом

Пред лихорадкой, с синевой в ногтях,

Дрожит, чуть только тень завидит взглядом, —

88 Так я смутился при его словах;

Но как слуга пред смелым господином,

Стыдом язвимый, я откинул страх.

91 Я поместился на хребте зверином;

Хотел промолвить: «Обними меня», —

Но голоса я не был властелином.

94 Тот, кто и прежде был моя броня,

И без того поняв мою тревогу,

Меня руками обхватил, храня,

97 И молвил: "Герион, теперь в дорогу!

Смотри, о новой ноше не забудь:

Ровней кружи и падай понемногу".

100 Как лодка с места трогается в путь

Вперед кормой, так он оттуда снялся

И, ощутив простор, направил грудь

103 Туда, где хвост дотоле извивался;

Потом как угорь выпрямился он

И, загребая лапами, помчался.

106 Не больше был испуган Фаэтон,

Бросая вожжи, коими задетый

• Предыдущая
• 17/162
• Следующая