Преодолей себя - Аллан Жанна - Страница 6

• Предыдущая
• 6/32
• Следующая

— Правда, наша лошадка очень красивая? Папа сказал, что ей нужно в школу, а ты учительница.

— Уже нет. Была когда-то.

Ханна энергично тряхнула рыжими локонами.

— Папа сказал, что ты будешь учить нашу лошадку. Он обещал мне это.

Каждый раз на словах «папа сказал» девочка делала акцент, как будто доказывала себе и другим их значимость. Зейн криво усмехнулся.

— Твой папа любит давать обещания, а сам не всегда их выполняет. — Элли вставила ключ зажигания, нервно поворачивая его. — Извини, но я больше не приеду.

Зейн отказывался верить. Он прекрасно знал, как важны для детей определенные вещи. Знала это и Элли. Слова девочки дали ей в руки козырь и возможность к отступлению. Ему захотелось завыть от отчаяния. Боль несбывшихся надежд захлестнула его.

Резко захлопнув дверцу машины, он склонился к открытому окну.

— Ну что, Алберта, сейчас тебе лучше? Когда-то я предал тебя, а теперь ты отыгрываешься на несчастном животном и маленькой девочке, которая потянулась к тебе. Неужели ты можешь чувствовать себя достойно, опускаясь до моего уровня? Так вот что я скажу тебе, дорогая. Ты не представляешь, как можно жить, постоянно ненавидя себя, и думать об этом с утра до вечера.

— Кажется, мы жалеем себя? Почему бы тебе не выпить пива? Ты мгновенно забудешь о своем плохом настроении. Раньше тебя это успокаивало.

Эти слова причинили ему почти физическую боль. Он отступил, а автомобиль рванул с места, оставляя за собой клубы пыли.

Добравшись до автострады, Элли съехала на обочину и остановилась. Ее всю трясло. Черт! Зачем судьба снова свела ее с этим человеком? Ей этого совсем не нужно, она не хочет иметь с ним ничего общего.

Девушка сжала руль до боли в пальцах. В присутствии Зейна Питерса она теряла контроль над собой, и это бесило ее больше всего. Стоило ему приблизиться, как ее тут же охватывала дрожь. Из горла Элли вырвался сдавленный смех.

Она критически оглядела себя в зеркало. Те же голубые глаза, чуть взлохмаченные светлые волосы, точеный подбородок, аккуратный носик. Только рот был чужим, после того как произнес эти отвратительные слова, произнес спокойным, ледяным тоном.

Закрыв глаза, Элли откинула голову назад, на душе было мерзко и пусто. Очень хотелось во всем обвинить Зейна, но она понимала, что сейчас была виновата сама, а точнее, ее уязвленное самолюбие.

Включив зажигание, девушка развернула машину в сторону ранчо.

Кобылка присоединилась к группе лошадей на близлежащем пастбище. Зейн стоял у изгороди, наблюдая за ними. Девочка сосала большой палец, прижавшись к ноге отца. Элли заставила себя подойти к ним. Зейн никак не отреагировал на ее появление.

— Я хочу извиниться за свои слова, — выдавила она. — Сожалею, что не сдержалась и наговорила много лишнего в присутствии твоей дочери.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он заговорил:

— Я не прикасался к спиртному с той самой ночи.

— Это хорошо, — произнесла Элли. Он имел в виду ночь, проведенную с Ким Тэйлор. Зейн выпрямился и посадил дочку на плечи.

— Спасибо, что вернулась. Тебе наверняка было нелегко извиниться — и, поверь, я ценю это. — Он повернулся и медленно пошел к дому.

Элли нервно потерла ладонью шов на джинсах. Зейн не старался сгладить неприятный осадок от их разговора.

— Завтра не ставь лошадь в загон.

— Хорошо, — ответил он, не оборачиваясь.

— Больше ты мне ничего не скажешь? — прокричала девушка ему в спину.

Зейн остановился и повернулся к ней.

— Я пытался достучаться до тебя, но потерпел фиаско. Что ты еще хочешь услышать?

— Ну ты хоть бы немного удивился, когда я вернулась.

— А я не удивлен. Я был уверен, что завтра ты будешь здесь.

— Нет, — покачала она головой, — ты знал, что я вернусь именно сегодня.

Зейн горько усмехнулся.

— Алберта, иногда мне кажется, что я лучше знаю тебя, чем самого себя.

— А по-моему, ты совсем меня не знаешь. Иначе тебе было бы известно, что я ненавижу, когда меня называют Алберта.

— Я это знаю, — ответил он, поглаживая ножку дочки. — Да, Алберта, я был уверен, что ты вернешься именно сегодня.

Не сказав больше ни слова, он направился к дому, оставив Элли в одиночестве.

Она стиснула зубы. Боже, как она ненавидела этого человека! Его дразнящую улыбку, манеру говорить и даже девочку, которая не была ее дочкой. Ненавидела его широкоплечую, мускулистую фигуру, его мужественное лицо, ласковый и пристальный взгляд серых глаз, заставлявший ее трепетать и бросаться к нему в объятия. Став опытнее и мудрее, Элли поняла разницу между любовью и обычным физическим влечением. Кроме того, он больше не раскрывал ей объятий. Теперь он обнимал только свою дочь.

По выражению лица девушки Зейн понял, как был близок к тому, чтобы все разрушить. Единственным оправданием было головокружительное состояние, овладевшее им при виде Элли. И до тех пор, пока она не вернулась, он даже не мог понять, как испуган. Услышав же ее тихий голос, он был готов кричать от радости.

Его неудачная женитьба и рождение дочери ничего не изменили — он продолжал желать Элли Лэсситер. И сейчас готов был биться об заклад, что она стоит и смотрит ему вслед.

Зейну безумно хотелось побыстрее уложить Ханну, вернуться к Элли, сорвать с нее одежду и овладеть ею прямо здесь, на земле.

И тогда потерять ее уже навсегда.

Ее согласие поработать с лошадью несколько утихомирило его самолюбие. С бедным животным будет масса проблем, поэтому Элли придется часто приезжать на ранчо. Но удастся ли ему за это время сломать возникшую между ними стену непонимания и отчуждения?

Шлепая по полу босыми ногами, Ханна подбежала к отцу. Зейн ласково улыбнулся девочке.

— Ну что, милая, готова послушать сказку перед сном?

Но девочка серьезно взглянула на него.

— Почему Элли так разговаривала с нами?

— Видишь ли… — он замялся в нерешительности, не найдя сразу что ответить, а потом посадил Ханну к себе на колени. — Когда людям делают больно, они становятся очень сердитыми. — И, не дожидаясь вопроса дочери, кто же причинил боль Элли, Зейн ловко перевел разговор на другую тему:

— Помнишь, как однажды ты порезала большой палец на ноге? Девочка кивнула.

— Мне было так больно, я даже плакала немножко.

— Ты не просто плакала, а ревела, как голодный медведь. — Зейн грозно зарычал и сделал вид, что хочет укусить ее за шею.

Но девочка, заливаясь смехом, попыталась увернуться от отца и прокричала:

— Нет! Я кричала вот так! — Она набрала побольше воздуха и заревела изо всех сил.

Зейн рассмеялся, крепко прижал Ханну к себе и с наслаждением зарылся в ее волосы, вдыхая запах детского шампуня. Затем встал и, крепко держа дочку, сказал:

— Пойдем, маленькая медведица, пришло время для вечерней молитвы и сказки. Ты устала.

Уже лежа в постели, девочка зажмурилась и, соединив ладони, заговорила:

— Привет, мамочка. Мы с папой сегодня играли в медведей.

Зейн не понимал, что означают эти ночные разговоры и обращение к матери, которая была далеко не ангелом и не святой. В книге для родителей он не смог найти подсказку, как можно разъяснить ребенку смерть матери. Но Ханна, толком не знавшая и не помнившая Ким, боготворила ее. Зейн очень надеялся, что его дочь никогда не узнает о злости, ненависти, боли и предательстве.

Он нежно погладил рыжие локоны малышки. Он не сможет всегда защищать ее. Лошади ломают ноги, собаки кусаются, дети в школе бывают подчас очень жестокими. И завершают этот список люди, которые тебя предали. Как уберечь Ханну от мужчин, подобных ему? Мэри Лэсситер оказалась не в состоянии уберечь Элли.

Куппер радостно заржал, приветствуя Уорта, подошедшего к трейлеру. Тот потрепал коня по холке и с улыбкой обратился к сестре:

— Тебе помочь?

— Если ты таким образом пытаешься узнать, куда и зачем я везу Куппера, то не беспокойся — я уже обо всем доложила маме.

— Мне утром звонил Зейн и сообщил, что ты согласилась поработать с одной из его лошадей.

• Предыдущая
• 6/32
• Следующая